Равноценный обмен (СИ) - "Olivia"

Когда карета резко остановилась, граф де Варен досадливо поморщился и процедил:

— Кретины! Какого чёрта мы остановились?

Вместо ответа донеслись приглушённые крики ярости и боли, заставившие графа нахмуриться, а Линара внутренне подобраться. Юноша надеялся, что это будет именно то, на что он уповал всё это время, потому что в противном случае его жизнь оборвётся совсем скоро.

Но даже Линар ужаснулся, когда дверь кареты отлетела в сторону, сорванная чудовищной силы ударом, и в проёме возник огромный нетопырь, безошибочно повернувший слепую морду к юноше и произнёсший до боли знакомым голосом:

— Пригнись.

Линар послушно упал на пол кареты, а спустя мгновение на него полилась кровь, в воздухе завоняло внутренностями и дерьмом, по лицу юноши скользнули чьи-то кишки, и он потерял сознание, не успев сказать ни слова.

***

Кучер бежал до тех пор, пока в груди не закололо, а дыхание не перехватило настолько, что он просто упал на траву, молясь всем богам, чтобы сберегли от смерти, собиравшей кровавую жатву совсем рядом. Тяжело дыша и держась за грудь, мужчина проклинал себя за каждый съеденный кусок, который сейчас вполне мог встать поперёк горла. Но проходили мгновения и ничего не случалось. Осмелев, он поднял голову и огляделся. Дорога была пустынной, только ржали испуганные лошади, били копытами, пытаясь освободиться.

Пролежав ещё немного, кучер поднялся и медленно потащился обратно, надеясь, что не совершает сейчас роковой ошибки. Он знал, что граф никогда не путешествовал с пустым кошелем, но… когда мужчина увидел то, что осталось в карете, согнулся пополам, выблёвывая на дорогу всё, что съел за это день.

Разыскивать в кровавой каше кошель де Варена он не рискнул, пошатываясь, направился к лошадям, собираясь успокоить их, распрячь и продать на ближайшем постоялом дворе, а потом сообщить графине, что её супруг остался в Новиграде для решения крайне важных дел, забрать семью и уехать как можно дальше от проклятого замка. Уехать, надеясь, что рано или поздно перестанет видеть в кошмарах ползущую по траве половину тела того, с кем мгновение назад разговаривал, надеясь скоротать время.

Лошадей он продал на ближайшем рынке, первому заинтересовавшимися ими покупателю. Тот мужчина, судя по одежде, аристократ, долго ходил вокруг коней, осматривал и ощупывал их, убеждаясь в том, что глаза его не обманули: это были чистокровные лошади, стоящие немало. И только потом он спросил у кучера:

— Сколько ты хочешь?

— Сотню, — сглотнув, ответил мужчина, — за голову.

— Хм… — почесал подбородок покупатель, прекрасно зная, что на самом деле эти кони стоят как минимум в пять раз дороже, — мне не послышалось?

— Нет, господин, — поклонился кучер, — сотню за голову и никаких вопросов.

— Хорошо, — усмехнулся мужчина, — я заберу всех, эти лошади достойны хорошего хозяина, — он отсчитал семьсот крон, стараясь не думать о том, что продавец, скорее всего, разбойник или конокрад, ведь в противном случае он не продавал бы прекрасных коней задаром.

А кучер, получив деньги, поспешил в ближайшую таверну, надеясь, что махакамский спирт поможет ему забыть о том, что довелось увидеть совсем недавно. Он сел за самый дальний столик и заказал выпивку и жареное мясо. Спирт действительно помог, после первой кружки он уже мог без опаски закрыть глаза — перед ними не возникало кровавое месиво, которое увидел в карете.

Он собирался покинуть таверну на следующий же день, но… стоило хоть немного протрезветь, и ужас возвращался, и только новая кружка помогала избавиться от видений, до сих пор ставящих волосы дыбом. Кучер потерял счёт времени, он пил, отключался, а потом снова пил, забыв о том, что собирался домой. А однажды утром он вышел за таверну отлить, прислонился к стене, расстегнул штаны и вдруг ощутил, как дыхание остановилось, он попытался вздохнуть, но не смог и медленно осел на грязную, заплеванную землю, воняющую мочой и дерьмом.

Его нашли через несколько часов, такой же горький пьяница вышел облегчиться, увидел лежащего на земле мужика, коснулся плеча:

— Эй, брат, ты…

Ответа он не услышал и не сразу понял, что перед ним — мертвец, а когда понял — истошно заорал, пятясь назад и забыв застегнуть собственные штаны.

Кучера похоронили в безымянной могиле за деревней. Деньги, которые нашлись в его карманах, ушли на его же похороны, и ещё долго завсегдатаи обсуждали, кем мог быть этот мужик, откуда явился и почему отдал богам душу. Ответов они не знали, а в это время в Гелиболе продолжала ждать мужа женщина с преждевременно поседевшими волосами. Каждый день она выходила на дорогу, надеясь, что уж сегодня он обязательно вернётся…

***

Стражники неслись к лесу, не видя ничего перед собой и не разбирая дороги. Оружие они бросили ещё в повозке, чтобы не мешало бежать. Обоим хотелось только одного: оказаться как можно дальше от места, где правила бал смерть. Что именно убило всех остальных, они не знали, но это явно был не человек, никому не под силу в одиночку справиться с десятком тренированных воинов.

В какой-то момент они разделились, потеряли друг друга из виду, каждый бежал, куда глядели глаза. Но люди ночью видят не так хорошо, как кошки, а потому один из мужчин не сумел вовремя заметить тщательно замаскированную волчью яму.

Он понял, что угодил в ловушку, только когда нога, вместо травы, встретила пустоту. Замахав руками, он попытался удержать равновесие, но инерция бега не позволила этого сделать — тело рухнуло вниз, прямо на остро заточенные колья, которыми было утыкано дно.

Стражнику не повезло: колья не убили его мгновенно, только обездвижили, пощадили жизненно-важные органы, и ещё неимоверно долгие три дня он медленно и мучительно умирал от обезвоживания и кровопотери. Он чувствовал, как по телу ползают бесчисленные насекомые, как они кусают его, пожирают заживо, но мог только кричать, до тех пор, пока не сорвал голос и хрипел, моля богов о смерти. Боги услышали его через трое суток.

***

Второй стражник углубился в лес и остановился, озираясь. Мужчина тяжело дышал, а тело под доспехами взмокло от пота. Из оружия у него остался только кинжал, но и это было уже что-то. Против зверей. Против того, что медленно приближалось к нему сейчас, оно было бессильно.

Она появилась на поляне из ниоткуда: обнажённая и прекрасная дева с тёмными распущенными волосами. Закружилась вокруг него, обольстительно улыбаясь и бесстыдно демонстрируя своё тело. Стражник невольно засмотрелся на такое чудо, остатками здравого рассудка понимая, что это не может быть человек, и почти не удивившись, когда дева ринулась к нему, оскалив длинные клыки.

Брукса утащила мужчину в своё логово и несколько дней тешилась, пила его медленно, чтобы не убить сразу. Наслаждалась беспомощностью человека и смаковала его кровь, оказавшуюся на удивление сладкой. А когда крови в нём больше не осталось, брукса ушла, оставив труп голодной волчьей стае, уже давно кружившей неподалёку.

***

Первое, что увидел Линар, открыв глаза, было встревоженное лицо Детлаффа. Вампир склонялся над ним, пристально глядя на юношу.

— Где я? — спросил Линар, с трудом разлепляя губы.

— Дома, — негромко и мягко ответил вампир. — Всё уже закончилось. Больше никто не причинит тебе вреда. Клянусь.

— Те люди, которые… — говорить юноше было сложно, а голова до сих пор кружилась.

— Мертвы, — сообщил Детлафф. — Почти все. Тех, кто убежал в лес, я преследовать не стал. Они были не опасны.

— А мой отец? — спросил Линар, уже зная ответ.

— Получил то, что заслужил. Оспоришь?

Юноша ответил не сразу, облизнул пересохшие губы, благодарно взглянул на вампира, поднёсшего ему кружку с водой, глотнул и только потом сказал:

— Он хотел скормить меня гулям… потому что я… люблю тебя.

— Ожидаемо, — криво усмехнулся вампир, — жаль, что меня не было в магазине, когда он явился. Всего этого можно было бы избежать.

— Ага, — невесело улыбнулся Линар, — но зато пришлось бы отмывать от крови магазин, потому что его слова тебе точно не понравились бы.