Приманка - Чиркова Вера Андреевна

— И вы не боитесь доверить нам эту тайну? — нахмурилась бывшая монахиня.

— Вам — нет, — невесело усмехнулся магистр. — Вот в присутствии простых жителей пока говорить об этом не рискну, иначе очень скоро слухи разнесутся по всему Саркану и просочатся в империю. Как ни печально, но защищенная и безбедная жизнь делает людей неосторожными и порой даже наивными. Так вот, до гоблинов эти долины принадлежали эльфам, вернее, тогда здесь привольно росли березовые и липовые рощи, фруктовые сады и гордо стояли посреди лужаек раскидистые белые дубы. Но эльфы ушли с материка первыми, и долины Саар-кана заняли гоблины. Нагнали рабов и начали строить крепость, рубить дубы и добывать камень. И однажды обнаружили вход в катакомбы — обширный лабиринт пещер, половина из которых были природными, а остальные созданы с помощью магии воды, которой очень искусно управляли эльфы. Именно поэтому их растения росли там, где требовалось высшей расе, — беловолосые маги могли подвести родничок даже на скалу. Зеркально гладкие проходы, залы и галереи катакомб тоже проточены водой, но не это в них главное. Прекрасные картины и статуэтки, вырезанные без ножа из разных камней, дерева и даже металла, странные сооружения и выложенные на сводах пещер звездные карты чужих миров, ларцы и сундуки, доверху полные всевозможными артефактами на все случаи жизни.

— И где же все это теперь? — недоверчиво прищурилась Мелисанта.

— Там и лежит. Гоблины не смогли взять и камушка, эльфы сумели надежно защитить свои сокровища. Хотя попыток желтоглазые не прекращали, ходили поодиночке и толпами, посылали големов и людей. И постепенно выяснили очень точно — для гоблинов путь туда закрыт намертво. А вот люди могут пройти и даже взять любую вещь, но лишь одну, больше не дает защита. Но едва человек добирался до выхода, как появлялся призрачный эльф и задавал грабителю главный вопрос, добровольно ли он спустился в катакомбы. Солгать ему нельзя, промолчать — тоже, за хитрости и ложь непременно следует наказание, выбор средств у фантома довольно велик. Однако страж отпускал пленника, если тот ходил не по своей воле, а украденное изымал и возвращал на место. Зато людям, явившимся по собственному желанию, приходилось отвечать еще на три вопроса. Окончательное решение фантома всегда оказывалось для грабителей очень неожиданным, но иногда страж отпускал лазутчика вместе с добытым артефактом. Хотя случалось такое крайне редко. Многие магистры и исследователи изучали подробности действий и ответов этих счастливчиков, но никому до сих пор не удалось понять принципы, каким следовал при вынесении приговора призрачный хранитель. А рассказы охотников за диковинками, от ужаса поседевших за пару дней, потом долго ходили по герцогствам и княжествам, которые прежде были на месте империи, и с каждым годом находилось все меньше безумцев, желающих проверить свою удачливость.

— А вы? — не выдержала я.

— Мы тоже, — усмехнулся магистр. — Хотя далеко не сразу нашли туда вход. Уходя из Саар-кана, гоблины в ярости разрушили все, что смогли, и намертво завалили все известные проходы в катакомбы чудес, обрушив на них целые скалы. Изнутри пещеры хранит магия эльфийских заклятий, подпитывающихся от магического источника. Ошибаются те, кто считает, будто в местах силы магия выходит на поверхность одной струей, как обычные родники. Нет, она источается изо всех невидимых глазом мелких трещин, выносится водой ключей, просачивается сквозь пески и пласты глины. А вот в катакомбах ею пропитано все: и стены, и своды, и каждая песчинка. Поэтому чем сильнее маг, тем более яркое свечение встречает его при вступлении в катакомбы, и оно усиливается по мере продвижения в глубь пещер.

— А я не заметила никакого света. — Впервые за последние дни мне пришлось пожалеть об уникальности своего дара.

— Тебе не было видно, потому что ты смотрела не своим зрением, а глазами Танрода, — не согласился Доганд. — Но в самых глубинах свет так силен, что даже неодаренные отчетливо видят каждый камушек. А вот взять лишенные способностей люди могут только самые слабые и мелкие из артефактов, чем мощнее вещица, тем более нестерпимым жаром встречает она протянутую руку. Иногда, как свидетельствуют легенды, в этом пламени вмиг сгорали прихваченные хитрецами толстые рукавицы и вскипал металл хитроумных ухватов и пинцетов. Неудачники выходили со страшными ожогами на ладонях и опаленными лицами, и их печальный опыт надолго отвращал благоразумных соседей от повторения подобных попыток.

— Значит, сокровища эльфов предназначены не для обычных людей, — задумчиво произнесла матушка. — И это мудро. Тот, кто не умеет обращаться с магией, никогда не сможет сделать при помощи артефактов ничего хорошего.

Я крепче стиснула губы и смолчала, сразу припомнив, что мне артефакт достался как раз в тот момент, когда еще не проснулись никакие способности.

— Да, так мы и поняли, когда, отстроив город и подняв из руин цитадель, припомнили старинные легенды. Через некоторое время магистры нашли засыпанный вход и даже откопали его, но сходить туда успели только трое, потом его завалило снова. Крипта явно не желала открывать свои тайны и отдавать людям сокровища… Каждый раз, как только мы пытались проникнуть в катакомбы, происходил необъяснимый обвал. Входы плотно засыпало огромной кучей камней, но после расчистки всегда оказывалось, что идеально отполированные стены и своды прохода абсолютно целы.

— Хранитель? — спросила Гили, слушавшая с самым живым вниманием.

— Мы не можем ничего сказать точно, — с сожалением развел руками Доганд. — Сами понимаете, у нас есть лишь предположения, но до сих пор никому не удавалось разгадать подлинный смысл действий эльфов. Они во все вкладывают особое значение, и истина может быть многослойной, как защита на имперской печати. С каждым новым витком все более сложная и мощная. Но все это я рассказал вам с одной целью — чтобы вы представляли, как сложна наша задача. Если Танрод действительно в катакомбах, то нужно понять, как он попал, вернее, через какой вход. После того как едва не погиб один из магистров, совет решил отложить решение тайн крипты, и за последние лет двадцать мы не откапывали ни одного из известных в настоящее время семи проходов.

— Возможно, гоблинам был известен восьмой? — задумчиво глядела на него Мелисанта.

— Или девятый, — усмехнулся магистр. — А может, и десятый, никто не знает, сколько их было на самом деле, кроме эльфов и гоблинов. Но пойманный нами лазутчик упорно молчит, и заставить его разговориться не в наших силах, заклинания ментального принуждения натыкаются на природный щит. Главный алхимик и его помощники сейчас заняты приготовлением особого зелья, но оно будет готово не ранее чем через день.

— Но ведь у вас есть какой-то артефакт? — не выдержала я. — Кэрдон сказал, вы там что-то заряжаете силой.

— Да, он уже готов. Амулет, усиливающий связь браслетов, брачных или напарников, не важно.

— Я тоже готова, — поднялась с кресла и строго посмотрела в глаза магистра. — Но сначала должна открыть один секрет. Лично вам. Всех остальных прошу простить, но на этом настаивал Танрод. Прошу, магистр, проследуйте за мной в кабинет.

— Мне казалось, — тихо ворчал он, беспрекословно шагая за мной, — я уже заслужил право обращаться попросту, как Кэрдон.

— Маркиз Сангирт меня едва не убил, — хмуро огрызнулась, думая о своем, — пока не убедился в моей честности. А вы еще не настолько хорошо со мной знакомы.

— И когда это было? — В коротком вопросе магистра слышался живой интерес.

— Четыре дня назад, перед ритуалом, — нехотя ответила я и, ругая себя за легкомысленность, пояснила: — Ему показалось, будто Танрод под очарованием.

— Зато я мудрее, — подумав с минуту, убежденно сообщил верховный магистр. — Я сразу сообразил, что это неверное предположение. Ледхара очаровать невозможно, это особенность его дара слышать правду. Иначе он уже давно был бы женат. Так какую тайну мне предстоит узнать?

— О том, в результате чего проснулись мои способности. Некоторое время назад я весьма сильно опасалась Танрода, после того как нечаянно выяснила, кем он служит в империи. И решила спрятаться в очень уединенном месте. И вот там случайно нашла артефакт, но не знала, что это такое, сочла просто милой побрякушкой.