Озимый цвет - Елисеева Александра

Камеристка прикусила губу, и я поняла, что она никак не решится что-то сказать.

— Эрин? — подбодрила я ее.

— Простите, леди Лили, но вы не правы, — не согласилась Эрин, чья тонкая кожа залилась румянцем. — Ноэль Маррис не лишен слабости к женскому полу.

Мы с компаньонкой переглянулись.

— Объясните, — приказала Лили.

— Намедни его высокопреподобие делал недвусмысленные намеки Арис во время исповеди, а потом и вовсе позволил себе зажать ее в углу, случайно встретив в замке.

— Вы уверены, что все это правда и подруга вам не врет? Ноэль Маррис довольно хорош собой, и неудивительно, если он сумел привлечь ее внимание.

— Нет, — вздохнула Эрин. — Арис влюблена в нового конюха и думает лишь о нем. Она даже кричала тогда! Спросите экономку, она пришла на крик, и господина Крега, он все знает. Я не вру. Да и других спросите, они подтвердят: его высокопреподобие уж очень охоч до женского пола. Только леди Арану почему-то не любит.

— С чего вы так решили? — Лили выглядела, как гончая, напавшая на след.

— В последних проповедях он уделил много внимания Арманьеле и часто говорит про искушения, которыми полон юг. Да и меня так наставлял…

— Что он вам говорил? — насторожилась я.

На лбу Эрин выступила испарина. Она смахнула капельки пота и произнесла:

— Его высокопреподобие велел мне запирать ваши двери и советоваться с ним, когда впускать князя.

В комнате установилась звенящая тишина. Никто не решился нарушить молчание.

— Иди, Эрин, — сказала я, а когда за камеристкой закрылась дверь, то Лили громко выругалась. У меня даже покраснели уши от ее слов.

— Где вы понабрались таких выражений?

— Там, где мне приходилось работать, и не такое услышишь. Ноэль Маррис слишком горит желанием разрушить ваш брак, Арана. Этого нельзя допустить. И где ваш супруг? Почему о его «возвращении» не объявили официально, а лишь шепчутся как крысы по углам?

— Мой брак давно разрушен, и мне безразлично, где Вемур.

— Не говорите так, — сказала Лили и задумалась. — А Маррис весьма интересная личность… Только занял свой пост и тут же принялся менять уклад местной жизни. Оказывается, даже нового повара пригласили с его подачи, «чтобы чревоугодие не развращало обитателей замка».

Меня тоже это удивило, но потом я вспомнила, что для царства это не такая дикость, как для меня. Я полагаю, что неприемлемо есть пресную пищу и спать в жесткой рубахе, а они считают традиции моей страны происками Тьмы. Для священнослужителя Маррис не сделал ничего необычного, даже его приказ Эрин вполне оправдан, ведь соитие, по мнению служителей храма, возможно лишь в определенные дни. Если мне не изменяет память, в год их не должно быть больше сорока. Но к счастью для жителей царства, нет такого заклинания, чтобы узнать, делали ли они нечто запретное. Правда… есть слуги, от которых можно узнать многое, если не все, о хозяевах замка.

— Я соврала вам, — призналась Лили. — Я знаю, что вам велели найти скипетр, но мне хотелось выяснить, что вам пообещал взамен Грасаль, и пошла на уловку. Вы не производите впечатления легкомысленной куклы, и мне любопытно, как он поймал вас на крючок.

— Вы могли бы просто спросить.

— И вы бы рассказали?

— Нет, — улыбнулась я.

— Я так и знала! — воскликнула она. — Крайне жаль, что Ноэль Маррис такой неприятный тип. Вам стоило бы к нему подобраться. Храм построен в самой старой части замка, не пережившей пожара в прошлом веке. Его практически не ремонтировали.

— Вы имеете в виду, что Вемур Нерстед может не знать, что в его замке хранится одна из главных реликвий Льен? — нахмурилась я.

— Вполне возможно, хотя не стоит ему слепо верить. Мне все еще интересно взглянуть на вашего мужа и выяснить причину его затворничества.

— А вы любопытная!

— Как и вы, — подмигнула она.

Шесть лет назад…

Ари стояла на пирсе, любуясь закатом, разгорающимся над Вльнистым морем. Пока никто не видел, она сбросила с ног ненавистные туфли и встала босыми ступнями на дощатый причал. Шершавое дерево, впитавшее в себя тепло солнца, щекотало горящую кожу. Шаловливые порывы ветра колыхали юбку, и Арана прижала руки к телу, чтобы та не задралась.

Смотря на необъятное море, она чувствовала себя болезненно одиноко вопреки присутствию людей на побережье. Отец и Сиена гуляли, возбужденно обсуждая какой-то роман, и Ари воспользовалась моментом, чтобы улизнуть. Пока глава дома Огненных искр не хватился ее, есть каких-то несколько минут, ради которых она и напросилась на прогулку у моря.

Красные волны неистовствовали подобно яростным языкам пламени и разбивались о столбы, на которых держался пирс. Вдалеке прыгали дельфины, и их влажные бока переливались в лучах закатного солнца, как начищенная до блеска сталь.

Арана полной грудью вдохнула соленый воздух. Кинув взгляд через плечо, она увидела заливисто смеющуюся сестру и отца, размахивающего руками и жарко рассказывающего ей что-то. Почувствовав взгляд дочери, он обернулся и, махнув ей, крикнул:

— Арана!

Но затем он снова повернулся к Сиене, сам того не ведая, давая Ари шанс исполнить желаемое. Она достала из сумки книгу, с ненавистью вцепившись в нее пальцами. Проклятый фолиант, украденный из хранилища год назад, преследовал ее, как бы она ни избавлялась от вещи.

После ритуала Ари положила книгу в дупло старого дуба, растущего возле дома. Но уже на следующий день она открыла при пробуждении глаза и обнаружила ее рядом на постели, лежащую так, будто зачиталась ей накануне и уснула в обнимку.

Не понимая, кто принес фолиант обратно, она спрятала его на чердаке, но после история повторилась. Разгневавшись, Ари бросила опротивевшую книгу в камин, но пламя, словно назло, не тронуло бумагу. Демоновы страницы не желали даже затлеть, а когда Арана попыталась их порвать, то не смогла оторвать ни кусочка. Что-то неведомое оберегало вещь из хранилища. Ари уже хотела вернуть ее обратно, но тайком вернуть назад украденное не получалось, а признаваться в содеянном Искорка боялась. Стыдно! Ее дурной поступок бросит тень на всю семью. Родители будут в ярости, если узнают.

И потому Ари бросила проклятую книгу во Вльнистое море, надеясь, что раз одна стихия уничтожить ту не смогла, то другая сможет сделать так, чтобы тайны ее прошлого так и остались тайнами, погребенными под высокими волнами. Ведь там, где не властно пламя, царица — вода.

Книга камнем ушла на дно и даже не всплыла, что лишь подтвердило догадку Ари, как побороть чужеродную темную магию. Она счастливо выдохнула и побежала к родным. На лице застыла улыбка.

— Где ваши туфли, огненная? — сурово спросил отец, заметив ее босые ноги.

Арана опустила глаза, лишь после его вопроса вспомнив, что забыла обуться.

— Потеряла, — соврала она, не желая возвращаться на причал.

— Немедленно отправляемся домой! Не хватало еще, чтобы еще одна дочь простыла, — проворчал отец. Он имел в виду Хейн, на днях заболевшую после прогулки под дождем. Спрятавшись от гувернанток, она не захотела прервать игру из-за «какой-то грозы», и в итоге ее сразила лихорадка.

— Ну папа! — надула губы Сиена. — Ты же обещал, что мы дойдем вон до того дерева!

— Это не обсуждается, — непреклонно заявил он. — Можешь поблагодарить сестру.

— Ну, спасибо, Ари! Вечно все из-за тебя! — зло бросила она и, резко развернувшись, быстрым шагом пошла к повозке.

— Сиена! — прорычал отец и так же грозно добавил: — Арана!

Тогда другая дочь громко выругалась:

— Дура!

— Я запрещаю тебе произносить такие слова, Арана! Особенно по отношению к собственной сестре. Дома обсудим твое поведение.

— Я не сказала ничего такого, что не было бы правдой.

— Арана! — возмутился отец. — Как ты смеешь мне перечить? Немедленно извинись перед Сиеной!

Ари упрямо поджала губы, уже зная, что по дороге домой не произнесет ни слова. Когда они сели в повозку, то сестры отвернулись друг от друга, несмотря на угрозы родителя. Возвращение домой прошло в гробовом молчании. Когда они приехали, Сиена быстро забыла о дурном настроении, увидев знакомого парня. Ее лицо озарила улыбка, но она не решилась поздороваться с ним при отце, наивно думая, что он ничего не заметил.