Внучка чародея - Стрельникова Ольга

ГЛАВА 11 

Снова дома

 Догорел за окном короткий зимний день, серые сумерки сменились морозной чернотой ночи, стрелки часов неторопливо приближались к полуночи, а мама и дочка все сидели за столом и никак не могли наговориться.

Когда мама справилась, наконец, со слезами, она попросила девочку подробно рассказать обо всем, что с ней произошло. Жанна начала говорить, а маме оставалось лишь недоуменно хмурить брови: уж очень невероятно звучала истории дочери о других мирах, замках и чародеях. Единственное, чего женщина действительно не могла отрицать, так это то, что она, мать, будучи в здравом уме, начисто забыла о существовании единственной дочери и не вспоминала о ней целый месяц. Более того, никто из окружающих: ни соседи, ни учителя, ни немногие друзья Елены ни разу не спросили её о Жанне, точно также напрочь забыв о существовании девочки. Вот этого ничем, кроме массового гипноза или магического вмешательства нельзя было объяснить.

И все же… Ну как можно было поверить в существование волшебной страны, где живут драконы и оборотни. Это же бред какой-то. Елена ни на шутку испугалась. А что если её дочь действительно сошла с ума? Она могла заблудиться, упасть, удариться головой, кто знает, что могло произойти с ней за этот месяц. Немудрено действительно лишиться рассудка. Мама с тревогой заглянула в лицо Жанне. Но нет, глаза у девочки были ясные, разумные. А, может, она просто все выдумывает? Камень свалился с сердца матери. Конечно, выдумывает. Девочка всегда любила рассказывать самые невероятные истории. Вот только зачем ей это? Елену снова охватило беспокойство. К чему Жанне врать ей? И что же произошло с девочкой на самом деле? Не в силах справиться с волнением, мама взяла Жанну за руку. Девочка остановилась на полуслове.

— Что такое, мам? — спросила она.

— Жанна, — Елена изо всех сил старалась, чтобы её голос звучал спокойно, — То, что ты рассказываешь, очень интересно, но почему ты не хочешь сказать мне правду. Мне ты можешь рассказать все. Что бы не произошло с тобой, я все пойму.

— Так ты мне не веришь? — ахнула девочка.

— Дочка, я вовсе не это имела в виду, — поспешно проговорила мама, ругая себя за неосторожные слова. Конечно, я тебе верю, но… Того, что ты рассказываешь, просто не может быть.

Девочка на секунду задумалась, а потом её лицо осветила довольная улыбка.

— Знаю! — радостно воскликнула она, выскакивая из-за стола, — Сейчас я тебе докажу!

"Ну вот, ещё не легче", — в отчаянии подумала Елена, все больше убеждаясь в том, что с её девочкой не все в порядке: "Она действительно верит в то, что говорит. Это куда хуже чем, если бы она просто врала. Что же теперь делать?" Елена задумалась, где можно найти хорошего детского психиатора.

Жанна тем временем метнулась к своему портфелю, где аккуратно спрятанное под обложку дневника хранилось пожелтевшее письмо отца. Осторожно вытащив хрупкий листок бумаги, она вернулась к столу и протянула письмо матери.

— Что это? — усталым голосом спросила мама, взяв в руки листок.

— А ты прочти, — загадочно ответила дочь.

Елена аккуратно развернула пожелтевший листок и… сердце женщины затрепетало в груди, словно испуганная птица. Это был ЕГО подчерк. Никто, кроме её любимого не выводил таких ровных, красивых букв, украшая каждую завитушкой. Получив от него в свое время несколько открыток, Елена могла с уверенностью сказать: это писал Тегион. Женщина начала читать письмо, и её глаза все больше наполнялись слезами. Казалось, она уже давно смирилась с тем, что её любимого больше нет в живых, но это письмо вновь разбудило старую боль. Ровные буквы то и дело расплывались у неё перед глазами, и Елене снова и снова приходилось смахивать с ресниц непрошенные слезы. Так велика была печаль женщины, что смысл письма не сразу дошел до неё. Дойдя до последней строки, она вдруг поняла, что пропустила, наверное, не меньше половины и перечитала письмо ещё раз. А потом ещё и ещё.

Наконец мама повернула к девочке заплаканное лицо.

— Но как такое возможно? — непонимающе прошептала она.

— Так ты мне веришь? — вопросом на вопрос ответила девочка.

— Я… н-не знаю, — растерянно проговорила мама, а потом уже более уверенным тоном спросила:

— Откуда у тебя это письмо?

— Дедушка дал, — ответила Жанна, — Он не хотел, чтобы ты узнала о нас… ну, в смысле, о чародеях, поэтому и не переслал тебе это письмо. Он дал мне его почитать в первый же день и сказал, что папа хотел бы, чтобы я осталась.

— А обо мне ты, значит, не подумала? — с обидой в голосе произнесла мама.

— Подумала. — Жанна опустила голову, а потом снова посмотрела маме в глаза, — Он обещал разрушить весь город, если я откажусь остаться. А потом… он показал мне тебя в волшебном зеркале. Ты была под действием заклинания и не волновалась обо мне. Ведь правда? — девочку очень беспокоил этот вопрос. Ей была невыносима мысль о том, что мама могла страдать без неё.

Елена кивнула и почувствовала, как по её спине побежал холодок. Трудно поверить, но выходит, что её и вправду заколдовали.

— Ну ладно, — твердо сказала она, обращаясь к дочери, — А теперь рассказывай мне все снова и по порядку.

Девочка начала рассказ сначала, с удовольствием отметив, что на этот раз мама действительно слушает её с интересом. Время от времени Елена прерывала дочь и просила пояснить что-то, и Жанна все больше убеждалась, что мама, наконец, поверила ей. Рассказ девочки затянулся. Попробуйте-ка рассказать обо всем, что произошло с вами за целый месяц, не пропуская ни единой детали. И если, к тому же, вы провели этот месяц не дома, и даже не в летнем лагере, а в волшебной стране, где абсолютно все было интересно, и обо всем хотелось поскорее рассказать маме. Жанна с увлечением говорила о жизни в Дредхиле, о драконах спящих в подземных пещерах и о разгуливающих по замке привидениях, о ведьме Моргане и о своих занятиях магией, о полетах в ступе и в волшебной карете. Ей не терпелось рассказать о Лоридейле и о волшебниках, о своем визите в замок колдуна и о дружбе с оборотнем, о леших и кикиморах и о своих родственниках-вампирах. Немало можно было рассказать и про деда.

Когда девочка впервые описала самого могущественного и жестокого чародея Лардинии, мама озабоченно нахмурилась. Но чем больше Жанна рассказывала о Магистре Доморе, тем больше светлело лицо матери. Услышав о том, как чародей похвалил девочку за то, что она дала отпор колдуну, мама улыбнулась:

— Каким бы он ни был, но он все равно любит тебя, дочка, — сказала она.

— Любит?! — возмутилась Жанна, — Как бы не так!! Ты лучше послушай, что дальше было… — и девочка рассказала маме о своей ссоре с дедом.

— Вот видишь! — с обидой воскликнула девочка, заканчивая рассказ, — А ты говоришь, любит!

Но мама лишь печально улыбнулась и покачала головой.

— Со временем ты сама все поймешь, — загадочно сказала она, — Ну да ладно. Ты мне лучше скажи, что ты имела в виду, когда назвала своего дядю вампиром.

— А он и есть самый настоящий вампир, — живо отозвалась девочка, — Тот самый граф Дракула из книжки. Я, правда, сама не видела, но Кассии говорила, что он пьет кровь и умеет превращаться в летучую мышь… — и Жанна начала вспоминать все новые подробности о своих родственниках.

Девочка опомнилась, только заметив, что часы показывают полночь. В Драдхиле никто не требовал, чтобы она ложилась спать по часам, но здесь другое дело. Наутро маме нужно было идти на работу, а им еще предстояло придумать, как объяснить учителям долгое отсутствие Жанны. Посовещавшись, мама с дочкой решили сказать всем, что Жанна заболела воспалением легких и целый месяц провела в больнице. Справку о болезни Елена собиралась достать у своей знакомой медсестры. Приняв решение, мама и дочка, наконец, отправились спать.

 Следующие несколько дней Жанна провела дома. Мама решила дать девочке немного прийти в себя перед школой. К тому же, она уже пропустила столько, что два-три дня все равно ничего не решали. Все снова было по старому, но в то же время девочку не оставляло странное чувство. Ей казалось, что в её отсутствие что-то изменилось. Жанна долго не могла понять, в чем тут дело. Все вокруг было, вроде бы, как всегда, и все же, что-то определенно было не так. Некоторое время девочка гадала, что же произошло и, наконец, поняла, что дома было все, как обычно, изменилась она сама.