Фея твоих кошмаров - Жильцова Наталья Сергеевна

И в обычное время многоэтажное здание из серого камня с колоннами и острыми шпилями внушало трепет. Сейчас же, наблюдая, как на меня надвигается высотка в сталинском стиле, я нервно мяла ремешок от сумки и усиленно давила в себе мысль о трусливом побеге.

— Если не хочешь идти, заставлять не буду, — неожиданно сухо раздалось с водительского кресла.

Я недоуменно обернулась к ведьмаку, который хоть уже припарковался среди прочих дорогих машин, продолжал сжимать руль и смотреть в лобовое стекло. Адаму все происходящее, да и сказанное, было не по душе. Уровень его благородства, признаться, удивлял.

— Сам все улажу, — все так же безэмоционально закончил он.

Как бы ни хотелось согласиться на столь щедрое предложение, я отрицательно качнула головой и напомнила ведьмаку:

— Мы это уже обсудили. Не вижу смысла менять свое решение. Пойдем.

И первая открыла дверь.

Не прошло и пары минут, как мы вошли в просторный, помпезный и одновременно строгий холл. Сбоку от входа стоял пост охраны, чуть впереди расположились турникеты. Пол украшала плиточная мозаика. А прямо по центру вверх уходила широкая лестница и на уровне второго этажа разделялась в разные стороны. Но пользовались ей, видимо, редко. Большинство сотрудников предпочитало скрытые в небольших нишах лифты. Вот и Адам, проведя меня через «кордон», сразу подхватил под локоть и потянул в их сторону.

В небольшой кабинке мы оказались вдвоем. Просто паренька в серой форме и со стопкой бумаг Адам вежливо, но твердо попросил дождаться следующего лифта.

— Размениваться на мелочи не будем, — как только закрылись двери, сообщил ведьмак. — Отправимся прямиком к Геннадию Степановичу. Он руководитель отдела, в котором служит Кайден. И думаю, первый будет заинтересован в том, чтобы помочь своему сотруднику.

Я коротко кивнула, принимая информацию.

— Уже придумала, что будешь говорить?

— Правду, — усмехнувшись, ответила я.

А в следующий миг перед нами открылись створки, и мы вышли в длинный коридор с абсолютно одинаковыми дверьми. Среди них мой провожатый без труда нашел нужную и, уверенно открыв, вошел первым.

Приемная оказалась достаточно просторная, с большим окном, которое днем наверняка в достатке освещало просторное рабочее места девушки-секретаря. Сейчас же солнечный свет заменяла тусклая люстра.

Секретарь окинула нас скучающим взглядом и продолжила одаривать стопку бумаг печатями.

— Геннадий Степанович не принимает, — сообщила она ровным голосом.

— Я тоже рад тебя видеть, Лизавета, — ничуть не проникся холодностью девушки Адам и сообщил: — Мы по делу.

— Все всегда по делу. Не принимает. Не до вас ему.

— Мы по делу Кайдена.

Стучать печатью девица тут же перестала и снова на нас посмотрела. Пристально, словно насквозь. Аж не по себе стало. Правда сканировала и размышляла она недолго. На мгновение поджала и так тонкие губы, поднялась с места и, бросив нам короткое «ждите», отправилась в кабинет начальства. Впрочем, пробыла она там не больше полминуты, после чего дверь снова распахнулась.

— Проходите, — сообщила Лизавета и посторонилась, пропуская нас.

Кабинет руководителя элитного отдела Темных карателей отличался просторностью. По центру стоял длинный стол для переговоров, во главе которого располагалось большое кожаное кресло. За ним нас и ждал Геннадий Степанович. Широкоплечий мужчина в возрасте одарил нас пристальным взглядом из-под кустистых бровей. В его черных волосах легко угадывались две пепельные пряди.

Я постаралась незаметно сглотнуть вставший в горле от волнения комок и приветливо улыбнуться.

— Надеюсь, у вас хорошие новости, — без каких-либо приветствий пробасил Геннадий Степанович и махнул рукой на свободные места. — На плохие у меня уже не осталось настроения.

— Мы пришли прояснить ситуацию, — за нас обоих дипломатично ответил Адам и отодвинул мне ближайший к руководству стул.

Я, конечно, предпочла бы сесть куда-нибудь подальше, но теперь, увы, выбирала не я. Поэтому покорно опустилась на предложенное место и продолжила с энтузиазмом лыбиться. Факт, что выгляжу глупо, гнала от себя как могла. Лучше быть безобидной дурочкой, чем опасной умницей. Быстрее поверят.

Мужчина вопросительно приподнял бровь в ожидании. Я решила дальше не тянуть резину и сразу заявила:

— Кайден не виноват.

Геннадий Степанович устало закатил глаза и пробормотал что-то неразборчивое. Я уловила только два слова: «одна» и «еще». После чего он хмуро уставился на Адама:

— Если ты ее только для этого сюда притащил, то бессмысленно. Расследование почти завершено, и его результаты неутешительные не только для Кайдена, но и для всего отдела. Нам уже грозят проверками по самые кишки. И мне сейчас не до слезливых оправданий. Нужны факты!

Он так рявкнул, что я едва не подпрыгнула. Стало несколько боязно, что же ждет меня после чистосердечного признания? Да мне голову открутят и скажут, что так и было!

— Анжелика, — неожиданно спокойно позвал Адам и в попытке меня поддержать положил руку на плечо. — Начни с самого начала.

Я глубоко вдохнула, откинула все сомнения и переживания и твердо проговорила:

— Я работала секретарем Ремизова Владилена Игоревича.

Геннадий Степанович моментально ухватил суть всего нашего дальнейшего разговора, подобрался и подался вперед.

— Продолжай.

Ну я и продолжила. Как на духу выложила все. И про темные делишки бывшего начальника, и про случайно наложенное на Кайдена принуждение, и про то, как он спасал меня от подосланных Ремизовым убийц. Не забыла упомянуть, что каратель решил довести расследование до конца и поэтому не пошел сразу сдаваться в управление. В общем расписала его со всех сторон красавчиком, который чутка не рассчитал силы.

— Подведем итог, — хмуро протянул Геннадий Степанович, когда я умолкла. — Ты наложила на Кайдена принуждение, а ты дал ему запрещенное зелье.

— Чтобы ему полегче думалось, — своеобразно подтвердил ведьмак и развел руками. — Другие средства не сработали.

— Детский сад, — выдохнул мужчина и устало потер переносицу. — Ладно, с этим потом. Главное, у нас появилась возможность отсрочить приговор. Адам, берешь девушку, и идете оба к Коробову. Оформляетесь как свидетели и фиксируете все показания в письменном виде. А Ремизова пусть вызывает ко мне на допрос.

И так это многообещающе прозвучало, что я даже приободрилась, правда ненадолго.

— Адам, с тебя подписка о невыезде и отстранение до окончания расследования о правомочности применения запрещенного средства. А вы, девушка, — Геннадий Степенович впился в меня таким мрачным взглядом, что я невольно вжалась в спинку стула. — На время всех разбирательств погостите в нашем изоляторе, во избежание всяких… случайностей.

Я быстро согласно закивала. Спорить как-то не получалось. И погостить это же не на всегда… Правда?

— Идите, — разрешил начальник Кайдена и взялся за трубку телефона.

Мы были уже на пороге, когда сзади раздалось строгое:

— Евсей Викторович, притормозите своих коней. У нас открылись новые обстоятельства дела. Все не так просто, как кажется.

Послушать разговор дальше не удалось. Адам вытащил меня за локоть из кабинета. На нетерпеливый вопрос от Лизаветы: «Ну, как?» — он только рукой махнул, мол, потом, и потянул меня дальше.

А впереди нас ждали пара часов в компании дотошного следователя, которому пришлось пересказать все с самого начала под запись. Затем подписать кучу бумажек, которые лично проверял Адам, прежде чем отдать мне. За это я ему была благодарна, ибо голова откровенно уже шла кругом. Я, конечно, старалась сама следить за тем, что подсовывает следователь, но дополнительный профессиональный надзор мне точно не помешал.

— Что ж, — складывая последний подписанный мной формуляр в папку, заключил Коробов. — Со всеми формальностями пока закончили. Сейчас вызову конвой, и на этом расстанемся.

Я мелко передернула плечами, представив, как меня с заломленными руками проводят по всем коридорам до изолятора. Даже приготовилась заверять, что это лишнее, и я не собираюсь сопротивляться. Но Адам меня опередил.