Продавец троллей - Якобсен Бент

После целого дня пути и вечерней кутерьмы с троллями Вальтер Шмидт очень устал и в день приезда на новое место рано лёг спать. Однако, прежде чем лечь, он повесил одно ружьё возле входной двери, а второе у дверей в спальне. Ножи висели на ремне, который лежал рядом с кроватью. К такому порядку его приучила жизнь в русских лесах среди диких зверей, где никогда нельзя знать, в какую минуту тебе понадобится оружие. Но чего Вальтер не знал, так это того, что 31 октября в той местности, где он теперь поселился, — совершенно особенный день и уж тем более ночь.

Вальтер уже начал засыпать, когда услышал, что кто-то тихонько стучится в дверь. Сначала он подумал, что это просто ветер раскачал что-то, но после небольшой паузы стук повторился, на этот раз более настойчиво, словно у стучавшего лопнуло терпение. Вальтер встал, взял свой пояс с ножами и зарядил ружьё пулей и порохом. Затем он подошёл к двери. В неё снова настойчиво постучали. Теперь уже не могло быть сомнения, что там кто-то есть. Вальтер отодвинул щеколду и приоткрыл дверь на щёлку, высунув в неё ружьё. За порогом стояла убогая старушонка со страхолюдным лицом и почти беззубым ртом. По виду ей было лет триста.

«Милый охотник, — просипела старушка, — я проделала длинный путь и заблудилась на пустоши. Не согласишься ли ты приютить меня, старую, на ночь? Тут так холодно, и ветер продувает меня насквозь».

Вальтеру Шмидту показалось очень странным, что такая ветхая старушка одна бродит среди ночи по пустоши, да и вид у неё был очень уж необычный. Платье на ней так истрепалось, что казалось, вот-вот расползётся по швам, оно было похоже на серую паутину, как будто все краски с него смылись и выцвели. Сама старушка была такая тощая и костлявая, что казалось, остался один скелет, который чудом на чём-то держится, не разваливаясь. Хотя всё это показалось Вальтеру очень странным, он не мог отказать старому человеку в ночлеге. Но прежде чем впустить её в дом, он всё же спросил, откуда она идёт.

«С востока», — только и ответила посетительница, и Вальтер опять удивился, потому что в той стороне не было ни города, ни деревни, до которой можно добраться за один день пути.

Тогда он спросил её, куда она идёт и какими судьбами забрела в эти места.

«Я ищу новое жильё, — сказала она, хватая его своей костлявой серой рукой за рубашку. Заглядывая в глаза, она зашептала: — В этих поисках я брожу по пустоши уже не один год и все никак не найду покойного пристанища. Впусти меня в дом, добрый охотник, а то я такая лёгонькая, что боюсь, как бы меня не сдуло ветром».

Услышав это, Вальтер удивился ещё больше и решил, что бабуся, должно быть, помешанная. Но все равно ему было стыдно не впустить её в дом. Поэтому он открыл дверь и впустил её, но едва она собралась переступить через порог, как случилась странная вещь. Из темноты один за другим выскочили тролли, и каждый держал в руке длинные ветки бузины, которые, несмотря на осень, были покрыты зелёными листьями. Тролли окружили старушку и заплясали вокруг неё, обмахивая её голову зелёными бузинными ветками. Тут её лицо вдруг ужасно исказилось и она замахала на них своими костлявыми руками, выкрикивая страшным голосом проклятия:

«Отстаньте от меня, злобные твари! Уберите эти гадкие ветки, я не могу их вынести. Если бы я только могла вонзить в вас ногти, я бы вас отравила ядом, от которого вы бы высохли и скукожились в маленькие трупики, которые сожрали бы муравьи!»

Страшные когти старухи так и тянулись, но не могли достать троллей. Тролли были слишком проворны и ловки и всё время умудрялись держаться от неё на безопасном расстоянии, а в нужный момент заслонялись бузинными ветками. Вальтер Шмидт хотел подскочить на помощь своей гостье, но тут она начала таять в воздухе и улетела, унесённая порывом ветра. Тролли все продолжали махать на неё ветками, и она туманной прядью, постепенно растворявшейся в воздухе, все быстрее понеслась прочь над пустошью. Тролли преследовали её, пока все не скрылись во тьме. Тут Вальтер понял, что старушка была не человеческого племени и что тролли почему-то спасли его, когда он уже собрался впустить её в дом.