АПП, или Место для чуда! - Фирсанова Юлия Алексеевна

Все безобразия студенты творили по собственному гениальному разгильдяйству, не прибегая к посторонней магической и физической помощи. Отрабатывали ошибки мытьем лестниц и плит, а также дополнительными занятиями тоже сами.

Этакое затишье перед бурей заставляло нетерпеливого дракончика буквально рыть землю и ехидничать насчет самоуверенности ядодела, заготовившего на каникулах всего пару ловушек. Наверное, если бы не разрядка — три пророчества успели выпасть на долю Янкиной тройки за короткий промежуток времени, — Лис точно что-нибудь натворил бы. А так он только донимал друзей выдвижением все более фантастических гипотез и почти уже собрался требовать от декана права выхода за ворота АПП, чтобы половить Паука на живца. Разумеется, никем из напарников он рисковать не желал и роль подсадной утки с удовольствием исполнял бы сам. Жаль, никто из тех, кто обладал властью и правом решать и разрешать, мнения дракончика во внимание принимать не собирался.

Как раз на это в очередной раз громко и с чувством сетовал Машьелис друзьям, собравшимся вечером под сенью са-орои в уютной комнате Стефаля. Дракончика слушали не то чтобы терпеливо и внимательно, но слушали. После всего, учиненного Лисом с записочками, его слушали всегда. Лучше услышать и проконтролировать, чем разгребать последствия! Экономия нервов, времени и сил выходила изрядная! И пусть о Либеларо по сути ни в чем не был виноват, его вело чутье блюстителя, а все же проблемы-то из-за его чутья возникали самые настоящие. Яну более всего озадачивал энтузиазм друга. Инстинкт самосохранения у него никогда не вступал в конфликт с тягой к авантюрам, умудряясь мирно соседствовать с нею и процветать. Так вот, сейчас девушка никак не могла взять в толк: если Лису не страшно, и значит никакой угрозы для жизни нет, почему же тогда всякая ядовитая пакость лезет? Или Паука просто нет в городе, потому Лис и рвется на прогулку?

Стефаль рассеянно улыбался, отдыхая в обществе друзей, и слегка хмурился, будто тучка набегала на безоблачный небосклон, когда снова вспоминал о пророчестве, в очередной раз нависшем над АПП. Летописи и архив поведали эльфу достаточно, чтобы он понимал: ничего катастрофического не происходит, течет обычная жизнь необычной академии. Однако когда о такой «обыденности» слышишь на лекциях из уст декана Ротамира или читаешь в мирных стенах архива о уже сбывшемся и благополучно миновавшем, все кажется простым, безопасным, понятным. Совсем иначе воспринимается ситуация, если дело касается грядущего и твоих близких. А команда успела стать для Стефаля Лаэрона по-настоящему родной.

Очередной драматический пассаж Машьелиса завершился, и эльф по праву гостеприимного хозяина предложил:

— Сока хотите? Я вчера в Дрейгальте купил кувшин свежего сока милиники. У нас в лесах его считают не только вкусным, но и очень полезным напитком.

— Давай! — сразу согласился охочий до новых продуктов и явлений дракончик.

Эльф выставил большой кувшин на стол, открыл плотную крышку, давая соку подышать, как хорошему вину, и полез в буфет за стаканами. Избалованная са-ороя легонько зашелестела листиками, напрашиваясь на угощение.

В дверь для проформы постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Мастер Гад возник на пороге статуей пушкинского командора и устало не то попросил, не то обреченно потребовал:

— Скажите мне, что это вы!

— Ну, чего уж там запираться, — скромно шаркнул ножкой Машьелис, не только в глубине души, а и совершенно явно гордящийся своим подвигом на ниве сводничества: — Это мы. Вернее, я. Это я записочки про ресторан мастерам подкинул.

— Какие записочки? Ты о чем? — встряхнулся Гад, сморщив нос и машинально почесав свою самую выдающуюся (из находящихся на виду) часть тела. По мнению мастера, разговор свернул куда-то не туда.

— Ой, — показательно смутился дракончик, забегали шкодливые глазки. — А вы о чем?

— О Прялке и ткацком Станке Судьбы, — дал короткую справку декан.

— Нет, это точно не мы, — почти огорчился студент и, конечно, сразу же полюбопытствовал: — Что с ними случилось-то?

— Они пропали. Остается надеяться лишь на то, что случилось, как ты выразился, пророчество, то самое пророчество, о котором я уже вам говорил, — хмуро выдал мастер и по памяти процитировал:

— Ну да, похоже, что пророчество, — задумчиво согласился Хаг.

— То есть вы решили, что это мы Прялку и Станок из Башни перепрятали от греха подальше, чтобы врагу не достались? — загордился масштабами подозрений высокого начальства Машьелис, аж выпятил грудь и приосанился.

— В Башню никто чужой пройти не может, верно, мастер? — осторожно уточнил Стефаль, уже ни в чем не уверенный точно.

— Так считается. Охранных сетей АПП никто не касался, камни Башни не помнят чужих, — согласился дэор. Он так и не присел, хотя са-ороя с готовностью трансформировала в удобное кресло для гостя одну из нижних ветвей. — Однако великих артефактов нет в Башне Судеб. Мы пока не поднимали тревоги, прорицатели тоже не советуют торопиться. Знаки Игиды помочь не в силах, поисковые знаки рассыпаются пылью. А гаданья дарят загадочные словеса вроде таких: «Вне зрения живых созданий, но неизменны нити бытия». Если в ближайшее время реликвии не будут найдены, то…

Гад осекся на полуслове, так и не позволив слушателям узнать о мерах, которые мастера собирались применить для поиска и возвращения на исконные места легендарных артефактов.

Нос дэора расширился, дернулся, а сам мастер метнулся к кувшинчику с соком и деревянным голосом уточнил:

— Кто-нибудь уже успел выпить отсюда?

— Нет, я только достал кувшин. Хотите сока милиники, мастер? — любезно предложил эльф.

— Откуда он? — отрывисто бросил вопрос Гад.

— Я вчера принес из города, — все еще не понимая причин расспросов, более походивших на допрос, терпеливо ответил Стефаль. — В лавке «Эльфийские сласти» купил.

— Че, опять отравлено? — непосредственно удивился Хаг.

— Опять, — подтвердил догадку тролля мастер, прикрывая опасное содержимое милого пузатого кувшина крышкой.

— Не понимаю, — удивился Машьелис. — На воротах теперь такой контроль, артефактов защитных понаставили. Ничего ядовитого пронести нельзя — так, чтобы вой до небес не поднялся. Парни жаловались, что и пиво уже за яд принимают.

— Сок милиники в сочетании с вытяжкой из плодов авади очень полезен для эльфов и вампиров, а вот для представителей других рас смертельно опасен, — нарочито спокойно объяснил декан. — Потому Стефаль легко пронес напиток в академию.

Посеревший лицом «отравитель» заикнулся было:

— Уверяю вас, мастер, торговец продавал чистый сок без примесей.

Но Гад остановил его взмахом руки и предложил:

— Думаю, тебе следует снять рубашку, Стеф, чтобы мы смогли осмотреть руки.

Встревоженный юноша, помнивший рассказ друзей о Таате и Мисаги, мгновенно рванул завязки. Он сдернул через голову жилет и рубашку, обнажив торс — предмет мечтаний многих студенток.

Сейчас никто любоваться импровизированным стриптизом не стал. Зато руки, в частности, локти эльфа, осмотрели с повышенным вниманием и не нашли ничего, кроме маленькой точки уже не красного, а коричневатого оттенка. Метка была настолько похожа на крохотную родинку, что Янка и не придала бы ей никакого значения, зато декан помрачнел лицом. Только тогда девушка сообразила: у эльфа на теле, в отличие от людей, не было ни единой родинки.

— А метка-то старая, — присвистнул Лис. — Когда это тебя угораздило нашему Пауку попасться, Стеф?

Расстроенный эльф только беспомощно повел плечами и первым встревоженно предложил:

— Мастер, расспросите меня под знаком, вдруг я не только сок должен был предложить друзьям?

— Хорошо, — не стал клясться в полном доверии к несчастному юноше дэор. Он использовал знак глубокого транса ТОРАН и спросил у замершего с невидящим взглядом Стефаля: — Когда ты попал под воздействие?