— Церковь Св. Варфоломея? Это где? — Дон Зельцер удивленно приподнимает брови, наконец, оторвавшись от затертого тома.
— Брашов. Трансильвания.
— В Румынии? Ты что, решил вместо Митоса заняться поисками Дракулы, Адам?
— Ну, почти. — Я улыбнулся и набрал воздуха, приготовившись вещать. — Есть легенда, что во время ее основания в 13 веке…
— Ой, верю-верю, даже не начинай. — Старик больше притворно поморщился, замахав руками.
— Но там могли сохраниться сведения! Вы же сами учили, что в нашем деле кропотливый труд — это половина пути к успеху?
— Учил— учил. Что ж, если ты считаешь, что это важно, Пирсон, поезжай в свою Трансильванию.
— Спасибо. Я постараюсь не задерживаться, если в этом не будет нужды.
— Когда едешь?
— Думаю, завтра. Если «сверху» не будут против.
— Сверху… — В этот раз Зельцер скривился вполне откровенно. — Поверь, они не будут против. Им, похоже, вообще нет дела до простых исследователей.
— Шапиро?
— Угадай, кому он повысил финансирование? Опять.
— М-м-м. Нашим бравым бойцам?
— В точку.
— Если дело пойдет такими темпами, то скоро Орден превратится в частную армию.
— Думаете Шапиро и дальше будет превращать Наблюдателей в боевиков?
— Не знаю, не знаю. Кое-кто, похоже, не против, если так оно и будет.
— Я против.
— Знаю, я тоже, Адам, и многие другие… Что это мы о грустном? Ты же завтра едешь. Пойдем-ка лучше ко мне, выпьем по рюмочке коньяка. Ты уже раньше бывал в Румынии?
— Нет, никогда.
«Если не считать 14, 18, 19 века и э-э-э, не важно когда еще».
Еще одна проблема. Пока не столь насущная, но в перспективе по серьезности не менее важная. Шапиро сотоварищи. И не слишком заметное, но уверенное наращивание вооружения в Ордене. У нас уже есть свой личный спецназ: бойцы, снайперы… Конечно, охрана была всегда, но Шапиро буквально натаскивает их на Бессмертных. Не нравится мне это. Сейчас радует хотя бы то, что это не нравится не только мне. И все же ситуация требует особого внимания.
Удивительно, как мало у меня на самом деле пожитков. Хотя, если подумать, то ничего удивительного. Скромный труд Адама Пирсона не приносил особых доходов, да и покупка новых вещей для меня никогда не была слишком важной. Ведь перед тем, чтобы что-нибудь купить, надо сначала что-нибудь выкинуть, а заниматься подобной ерундой мне всегда было попросту лень. Хорошо еще, слегка, так сказать, претенциозную квартирку можно было пояснить халявой от уехавшего куда-то в Южною Африку богатого, но малость странного товарища.
Пара свитеров, пара джинсов, пара носков и нижнего белья — и Наблюдатель к командировке готов. Что может быть лучше небольшого автопробега по старушке Европе? Я знаю что — спокойное времяпровождение в своем доме без мозголомства по поводу того, что бы этакого удумать, что б и овцы целы и дальше в том же духе. Благо в пути будет время придумать план, плюс в какой-то степени отдохнуть от роли вечного студента. Это тоже иногда полезно.
И кого я пытаюсь убедить? Меня мутит от мысли, чем все может обернуться. И все же я не передумаю, брат.
— Мариус! Эй, Мариус! Даже не думай, что тебе удастся улизнуть, только что сообщили, патрульные таки обнаружили труп под мостом. Тебе ехать. Мариу-у-ус!
— Нет, Константина, только не этим вечером. Пусть Мирч ею займется.
— Мирч в отпуске, если ты забыл. И почему ею?
— В отпуске, и давно?.. — Лейтенант Мариус Элиаде рассеянно почесал затылок, все еще не в состоянии осознать, что домой ему вечером не попасть, — а разве это не труп девушки?
— Со вчерашнего дня. И это парень.
— Со вчерашнего, значит. То-то сегодня непривычно тихо.
— Его кто-то выпотрошил. Парня.
— Надо же… Я обещал Лоле быть к ужину.
В ответ плотная, коротко стриженная женщина неопределенно пожала плечами:
— Машина ждет у входа.
Дымбовица лениво чавкала о плиты на берегу, дрожа желтоватыми огнями в темной воде. Двое патрульных кивнули, зябко ежась и стараясь не смотреть на темный силуэт, над которым склонился судмедексперт.
— Каланче, привет.
— И тебе вечер добрый, Элиаде. Прохладно сегодня.
— Ага. Что тут у нас?
Лейтенант обошел эксперта и склонился над телом.
— Пресвятая богородица…
— Да уж, — вздохнул Каланче, — такое не каждый день увидишь…
— И слава богу. Что же с ним делали…
Конечно, за свою практику Мариус повидал всякого, но открывшееся зрелище способно было ошеломить кого угодно. Совсем еще молоденький парнишка был раздет до пояса и казался почти белым. Чуть ниже линии ребер, поперек живота чернела рваная дыра. Лейтенант заметил остекленевшие глаза и неестественно скрюченные окровавленные пальцы. Эти детали он потом еще ни один раз видел в кошмарных снах…
— Не хочу делать поспешных выводов, Элиаде, но судя по следам он какое-то время полз, прежде чем потерял сознание. Больше я смогу сказать после того, как изучу все детали.
— Неужели он был в сознании, когда его… резали?
— Не знаю, пока точно не знаю. Но возможно. — Обычно невозмутимый в силу профессии Каланче понизил голос. — Мурашки по коже, да?
— Когда будет отчет?
— Не гони лошадей, Мариус. Завтра утром я им займусь. А пока заканчиваем тут и по домам, хочется хоть пару часов поспать.
Коробка конфет, добытая в одном из круглосуточных супермаркетов, конечно, была слабым утешением и лейтенант Элиаде в который раз возблагодарил небеса за то, что ему досталась такая жена. Совесть мучительно взвыла при виде празднично накрытого стола с парой свечей, посуду и еду Лола уже успела убрать, и теперь, свернувшись калачиком в кресле, дремала под какое-то телешоу.
— Милая, надо было ложиться спать, я же предупредил, что задержусь. Прости, что так вышло…
— Ничего, — сонно пробормотала девушка, устало пожимая плечами, — я хотела тебе дождаться. Все в холодильнике, ты голодный, разогрей.
— Спасибо… Мне правда очень жаль, Лола.
— Что-то серьезное, да?
— Да, иначе бы я не задержался, ты же знаешь.
— Расскажешь?
— Не сейчас, хорошо? Не будем о работе. Как ты себя чувствуешь?
— Немного устала. Не делай такое лицо, глупый, чувствовать себя усталой в полпервого ночи, это вполне нормально. Не волнуйся, быть беременной это не болезнь.
Следующий день оказался на редкость неприятным. Начальство, как и положено, требовало немедленного результата. Информация о найденном у реки трупе уже попала в прессу, и хотя общественность уже сложно было чем-то удивить, но надо было создавать видимость плодотворной работы, дабы никто не усомнился в способность полиции справиться с любым делом. Оставалось надеяться, что экспертиза даст необходимые сведенья, которые помогут сформировать начальную рабочую версию.
В морге было светло, прохладно и тихо, как всегда. Мельком взглянув на блестящий стальной стол и бледное тело с ало-желтой полостью вместо груди и живота, Мариус поморщился. Тяжелый запах с металлическим привкусом вызывал тошноту.
— Порадуй меня, Николае.
— Что ж, значит так. Мужчина приблизительно 19–20 лет. Кстати, его еще не опознали?
— Нет, но после выпуска новостей, думаю, ситуация прояснится.
— Время смерти около 22 часов. Всего-то часик полежал.
— А причина смерти?
— Я и говорю. Отсутствует печень и часть селезенки…
— Черт, выходит, его убили, что бы вырезать органы?
— Не совсем. Он собственно умер оттого, что кто-то вырезал ему органы.
— Живьем?!
— По всей видимости, да. Правда, прожил он потом еще недолго, скончался от потери крови. Но пару метров проползти успел.
