Мой ректор военной академии (СИ) - Тур Тереза

Карета остановилась - на этот раз Натан не подходил вовсе. И ничего торжественно не объявлял. Боялся помешать? Или зацепиться взглядом за что-нибудь, для него не предназначенное?..

- Натан, - окликнул его милорд. - Мы приехали?

- Да, мой лорд. Я ворота открывал. Сейчас будем.

Копыта зацокали дальше. Пара минут - и мы остановились. Теперь уже окончательно.

- Поезжай в поместье, - приказал милорд Верд, когда мы вышли из кареты.

- Милорд, - поклонился слуга, стараясь не замечать меня.

Мы даже смогли дождаться, пока карета уедет - увидели, как Натан вышел, чтобы закрыть ворота.

Чинно мы вошли по ступеням. Милорд даже распахнул передо мной дверь особняка. Потом мы остались в кромешной темноте - услышали только как с грохотом захлопнулась входная дверь, отсекая нас от всего остального мира...

Остались только мы. Необузданность, страсть, сквозь которую доносились изредка какие-то звуки, оглушающе громкие в тишине пустого дома. Его хриплое дыхание, мой долгий, протяжный стон, треск разорвавшейся ткани, стук россыпи пуговиц по полу...

Я запуталась, где заканчивалась сама и где начинался он. Запуталась сама - и запутала его. Хорошо, что было абсолютно темно. Темнота приняла нас, спрятала от всех - и от себя самих... В ту ночь таких, какие мы были на свету, попросту не существовало. Они куда-то спрятались и лишь изредка, приходя в себя на доли секунды от чьего-нибудь всхлипа, стыдливо думали: "Мы подумаем об этом завтра"...

В какой-то момент исступление закончилось - и мы вдруг, разом стали нежными. Тягуче, восторженно, упоительно нежными... Мы кружили друг над другом словно хлопья первого снега над замерзшей землей, так ждавшей этого чуда...

Это было сумасшествие - и где-то в глубине сознания билась мысль о том, как страшно возвращаться...

- Ты не замерзла? - он почувствовал, как я пошевелилась - и склонился надо мной. - Я растопил камин в спальне.

Я отрицательно покачала головой - и тихонько вздохнула. То, что произошло... Это было... слишком. Слишком хорошо, слишком остро, слишком долгожданно, что ли...

Поднялась, ожидаемо смутившись. Спросила:

- Где ванна?

Мужчина поймал меня за руку:

- Прежде чем ты успеешь себе всего навыдумывать, я тебе скажу вот что: я счастлив. Клянусь силой, я так в своей жизни счастлив не был... И кстати, в доме горячей воды нет.

- Что так? - покачала я головой.

- Понятия не имею, где включается центральное отопление в особняке. А вызывать слуг мне показалось как-то... Не нужно.

Я представила, как кто-то ходит и собирает по всему дому сорванные нами вещи - и расхохоталась. Одни мои панталоны с кружавчиками чего стоят. А корсет, который милорд, рыча, пытался срывать. Да не тут-то было. Производители нижнего белья этого мира крепко стояли на страже нравственности. Так что на шнуре проще было удавиться, чем его порвать. Я, помниться, пришла ему на помощь. И мы победили это чудовище в четыре руки. Кстати, понять бы, где именно по пути в спальню это произошло?..

Хихикая, я прошла в дверь, которую передо мной открыли.

Выходить, честно говоря, не хотелось. Я была смущена как юная девушка. Да что там - я после своего первого раза так смущена не была. Может потому, что таких эмоций не испытывала?.. Такой жажды обладать... Отдать себя.

Оставалось только вздохнуть - почему же такого мужчины в моей жизни раньше не было? И озадачиться - что теперь делать с таким мужчиной?.. И с собой заодно...

- Ника, - раздался осторожный стук. - Выходи. Ванна не отапливается, ты простынешь.

- Хорошо, милорд, - ответила я, отворяя дверь.

И наткнулась на обиженный взгляд черных глаз.

- Ни-и-и-ка, - протянул он. - Ты мне еще кланяться начни.

- Я вообще не знаю, как мне себя вести, мило...

Он заставил меня замолчать, впившись в губы каким-то злым поцелуем. Потом, оторвавшись, долго смотрел мне в глаза.

- Мне страшно тебя оставить, - проговорил наконец. - Вдруг я выйду - а тебя уже и след простыл?

- Я останусь, - пообещала.

- Сейчас вернусь.

Милорд Верд удалился в ванную, зашумела вода. А я стояла, обомлев, потому что разглядела его спину.

Через всю левую сторону змеился шрам. Он начинался где-то под волосами на шее - может, поэтому мужчина носил их длинными, шел через лопатку и заканчивался в районе поясницы. Я вздрогнула. С учетом их медицины... Если вспомнить то, что на мне и следа после избиения не осталось... Как же он выжил, бедный?

Я вздрогнула от звука открывающейся двери.

- Ты чего стоишь босиком на холодном полу? - недовольно буркнул мужчина, подхватывая меня на руки.

- Милорд, я...

- Да почему ж не по имени! - раздражения в голосе прибавилось. - И вот зачем так... Ты специально заставляешь чувствовать себя каким-то насильником, который тебя принудил?.. - снова завелся мужчина.

Тут его целовать начала я. Позволила рукам скользнуть по его спине, погладила напряженные мышцы, шрам. Потом взъерошила волосы на затылке, прижалась к нему сильнее. И сказала очень-очень тихо:

- Я не знаю, как себя вести. И как себя чувствовать. Но это все... так чудесно, что это меня пугает.

Он тяжело вздохнул - и понес в постель. Навис надо мной, хрипло прошептал:

- Ты замерзла совсем.

Я потянулась ему навстречу, желая опять забыть обо всем... Чтобы мир сузился до метания наших тел по простыням... И мужчина дал мне это. И даже больше. Но в последний момент, когда я совсем обезумела, он приказал:

- Ричард. Для тебя я - Ричард.

И замер.

- Не смей, - обиженно закричала я.

- Назови по имени.

И я сдалась.

- Ричард, - застонала я.

Он зарычал - и обрушился на меня девятым валом, сметающим все на своем пути.

- ..Мой дар чувствовать людей. Моя магия. Это, конечно, очень удобно для службы, - он легонько гладил меня по плечу. И рассказывал. - Удобно, когда знаешь, лгут тебе или нет. Как на самом деле допрашиваемый относится к предмету разговора... Предал ли тебя подчиненный или нет. Но в личной жизни... Это пытка. Ты чувствуешь - как потряхивает от любопытства или отвращения женщину, которая вынуждена проявлять к тебе интерес. Или ты буквально читаешь мысли о том, что она потребует за ночь с тобой... Это отвратительно.

- А что ты прочитал во мне, когда увидел? - я потянулась и погладила его по щеке. Он поймал мою ладошку и прижался к ней губами.

- Сначала сочувствие. Потом насмешку... Причем не ядовитую - как в моей обычной жизни - а легкую, почти невесомую. Не оскорбительную. Словно у тебя были проблемы, а я тебя повеселил...

- Ты, правда, был забавен со своими страданиями о вкусной и здоровой пище.

- Мне это показалось настолько необычным... Я как-то не привык, что меня жалеют... И забавляются за мой счет. А потом от тебя повеяло желанием. Ай, чего ты кусаешься?!

- Конечно, кусаюсь. А ты говоришь про приличную женщину такие неприличные вещи! Не может быть, чтобы я...сразу... Разве что с эстетической точки зрения.

- Хорошо-хорошо! С эстетической... Но это было желание, смешанное с сожалением: как хорошо, если бы... Но... Что-то такое.

- А что ты хотел? Такой экземпляр. А плечи! Такой разворот... И глаза, в которых хотелось утонуть... Ай, а ты чего кусаешься?

- Значит, какой бы широкоплечий мужчина не оказался на моем месте, ты бы подумала то же самое?

- С эстетической точки зрения? Не знаю, не знаю... - сделала я серьезное лицо. Потом не выдержала - и рассмеялась.

- Я ощутил, что ты понятия не имеешь, кто я такой, - тихо проговорил Ричард. - Просто оценила как мужчину. Это было не привычно. И безумно приятно...

- И ведь правильно же оценила, - тихонько заметила я, рассмеялась - и потянулась к его губам за поцелуем.

- А уж когда ты выпила мой гномий самогон - и буквально проломилась в мои мысли, размышляя о том, насколько я привлекателен... До такой степени, что ты удрала к себе.

- Что?

Он все-таки увернулся - и покусать его не удалось - я только хищно щелкала зубами - а этот невозможный мужчина хохотал.