Секрет завхоза (СИ) - "Gadolini"

- Никого, шеф. Визуальная проверка местности дала отрицательный результат по наличию живых существ. Проверка поисковыми чарами дала отрицательный результат из-за загрязнённости магического фона местности остаточными эманациями проведённых ритуалов. Осмелюсь предположить, что ни в деревне, ни в прилегающих окрестностях мы живых -существ не обнаружим, - отрапортовал проводивший магический поиск маг.

- Эти твари снова каким-то образом скрыли свои действия и спокойно ушли, забрав ещё одну толпу инферналов. Мордред,- сплюнул от досады командир группы. - Тим, отправь послание невыразимцам, пускай они сами тут будут рыться, а я пока свяжусь с штабом.

- Слушаюсь, шеф.

После получения известия об очередной разорённой деревне в осведомленных о существовании магического мира маггловских властных кругах поднялся довольно большой шум. Королева и её советники, опасаясь за (свои) жизни подданных, через официальные каналы требовали от министра МагБритании побыстрее разобраться со сложившейся ситуацией. Свои требования они подкрепляли обеспокойством всё увеличивающимся количеством пропавших без вести обычных людей, и тревогой из-за потенциальных потерь. Не говоря о том, сколько ещё деревень и городков придётся убирать с географических и туристических карт. Это же такой расход бумаги… Не говоря об экономических потерях. Во время официальной встречи министра магии Юджинию Дженкинс сопровождали Верховный Чародей Визенгамота Дамблдор, глава Отдела тайн, а также, к неудовольствию Великого и Светлого, Брюс Монтегю. Род Монтегю в прошлом владел баронский титул в магловском мире, и являясь дальней роднёй графам Солсбери, что были носителями фамилии Монтегю. Итоги этого заседание выставили МагБританию в весьма неприглядном виде. Началось всё с того, что на свои справедливые требования маггловские власти в который раз получили очередной невнятный ответ в стиле: “Мы делаем всё возможное”. На такой пассаж Министра магии, Её Величество, недавно получившая послание от Папы Римского, огорошила всех присутствующих новостью, что она решила откликнуться на инициативу понтифика: если ни маги, ни Анликанская церковь Британии не могут разобраться с творящимися безобразиями, то пускай католики попробуют. К тому же Ватикан предложил довольно лакомые контракты, которые пришлись ну очень уж ко времени. Но об этом Её Величество благоразумно умолчала. Информация о скором появления на землях МагБритании конкурентов выбила госпожу министра Дженкинс и сопровождающих её лиц из равновесия.

Представители магического сообщества, услышав столь вопиющую для них новость, в тот момент отреагировали по-разному. Дамблдор был в смешанных чувствах. С одной стороны была его идея фикс, про Любовь и Мир здоровые отношения с магглами, но, с другой стороны, его настораживало скорое присутствие на ЕГО территории церковников.

Монтегю чуть было не разразился неподобающей его статусу тирадой, но удержался от лишних высказываний и принялся ледяным тоном отговаривать монаршую особу от столь опрометчивого поступка, аргументируя вначале тем, что большая часть жителей Королевства исповедует англиканство, а разрешить Католической церкви вмешиваться во внутренние дела, значит не только запустить змею в дом, но и предложить ей кормовых мышей. Монтегю на свои возражения также получил обоснованный и адекватный ответ от советников.

Вся встреча обернулась фарсом: маги пытались отговорить магглов, а магглы упрекали магов в некомпетентности. Сложившийся ход обсуждения мог бы скатится в куда худшую сторону, но и те и други понимали, что если между ними разразится конфликт, им всем не поздоровится. Мировые державы и МКМ с другими магическими объединениями не пропустят угрозы от магглов мимо ушей. Один раз уже проигнорировали, что привело к Статуту о секретности и предшествующим событиям. Никому не была выгодна война, в нынешнее время точно; ведь, при наличии ядерного оружия с одной стороны и сокрытии от общественности магических знаний с другой, всё скатиться в тартарары, если начнётся война. Вот так магам пришлось утереться своими обидами и принять действительность.

Юджина Дженкинс после окончания встречи с маггловскими властями, вернулась к своим тяжёлым будням. А спустя пару дней пришло послание от нежданного гостя. Читая его письмо, женщина мрачнела и проклинала то королеву, то виновного во всех нападениях, то группу магов, авров или сотрудников ДМП, что уже какой год не справляются с возложенной на них задачей. И, конечно же, тот день, когда она не смогла повлиять на мнение Её Величества, сославшись на обязательство соблюдать Статут о секретности. Только её доводы один из советников королевы одной фразой: “Деятельность этих ваших террористов - прямая угроза падению вами оберегаемого Статута”, - буквально слил в деревенский сортир.

И вот госпожа министр держит в руках писульку, которая, как будто в насмешку над правилами хорошего магического тона, напечатана с помощью маггловской техники на обыкновенной маггловской бумаге, а не написана на фирменном пергаменте от руки. Писульку, которую прислал инквизитор, имя которого было хорошо знакомо власть имущим. Инквизитор, упоминание имени которого бросало в ужас каким-либо образом связанных с ним НЕразумных личностей.

Прочитав сие послание, Дженкинс попросила секретаршу созвать глав ДМП, аврората и отдела тайн на срочное совещание. Встав с кресла, госпожа министр подошла к камину, взяла горстку пороха, бросила её в камин, чтобы лично связаться с Великим и Светлым.

Возникшая в камине огненная голова госпожи министр, привлекла внимание работающего директора Дамблдора. С нарастающим удивлением, он узнал, что их гость прибудет в министерство завтра в полдень, а сейчас Дженкинс хотела бы посоветоваться с ним, и если ему не будет сложно, то пускай уважаемый директор школы не откажет в визите. Также госпожа министр предупредила, что на собрании будут присутствовать доверенные лица. Дамблдор отложил перо, встал со своего кресла и направился к камину, чтобы переместиться в кабинет, где находилась только сама госпожа министр.

- Здравствуй, Юджина, неважно выглядишь. Тебе бы отдохнуть денёк.

- Спасибо, что так быстро прибыли. Гарантирую, что и вы не будете отличаться от меня нынешней, когда прочитаете присланное письмо, и я вас уверяю, будете неприятно удивлены, - устало хмыкнула женщина. - Пойдемте сядем. Вам налить чего-то крепкого? А то я сама после прочитанного хочу напиться до беспамятства.

Альбус нахмурился и направился к предложенному месту.

- Всё настолько плохо?

- Вот возьмите и сами прочитайте.

Пока госпожа министр потягивала из бокала вино, стараясь не забыться и не опрокинуть спиртное в себя, как последний алкаш, директор с каждой прочитанной строчкой всё больше хмурился.

Отложив письмо, Дамблдор снял очки и начал тереть переносицу, сдерживая себя от бранных слов.

- Мордред!

- Вот-вот, лучше бы Мордред к нам заявился а не этот… Директор, так что вам плеснуть: вина или Огденского?

- Огденского, будь добра…

Дженкинс встала со своего места, направилась к бару, достала оттуда бутылку со стаканом и поставила их перед Дамблдором. Директор, не будь дураком, сам себе налил и опрокинул в себя огненную смесь, выдыхая всполохи пламени.

- Кто-то ещё знает о письме?

- Нет, - женщина покачала головой. - Вы первый, кому я показала его, но думаю, что через несколько минут прибудут остальные.

- Год будет тяжёлым…

Спустя несколько месяцев, после внезапного отъезда епископа, паства с радостным трепетом посетила воскресную мессу. В церкви Святой Этельдреды мессу проводил вернувшийся из заграницы глава архиепархии епископ Джереми О՝Нейл. Несмотря на свое, мягко говоря, кровавое прошлое инквизитора, Его преосвященство Джереми в жизни был очень располагающей к себе личностью, прихожане сами тянулись к нему, прося помолиться о благополучии их детей, родителей и друзей. Такое отношение к себе епископ заслужил не только своей притягательностью, но и ещё и тем, что его молитвы всегда доходили до Его слуха. У вас неизлечимо болен ребёнок? У жены тяжёлые роды? Пропал друг или родственник? Не имело значение с чем вы приходите к епископу О’Нейлу, ведь, если ваша вера искренна и сильна, а помыслы чисты, то произойдёт Чудо. Джереми старался сильно не проявлять свои возможности перед паствой, к тому же вышеупомянутые события всё же довольно редки в обыденной жизни, ну, возможно, кроме случаев с тяжёлыми родами. Только он не мог иначе поступить, как проводник божей воли, он был как медаль. С одной стороны, священник которого любили прихожане церкви, за его поступки, а с другой кровавый мясник, что во имя Его очищал мир от ереси (П.А. Поклонники Вахи это не про НЕГО).