Ночной Охотник (СИ) - Трой Николай "Ник Трой"

- Ты быстро учишься, юноша. И успел ступить на четвертую ступень. Похвально, но...

- Но?

- Впереди длинный путь. И мне хотелось бы задать тебе один вопрос: знаешь ли ты, какой из восьми ветров тебе милее, какой станет помогать, подталкивая в спину, а какой, наоборот, ударит в лицо, стремясь засыпать глаза песком и пылью?

Ну да, средневековье во всей красе: романтика художественных фраз и двусмысленностей. Практически не раздумывая, ответил в том же духе:

- О направлении пусть боги задумываются, они судьбу готовят. А остальное, что зависит от меня, надеюсь, будет совершаться по чести.

Старик покивал с улыбкой, я возгордился, что ответил верно. Однако тут же был возвращен на место. Взгляд Старца выморозил лед. Он произнес тем спокойным тоном, в каком слышатся извержения вулканов и содрогание тверди:

- Ты знаешь правильные слова, Дарк, хотя зовешь себя новичком, да таким и являешься внешне. Но только внешне.

Что-то вдруг случилось. Голос старика исказился, будто эффектом Допплера. Комната подернулась рябью. Я ощутил странное, какой-то наркотический трип, словно моя плоть вдруг медленно начала становиться прозрачной.

Голос старика звучал негромко, однако теперь в нем звенела сталь, в голосе ощущалась власть.

- Ты не такой, как другие новички, Дарк. У женщин Ночного народа давно не рождаются дети, да и слишком ты развит для ребенка, не находишь? Кто же ты?

«Прозрачность» становилась глубже, я ощутил, что повеяло холодом, пронизывающим насквозь. Этот холод, будто ледяные руки, пронизывал плоть, властно перебирая внутренние органы, брезгливо отбрасывая лишнее, словно кто-то рылся в сундуке со всяким старьем, сотню лет назад отправленным на чердак.

- Ты прибыл к нам в странное время, тот, кто называет себя сыном Ночного народа, но ничего не ведает о нем. Кто-о-о ты-ы-ы?..

Масляная расплывчатость пульсировала, то нагоняя тьмы, то вдруг резала глаза предельной резкостью. Ледяные пальцы коснулись сердца, оно застыло в ужасе, перестало биться. Я распахнул рот для предсмертного крика, но ощутил, как мышцы вымораживает космический холод.

- Не чувствую магии оборотней... Значит, ты и вправду живой... ты наш... ты плоть от плоти этого мира, но за твоей душой - я чувствую! - прячется другая...

Цепкая хватка разжалась, сердце сократилось в пульсации, с острой болью перекачивая загустевшую и остывшую кровь. А длинные ледяные пальцы, будто болотные змеи, скользнули под кожей к шее, влезли в голову и жадными сосущими ртами пиявок вцепились в мозг! Я задрожал всем телом!

- Чужие лица... многие жизни... воспоминания ли? Фантазии ли это? Или почерпнутые знания из книг?.. - Старец-висельник задумчиво бормотал себе под нос, с филигранностью патологоанатома раскурочивая мою душу. Ледяных игл прибавилось. - Много непонятного... слишком много...

Моя «прозрачность» стала максимальной! Меня будто раздели догола и выставили на всеобщее обозрение на многолюдной площади! И это негативное чувство внезапно придало сил!

Я напрягся, чувствуя, как лицо перекашивает от напряжения. Иглы отпрянули, по ледяным пальцам ударило, они чуть отступили. Пульсация окружающего мира практически сошла на нет. Теперь я видел светящиеся удивлением глаза Старца-висельника.

- Кто ты, Дарк? - повторил он в тревоге, устало опуская руки.

Холод уходил, отступал, как разочарованный пес, которому не хватило жратвы. Сердце, оживая, забилось часто-часто.

Я развел руками, старательно пытаясь придать улыбке на морде лица не такое деревянное выражение. Выдохнул слова вместе с облачком морозного пара:

- Прости, отче, но... как тебе ответить на этот вопрос? Вот я такой... Не родился здесь, по крайней мере, не припомню такого. Но стал одним из вас... Что еще сказать?

В желтых глазах старика вновь зажглись колючие огоньки. Прежде чем задать новый вопрос, он хорошенько подумал.

- Стал одним из нас?.. Давно, слишком давно Колесо перерождения не поворачивалось к Ночному народу. Почему вдруг ты? Такой странный: и свой, и чужой единовременно, как с двумя лицами...

Я вновь развел руками. А старик вдруг закричал:

- Дай слово! Поклянись, пришелец, что не враг ты нам!

От напора я даже отступил.

- Какой враг, отец? О чем...

- Поклянись, что не присягал Темному королю!

- Не присягал. Клянусь... но чем? Не ведаю еще ничего. Пожалуй, только слово дать могу.

Повисла тишина. Температура в хижине почти вернулась к норме.

- Слова пока достаточно, - задумчиво произнес Старец-висельник. Мне показалось, или свечение в его глазах угасло окончательно? - Ты первый Ночной за долгие годы, десятилетия, даже столетия... И такой, прибывший со Внешней стороны... Не ошибся ли Рауль, доверяя тебе? Или это знак свыше?

Ответить мне было нечего. Начну убеждать - только все испорчу, ведь кто обычно горячее всего оправдывается? Правильно, тот, кто нагадил сильнее других.

Тяжело вздохнув, старик вновь сгорбился, сделался сразу как-то меньше, худее. Даже голос вновь прозвучал слабо и ломко:

- Так зачем ты потревожил меня? Что хотел узнать?

Я быстро вызвал меню профиля. Квест, посвященный Дозору Блошиных нор исчез безо всякого следа и награды, сейчас доступен только один - узнать историю Ночного народа. О чем я и сообщил хозяину этой дыры.

Старец-висельник издал кашляющий смешок.

- Да-да... именно про это чаще всего и спрашивали дети... наши дети... А теперь и ты, Дарк.

Отвернувшись, он захромал к своему чудовищно длинному и широкому столу, бормоча на ходу:

- Боги, неужели это взаправду? За столько лет пустоты я впервые увидел взрослого с душой ребенка? Может, и верно, что это знак?.. Эх, спросить бы, как в прошлом, у звезд и Луны-матери, но теперь мы хуже собак, ведь даже псы могут выть на луну, а нам ее лик не узреть при всем желании... неведение... оно хуже всего...

В этом я был с ним согласен.

3

- Ну, что, детки? Садитесь в круг, я расскажу вам кое-что о том, что было до нас.

Старец-висельник очень осторожно опустился в кресло-качалку, протяжно выдохнул. Тон его был весел, но в нем угадывалось нечто далекое. Было видно, что за его ехидством скрывается тоска - настоящим деткам он не рассказывал истории уже очень давно.

Я примостился на табуретке, рядом с лампой. Зеленый свет дрожал, отчего на лик старика падали мистические тени, придавая рассказу подернутый пылью ореол древности.

- История этого мира настолько глубоко уходит корнями в прошлое, что истина неведома никому. Мы знаем лишь крохи, а об остальном можем только догадываться... Знаем, что тысячелетиями миром правили расы Древних, великие расы, расы Титанов и столь же титанических знаний обладатели. То была эпоха Великий чудес...

Я смотрел на лицо Старца-висельника, и почти наяву видел чувства, его обуревавшие. Словно в машине времени, древний старик молодел, переносясь мыслями глубоко в прошлое. В тот миг, когда он впервые столкнулся с крепким орешком древних тайн. Он рассказывал эту историю тысячи раз, но так и не разгаданная тайна ушедших цивилизаций все еще жила в его разуме, горела под грузом воспоминаний и обыденности, будто свеча спасительного маяка. Так в моем мире люди поднимают взгляд и смотрят на звезды. Мы моментально забываем обо всех глупостях будней, вроде ипотеки или обиды на соседа, всей душой стремимся в непроглядный мрак космоса, стремясь постичь расстояния в миллиарды парсеков. Каждый раз мы страстно желаем заглянуть туда, где, возможно, живут наши братья по разуму...

- Древние города превращались в королевства, а те становились величественными империями. Столь огромными, что даже птицы, взлетая к солнцу, не могли видеть границ одного царства. И очень быстро Древним стало тесно. Столкновения на границах переросли в междоусобицы, а те разожгли пожар войны, страшной войны, такой, что охватывала одну расу за другой. Императоры прошлого собирали под своими стягами сильнейшие армии, а затем их в прах стирали другие. Птицы, которым выпадало несчастье пролетать над ратным полем, падали замертво, оглушенные лязгом металла и криками павших в сражении... Но одна победа ничего не значила, ибо на границах империи-триумфатора сразу объявлялась армия жадного соседа, который стремился успеть захватить чужую землю, пока воины соперника были обескровлены битвой. И все начиналось по-новой. Но время шло, мир старел, накапливая все больше знаний прошлых эпох, а его дети становились мудрей. Однако их мудрость проистекала из свитков и библиотек, а не из божественных откровений. Таким образом пра-расы, вместо могущества разума, накапливали военную мощь, не помышляя о последствиях. Войны продолжались, становясь век от века беспощаднее и страшней. Целые континенты обращались в кладбища, уходили в небытие народы, а пшеница приобрела соленый привкус, ибо в мире не осталось почвы, на которую не пролилась бы кровь. Так началась эпоха Истребления.