Ласточки улетают осенью (СИ) - Баукина Елена

   Лошади шли ровной рысцой. Граф Эдвар отправился к лугу рядом с рекой Илга проверить, всё ли готово для пикника. Пажи, оруженосцы, слуги разводили костры, разогревали жаровни, палатки были уже установлены, как и навесы для трапезы на случай дождя. Мужчины умчалась нагонять следующий трофей. Кареты с дамами расположились на берегу неширокой Илги. Эдвард спешился и, держа Грома под уздцы, ходил между кострами, проверяя всё ли в порядке. Таракат решил, что лучшего момента для разговора ему не найти и, нагнав графа, тоже спешился и пошёл вслед за ним.

   - Позвольте поговорить с вами наедине, Ваше сиятельство, - сказал он графу, надеясь на понимание. Эдвард остановился. - Вы знаете, каким был мой отец?

   Граф смахнул жёлтый лист, упавший ему на плечо и посмотрел на герцога.

   - Да, Его Величество король Харви был рассудительным правителем.

   - И женщин любил - дух вон! - добавил Таракат.

   Граф Эдвард погладил белую бархатную шею Грома:

   - Вы тоже, герцог, не уступаете отцу, - напомнил он. - Кто из нас этим не грешит? Рассудительности и мудрости в нём тоже было в достатке. Идеальных людей, особенно правителей, не бывает.

   - Да, вот только рассудительность отца досталась по наследству мне, а всё остальное - братцу Коулу. Он только и делает, что плодит бастардов и забавляется с фрейлинами.

   Граф, видимо, понял, куда клонит герцог Таракат.

   Он вздохнул, то ли соглашаясь, то ли нет:

   - Такова жизнь, Ваша светлость! Все слабы, все ведомы.

   Радвир тоже поглаживал морду своего коня. Крупный конь на фоне рослого герцога смотрелся словно большая собака или пони.

   - Я, старший сын короля, и по традиции должен править Левсонией!

   Граф сдвинул брови, делая вид, что прислушивается к лаю собак и звукам охотничьих рожков.

   - Да, пожалуй, оно так. Но ваш отец решил иначе. И вообще, к чему вы клоните, Ваша светлость?

   - Я ищу вашей поддержки, - Радвир выбирал выражения, дабы не выдать свою кампанию по захвату трона раньше положенного срока. - Вы держатель огромного графства, армии, сюзерен многих рыцарских родов, к вам прислушиваются...

   Граф Эдвард смерил Радвира взглядом:

   - Глупо махать мечом после драки! Король Коул вполне меня устраивает.

   Таракат резко рванул узду вниз. Конь заржал и дёрнул головой.

   - Вот как?! - возмутился герцог.

   - Да, король не трогает меня, не трогает мои земли и, похоже, даже забыл о моём существовании, исправно получая оговорённые налоги. Разве можно мечтать о большем?

   - Нужно мечтать, граф! Не хотите ли напомнить о себе и своём не последнем значении для государства, как в старые добрые времена напомнил ваш прадед десятому Левсонскому королю Армину Четвёртому? - вставил Таракат. - Я помогу вам, а вы поможете мне.

   Граф посмотрел на Тараката и усмехнулся. Со временем он стал старше, но не глупее:

   - Нет, Ваша светлость, мой прадед слыл самоуверенным болваном, да и союзники у него были посильнее, чем у меня. Король не желает войн и распрей. Своим главным оружием он выбрал переговоры и дипломатию. Это меня вполне устраивает. Пустое ломание мечей уходит в прошлое. Мои солдаты не желают проливать кровь ради чьей-то забавы или каприза. Они обзавелись семьями, как и я, осели на своей земле и вполне счастливы.

   Надежды герцога таяли на глазах. Но всё же он уточнил:

   - Вы поддерживаете моего брата?

   Их одиночество вскоре могли нарушить, и Эдвард торопил разговор:

   - Нет, просто не суюсь, куда не следует. И вам желаю того же.

   - Ну а если...

   Граф не дал Радвиру договорить:

   - А если король прикажет, встану с войском на защиту Левсонии. Но, слава богам, сейчас мир. Давно мир. Не советую его нарушать. Род Кордейнов давал клятву верности королю, а сейчас король Коул Харви Пятый.

   В глазах герцога Радвира граф потерял всякое доверие. Вот что сделала с некогда славным воякой спокойная осёдлая жизнь. Чихать он хотел на герцога и его претензии на власть.

   - Что ты задумал, Радвир? - вдруг прямо спросил граф.

   Герцог ничего не ответил, кивнул головой и, отстав от графа Кордейна, вскочил в седло. В горьких раздумьях Таракат направил своего каурого коня в чащу повислых деревьев. Через некоторое время он остановился, спешился и хотел прогуляться. Солнце спряталось за тучи, запахло дождём. Жаль, очень жаль, что этот болван Кордейн не прислушался к нему...

   Холодный дождь брызнул в лицо. Бранясь про себя, Радвир встал под ветви раскидистого дерева, плотно прижавшись к гладкому стволу. Шипение донеслось из густой кроны дерева, и чёрная маленькая змея спустилась прямиком к его лицу, обвивая гибким телом одну из ветвей. Таракат махнул рукой, пытаясь отбросить гадину в сторону. Змея оказалась проворнее. Она ловко извернулась, оттолкнулась от ветви, распрямившись словно сжатая пружина, и впилась зубами в шею Радвира. Герцог дёрнул змею за хвост и бросил на землю. Змея зашипела и хотела снова напасть. Из воздуха появилась юная леди Сандрин, придавила голову извивающейся на земле гадины каблуком сапога. Её зеленоватые глаза остановились на лице герцога. Свет стал меркнуть в его глазах. Радвир медленно оседал, пытаясь удержатся за гладкий ствол.

   - Герцог, милорд... - звала Сандрин терявшего сознание Радвира, хватая его за руки и пытаясь удержать от падения. Последнее, что осталось в памяти герцога, был её конопатый мокрый носик.

Пасс2

   Перед глазами Радвира Тараката мелькала чёрная тень. Зрение возвращалось.

   - Он поправится, Горознай? - услышал Таракат словно издалека голос графа Эдварда.

   - Да, милорд, одна минута промедления, и я ничем не смог бы помочь Его светлости.

   Радвир присмотрелся и увидел лицо гадкого эльфийского ублюка. Горознай наклонился, приложил ухо к его груди и слушал биение сердца. Герцогу хотелось оттолкнуть проклятого полуэльфа, но он не мог пошевелиться. Руки и ноги онемели и не хотели слушаться. Герцог скосил глаза. Кажется, его разместили в одной из комнат замка Кордейн. Окна закрыли плотными шторами. Под балдахином висело несколько зелёных алхимических фонарей. Мишель Горознай взял с туалетного столика кружку, всыпал в неё порошок из мешочка, перетянутого чёрной тесёмкой, взял серебряную ложечку, помешал ею, добавил в кружку несколько порций воды. Потом поднёс кружку к губам Тараката:

   - Пейте, Ваше сиятельство, это лекарство. Его нужно пить каждые три часа втечение трёх дней.

   - Э-э-э, - простонал Радвир, распробовав гадкую жижу.

   - Берегите силы, Ваша светлость, - попросил полуэльф. - Выпейте ещё немного. Если не принять противоядие вовремя в течение суток, вы можете умереть. Я буду рядом и приготовлю вам лекарство, когда понадобится.

   Герцог дрожащими губами припал к кружке. Ради того чтобы выжить, можно потерпеть даже этого ублюдка.

   Граф Эдвард стоял с угрюмым лицом в углу покоев. Он обрадовался, что его гость наконец пришёл в себя, подошёл к нему ближе и сел в кресло:

   - Слава Богам, вам повезло, Радвир! Благодарите Богов, Мишеля и мою дочь.

   Таракат заметил, что за спиной алхимика стоял его маг Фариз Корно. Герцог хмуро посмотрел на некроманта. Как же он допустил такое?

   - Мэтр Горознай лучше всех разбирается в ядах, Ваша светлость, - ответил тот на немой вопрос Радвира. - Он хороший лекарь. Яд шилохвостки очень опасен, и противоядие может изготовить лишь настоящий мастер алхимии. Колдовство тут не всегда эффективно.

   Таракат беспомощно откинул голову на подушки и отвернулся. Знал бы этот эльфийский улюдок, скольких его сородичей нашли смерть на кольях у стен Серого замка и в его застенках. Таракат любил прогуливаться между умирающими эльфами и слушать их стоны. Если бы алхимик знал, добавил бы ему ещё яда этой шилохвостки.

   - Пусть спит, - сказал Мишель Горознай. - Ему нужны силы. Он будет жить!