Лесничая (ЛП) - Мартин Эмили Б.

Мона зажала руками рот, словно пыталась сдержать смех. Я встретилась с ней взглядом и спросила губами: «Сорча?». Она кивнула, трясясь от веселья. Глаза Арлена были огромными, лицо побледнело под веснушками, он отклонился так далеко на стуле, что Кольм поддерживал его рукой, не давая упасть.

— Мы считали вас мертвым! — плакала Сорча, повиснув на его шее. — О, как мы горевали!

Он мог прохрипеть ответ, но за ее всхлипами слышно не было. Кольм взглянул на Мону с тенью улыбки. Он увидел, как я пытаюсь подавить улыбку, быстро отвел взгляд на людей, заполняющих комнату.

Люди озера приветствовали свою королеву с потрясением. Некоторые целовали ее руку, другие опускались на колени. Кольм встал, чтобы приветствовать в ответ, пожимал руки и предплечья тех, кто опускался перед ним. Некоторые приветствовали Арлена, но он не мог отцепиться от Сорчи, его руки были вытянуты в воздух, словно он пытался не трогать раскаленную сковороду.

Каван вскоре вернулся с несколькими людьми. Постоянно раздавались приветствия, лились слезы, и я восхищалась выдержкой Моны. Она держалась величаво, слушала каждого человека с нежной улыбкой. После еще одной волны людей, набившихся в дом Кавана, я оставила свое место на сундуке и пересела на подоконник в углу. Некоторые удивлялись при виде меня, но, если у них и были вопросы, они оставляли их при себе.

Через час после того, как Каван ушел сообщать о нашем прибытии, все углы в его доме были набиты людьми. Огонь потушили, в комнате и без того было жарко, а мы не осмеливались открывать окна. Все плоские поверхности служили стульями, люди стояли на порогах, устроились на стремянке у стены. Каван положил доски на ящики с картофелем, создав ряды скамеек. Сорча сидела на коленях рядом с Арленом, гладила его руку, а он смотрел вперед рассеянным, ошарашенным взглядом.

— Итак, — сказала Мона, осмотрев комнату. — Мы здесь. Спасибо, что все вы собрались. Знаю, это риск для вас и ваших семей, но, если повезет, к этому времени завтра вам не придется переживать из-за алькоранцев.

— Хотелось бы, — сказал кто-то у камина.

— Мне жаль, что мы так долго возвращались к вам, — сказала она. — Мы сбежали по южным водным путям после вторжения, но оказалось, что мы не можем вернуться через Сильвервуд. Мы были растеряны, пока не встретили Мэй Бражник, бывшую подданную Сильвервуда, противницу монархии Лампириней, — она указала на меня в углу, все посмотрели в мою сторону. Я слабо помахала, щеки горели. — Она провела нас через Сильвервуд, рискуя жизнью, доставила нас сегодня к берегу озера. Но подробности пути сейчас не важны. Сейчас важны следующие двадцать четыре часа. Кто расскажет, какая охрана на островах?

— Ныряльщики живут в общих домах, — сказала женщина у камина. — Их двери охраняют по ночам. Но на берегах нет часовых.

— Возможно связаться с теми, кто внутри? — спросила Мона.

— Может, через окно, — сказал старик. — Я плавал, пока они не решили, что я слишком медленный. Когда я жил там, окна были с решетками, алькоранцы регулярно проверяли их, чтобы никто не выбрался. Но ставни были открыты. Осторожный человек сможет поговорить с кем-то снаружи, не привлекая внимания часовых.

— Это возможно, — сказал мужчина, зажатый на пороге. — Так мы с женой поклялись в браке.

— Но, моя королева, — сказала робко первая женщина. — Вряд ли мы сможем вытащить их всех за одну ночь. Не меньше дюжины на Четырецвете, а еще один в Плавном заливе…

— Нам не нужно забирать всех сразу, — сказала Мона. — Нам нужно девятеро, по одному на каждый корабль Алькоро. Весть разойдется, если мы доберемся до нужных людей. Но, скажите, — она посмотрела на Кавана, — на островах нет лодочников? Строителей доков?

— Нет, — сказал Каван. — Нас забирают туда, если нужен ремонт.

— Инструменты вы берете с собой?

— О, нет. Там есть амбары с досками и инструментами, так что работа проходит быстро. Они не любят, когда мы долго занимаемся не назначенными заданиями. Так за нами сложнее следить.

— Отлично. Теперь берег озера. Какая охрана здесь?

— В крайних поселениях, как здесь, не такая сильная, — сказала Эна. — Но Черный панцирь — центр всего. Они получают отчеты обо всей активности на озере и береге за день. Если что-то не так, они быстро расследуют это. Один раз ныряльщики затеяли спор с алькоранцами с корабля, и всех их заковали и выпороли у столбов за полчаса.

Мона нахмурилась.

— Плохо дело. Мы не можем допустить, чтобы они быстро поняли, что происходит.

Я была согласна.

— Нам нужно отвлечение, — сказал Каван. — Чем-то занять капитана и его солдат в Черном панцире.

— Можно устроить проблему, — сказал мальчик на вершине стремянки. — Драку или поджог.

— Это не отвлечет капитана, — сказал Каван. — Он пошлет парочку офицеров. Нам нужно что-то необычное. Чтобы он подумал, что это требует его вмешательства.

Во время разговора я обдумывала свои планы, которые казались такими простыми в таверне в Тиктике. Если стратегия Моны провалится, мои стремления не будут стоить и горстки пыли. Все усилия последних недель будут напрасными.

Я еще не закончила с Аластейрами.

— А если это будет посол из Сильвервуда? — спросила я из угла.

Повисла мертвая тишина. Все снова повернулись ко мне. Кольм впервые за день посмотрел мне в глаза, хмурясь. Я пыталась говорить, хоть в горле пересохло.

— Тогда он подумает, что с ним будут вести переговоры.

Мона поджала губы, но это не было неодобрение.

— Мы не договаривались, что ты будешь помогать с нашим планом, Мэй. Я не хочу просить тебя сражаться не в твоем бою. Но отрицать не буду, это помогло бы нам преуспеть.

— Прошу прощения, — осторожно сказала Эна, обращаясь ко мне, будто я была из королевичей. — Вы не выглядите для этой роли.

— Верно, — согласилась я, глядя на свои ноги. — Мне нужно сменить одежду, нужен плащ. Желательно зеленый.

— Но даже тогда ты будешь выглядеть как житель, а не представитель Валиена, — сказал Арлен.

— Я справлюсь, — сказала я. — У кого-нибудь есть украшение? Кольцо или брошь на плащ? Чтобы это выглядело как подарок от короля?

— Алькоранцы лишили нас жемчуга, — Эна встала из-за стола. — Но некоторые украшения спрятать удалось, — она пропала в другой комнате, протиснувшись через толпу людей на пороге.

— Мэй.

Кольм заговорил со мной впервые после пещеры. Он хмурился, глядя на меня, но от смятения, а не гнева.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Я уже говорила. Мне нужны новые сапоги.

— Даже с зеленым плащом и украшением, — тихо сказала Мона, — риск для тебя слишком велик. А если алькоранцы тебя раскусят и передадут Валиену?

— Ладно тебе, Мона, — сказала я с фальшивой бравадой. — Где вера в мои навыки, которая была у тебя недавно?

— Избегать скаутов и спасать жизни, да. Убедительно врать в комнате, полной врагов…

— Я постараюсь, — убедила ее я.

* * *

Группа в доме Кавана разошлась глубокой ночью. Все шли выполнять задания, даже если нужно было просто лечь спать и делать вид, что ничего необычного не произошло. Сорча задержалась рядом с Арленом, мило плакала и молила его беречь себя.

Я отправилась на свое задание в чужой одежде. Кольцо Эны с коричневым жемчугом стучало в моем компасе. Мона хотела вышить эмблему Лампириней на тяжелом плаще, но времени не было. Я вышла во двор, фигура вышла из тьмы мастерской. Кольм проверял атлатл, который раздобыл для себя. Он замер, увидев меня.

— Удачи, Кольм, — сказала я.

— Спасибо, — ответил он.

Я сглотнула и отвернулась от мастерской, пошла по двору. Я добралась до дороги, когда он заговорил снова:

— И тебе.

* * *

Часовые алькоранцев в Черном панцире были слепыми, как мухи, и тупее ящика камней. Мне пришлось топать у ворот, чтобы они заметили меня. Загремели луки и мечи, они спрыгнули с постов и закричали мне остановиться именем короля Алькоро Селено Тезозомока. Я не успела заявить, что я — посол Валиена, мои руки сжали, меня потащили через врата. Сапоги с твердой подошвой, которые я одолжила у дочери Кавана, Улы, были мне тесными и неподвижными, как камень, утяжеляли ноги. Я спотыкалась между часовыми, они направляли меня беспощадно, ведя по коридорам замка.