Не будите Гаурдака - Багдерина Светлана Анатольевна

Вслед ему рванули два огненных шара и двойной разряд ледяной молнии, но, заблудившись в белесой пелене, вылетели с противоположной стороны, не причинив вреда.

Трижды до захода солнца Адалет попробовал отбить потерянные позиции — но напрасно. Объединенная мощь ренегатов не оставляла ему ни единого шанса, хотя во второй раз, казалось, победа была так близка…

После третьей провальной попытки кровать с неподвижно лежащим на ней пассажиром — то ли обессиленным, то ли раненым — рыская и ныряя по курсу, улетела в закат, чтобы не вернуться.

Темное небо востока растворило за его спиной красные пики гор, накрывая тьмой склоны и перевалы. Сумерки наползали на поле сражения, медленно остывающее и пощелкивающее окалиной. Еще немного — и все пропало из виду, размытое сонной ночью.

Ночью, пронзенной черным столбом густого зловонного дыма, вырывающегося из оставленного ренегатам ущелья…

Отлетев на безопасное и разумное расстояние, маг-хранитель, кряхтя и ругаясь, приподнялся на локте, порылся в чудом не покинувшем хозяина мешке и выудил связку сушек.

Названию на этот раз продукт соответствовал полностью, и старик, удовлетворенно крякнув, впился зубами в хрусткий румяный бочок. Свободная рука его в это время нашаривала под подушкой флягу с соланским красненьким, приберегаемым как раз для таких случаев.

Четыре идиота могут теперь упиваться своей победой и караулить раскрашенный круг, приправленный Недельной Вонючкой Цимси, сколько угодно. А его ждали дела поважнее. Место выхода Гаурдака на поверхность отыскать еще только предстояло.

А в это время четыре идиота — разумеется, не подозревающие о том, что они таковыми являются — сидели на почтительном расстоянии от столба вонючего дыма и сверлили угрюмыми взорами отбитый с такими усилиями круг.

Тьма, еще расползавшаяся по склонам и вершинам гор, уже давно и прочно обосновалась в узкой расселине. Укрыв своим прохладным непроницаемым одеялом стены, края и дно, она с чувством выполненного долга растянулась на острых камнях как на подушках, укрылась туманом и приготовилась вздремнуть до утра.

— Стемнело… и холодно что-то стало… — рассеянно поежился рыжеволосый парень лет двадцати пяти в прожженном на спине зеленом плаще.

Огмет щелкнул пальцами, и вдобавок к скудным алым отсветам трещин над головами ренегатов вспыхнул голубой огонек.

Тьма недовольно зашевелилась, но отодвинулась.

— У тебя еще на такие фокусы сил хватает, — болезненно поморщилась единственная среди них женщина и приложила к вискам узкие ладони. — У меня в голове словно деревенская танцулька в полном разгаре.

Низ ее лица закрывал фиолетовый шарф.

— Проклятый старикашка… — невольно поднял голову мужичок, с виду «проклятому старикашке» годящийся в братья — хоть и в младшие. — Опять удрал.

— Его счастье, — хмуро буркнул рыжий. — Еще бы чуть-чуть…

— Да… — не глядя на товарищей, рассеянно проронил Огмет. — Ему всегда везло…

— Всё везение когда-нибудь кончается, — снисходительно хмыкнула женщина, отвернулась и принялась рыться в мешке, лежавшем чуть в стороне. — И сейчас повезло не ему, а нам, что мы не потеряли его из виду, что так удачно подкрались и атаковали, что теперь в нашем распоряжении имеется… имеется…

Не находя нужного определения, она оглянулась на компаньонов в поисках подсказки — но вместо нее получила новый вопрос:

— А, кстати, Изогрисса, что в нашем распоряжении теперь имеется?

Рыжий парень, встретившись глазами с растерянной ведьмой, сдвинул брови, порылся в эрудиции в поисках ответа, но, не найдя, просто мотнул головой на авангардную инсталляцию Адалета.

— Вот это имеется, Вух.

— Вот это — что, Грюндиг? — не унималась теперь и колдунья.

— Вот это… это, — только и смог ответить молодой волшебник. — Да что вы, сами не видите?

— А, в самом деле, — оторвался от своих неспокойных мыслей Огмет и обвел озадаченным взглядом товарищей. — Кто-нибудь догадывается хотя бы, что это? Или для чего оно?

— Для чего — не знаю, — осторожно высказал свое предположение Грюндиг, — но ясно одно. Это — нечто такое, за что старикан дрался с нами весь день и голову был готов сложить.

Огмет, не удовлетворенный, нахмурился и снова уперся взором в круг.

— А я вот тут думаю… — пожилой маг почесал в бороденке, увешанной нетающими сиреневыми сосульками, и машинально — в который раз за последние полчаса — попытался оторвать или отломить хотя бы одну.

— Что ты думаешь, Пополь? — нетерпеливо подался вперед молодой волшебник.

Снова придя к выводу, что сосульки готовы отделиться от него только вместе с бородой, Пополь Вух опустил руки на колени, досадливо мотнул головой, и ледышки меланхолично зазвенели как колокольчики.

— Я думаю, что если бы нас было шестеро… и если бы мы взялись за руки… — стискивая пальцы, чтобы те не тянулись к треклятым льдинкам, проговорил маг, — и встали по окружности…

— Избавитель Мира восстанет здесь?! — подскочила Изогрисса.

— Но в Багиноте Адалет говорил, что Избавитель должен появиться на каком-то Плато Смерти, — с усилием подавив радостно вспыхнувшие огоньки в глазах, проговорил Огмет. — А если это — плато, то я — розовый гиперпотам.

— Пересчитал? Понял, что ошибся в первый раз? — захваченный идеей товарища, оживился Грюндиг. — И если так, то все, что нам остается — это быть настороже, отгонять навязчивого старикашку и дождаться нужного времени!

Не пораженный всеобщим приступом внезапного оптимизма, лидер ренегатов с сомнением поджал губы.

— Это было бы слишком здорово, чтобы быть правдой.

— Огмет, не будь занудой хоть сейчас! — капризно фыркнула колдунья.

— Изогрисса права: должно же и нам когда-то повезти! — горячо вскинулся рыжий маг.

— А если это не то место? — не уступал Огмет.

— А какое? — пылко вскинул руки к невидимому небу Вух. — Стал бы Адалет тратить столько времени и сил, чтобы сначала подготовить к ритуалу непонятно какой пятачок в неизвестно каких скалах, а потом защищать и отбивать его! Нет, если, конечно, у тебя есть другие идеи — поделись с нами! Ведь зачем-то это было им сделано! Ты же не предполагаешь, что он спятил или впал в маразм? Так зачем?!

Сомнение, и без того не далеко отогнанное, снова выскочило из места своего укрытия, с готовностью отразилось на физиономии Огмета, захватывая мысли, кружа голову, перехватывая дыхание возможностью неожиданной победы…

И вдруг все его магические чувства напряглись, сердце пропустило такт, и он обернулся, вскидывая руки, готовый к обороне и нападению…

Под его взглядом темнота ожила, зашевелилась, внезапно обретая пугающую материальность, и на ренегатов потянуло холодом, сыростью заброшенного погреба и тихим ужасом.

— Справа кто-то есть! — глухо вскрикнул Вух, молниеносно развернулся в ту сторону, откуда почудилась угроза — и в это же мгновение нечто плотное и черное, как ожившая ночь, нахлынуло на него, обнимая, сковывая движения, подчиняя волю, парализуя разум, отнимая дыхание…

Перед тем, как провалиться в наполненное удушающей жутью небытие, Огмет краешком сознания успел ощутить, как упал Вух, поглоченный тьмой, как Изогрисса вскочила, выпуская из ладоней тусклый лиловый шарик, и тоже повалилась на камни, словно лишившись в один момент всех костей в теле, и как Грюндиг Рыжий метнул ледяную молнию в обретшую волю и зубы тьму, выкрикивая исступленно боевой клич «Избавитель Мира!!!»…

Разнокалиберные кирпично-красные скалы простирались вокруг, подпирая сонное утреннее небо, насколько хватало глаз — а восьми пар глаз и одного комплекта неизвестных науке чувств хватало очень намного.

Сразу, как только Масдай покинул ночное прибежище, все пассажиры, не сговариваясь, заняли круговую оборону по его краям и устремили сверлящие взоры вдаль. Вычисленный магом-хранителем срок наступал уже завтра, а как найти место встречи, с продвижением на юг понятнее отнюдь не становилось. Проклятая туча висела последние три дня огромным родимым пятном на голубом подбрюшьи неба, не приближаясь и не отдаляясь. И с каждым прошедшим часом самое легкое во всем путешествии, каким мнилось им еще несколько дней назад отыскание места воскрешения Гаурдака, казалось всё более сложным, практически невыполнимым.