Слово рыцаря тьмы - Мамченко Петр Вячеславович

Завораживающем? Гипнотическом! Димка заволновался, попытался отвести взгляд — и не смог. Всё тело расслабилось, обмякло. Не было сил даже закрыть глаза.

Хассир издал странный, переливчатый звук — и тело Димки, к его ужасу, мгновенно ответило тем же, воспроизведя руладу с удивительной точностью. Следующий звук был гораздо ниже, почти на границе слуха — и загипнотизированное, безвольное тело землянина вновь скопировало его. Создавалось впечатление, что идёт настройка музыкального инструмента — но многим ли доводилось ощутить себя в корпусе рояля или скрипки? Даже в таком состоянии замороженное сознание нашло время для шутки: "Да хоть свирель, лишь бы не барабан!"

— Имя! — Коротышка замер, тяжело дыша и глядя на пленника неестественно распахнутыми глазами.

— Имя? — Заторможено переспросило расслабленное тело землянина.

— Назови имя!

Это не походило на гипноз в понимании Димки. Он не засыпал, не утрачивал волю. Скорее, целиком, вместе с волей и знаниями, вся личность его оказалась отодвинута в сторонку, и маг допрашивал тело, безвольное, беззащитное — и на редкость бестолковое.

— Как тебя называют?

— Сынок… Любимый… Чувак… — Тело диктовало, как автомат, нисколько не пытаясь хитрить или вводить в заблуждение, просто перечисляя. Но рано или поздно прозвучит и настоящее имя. — Хмырь… Парень… Молодой человек…

— Истинное имя! Дарованное родителями!

— Д… — Безвольный голос тела смолк, так и не назвав имени. Знакомый холод вдруг накатил и заморозил связки. И совсем другой, незнакомый и неприятный голос, скрипуче-жестяной, произнёс: — У Тьмы нет имени!

— Всё в мире имеет название, у любого существа есть истинное имя!

— Может быть, в этом мире. Но сколько таких миров тонет в море тьмы, изначальной и непознаваемой? Можешь назвать её тьмой, мраком, бездной, вечностью — но тем самым опишешь лишь одну из бесчисленных граней древнейшей из Сил!

Хассир оскалился, пот непрерывно стекал по его лицу:

— Да падёт на тебя проклятье солнца, демон! Мне не нужно имя твоей Силы, назови имя смертного тела, стоящего передо мной!

— Он ещё не заслужил истинное имя Тьмы, а малое имя ты знать не вправе. Своей Силой ты уплатил за призыв, и вправе требовать услуги. Но договор меж Силами не требует оглашения имён. Ого, а это что такое? "Права и обязанности демона"? Димка не отказался бы почитать! Похоже, второе "я" землянина разбиралось в происходящем куда лучше самого странника.

— Своей Силой и истинным именем, я повелеваю…

— Кровь не властна над Тьмой. Пожелавший власти над изначальной Силой, да падёт от гнева её!

Димка смотрел, как в замедленной съёмке, как поднимается его обвитая струями непроглядного мрака рука, медленно сжимает пальцы в кулак и наносит удар. Хассир отшатнулся, но барьер гексаграммы выдержал. Содрогнулся, но выстоял. Интересно, сколько раз надо так бить, чтобы вырваться?

Боль ударила иглами из ободранных костяшек пальцев, и пленник вдруг обнаружил, что власть над телом вернулась. Он смог поменять положение затёкшего тела и осмотреть кулак. Не так уж страшно, бывало и хуже. Но главное — он вырвался из-под власти гипнотического взгляда. Хотелось бы верить, что у Хассира нет других методов "убеждения" упрямцев.

Коренастый маг неловко, насколько смог достать, вытер мокрое от пота лицо о плечо собственного замызганного одеяния:

— Недурно, парень, здесь ты меня обошёл! Сила хранит твой надразум, но, помяни моё слово, рано или поздно, она и разум твой поглотит! Может, не будешь воскурять фимиам Окршену, а представишься сам?

— С удовольствием! Полиграф Полиграфович Шариков, к вашим услугам! Правда, таким именем можно гордиться?! — Похоже, коротышка ещё не сдался. Но Димка испытывал настоящий азарт, поддразнивая мага.

— Ложь. Что ж, придётся по-другому…

Хассир ещё раз проверил, как стоит нога в управляющей дуге, после чего закрыл глаза и замер. Дыхание коренастого мага замедлилось, стало поверхностным, лицо расслабилось.

Димка, с интересом наблюдавший за подготовкой к следующему этапу, уже хотел было поинтересоваться — а что, собственно коротышка пытался сделать, но в тот же миг как будто волна жара ударила изнутри. Землянин задохнулся, инстинктивно призвал тьму — но на этот раз ничего не помогало. Болевые ощущения становились всё сильнее. Кровь как будто обратилась в лаву, нет, по венам и артериям ползали раскалённые ядовитые змеи, без разбору кусающие и царапающие пылающей чешуёй стенки сосудов. Здоровый человек даже не знает, где точно у него расположены сердце, печень и весь остальной комплект органов, но Димка теперь знал точно, потому что горящие гады устраивали настоящие пляски в любом доступном месте.

Тело скручивало, било, как в припадке о стенки гексаграммы, жуткий, надсадный крик ввинчивался в уши, казалось, ещё немного — и что-то не выдержит: гексаграмма, сердце или терпение палача. И даже когда пытка внезапно кончилась, Димке понадобилось немало времени, чтобы расплести скрученное судорогами тело, обрести вновь власть над трясущимися конечностями и призвать к порядку желудок. Волны слабости и неприятной ломоты накатывали с неизбежностью прибоя. Голосовые связки отчаянно саднили, и с опозданием пришелец понял, что кричал он сам, или, скорее, кричало само подвергнутое пыткам тело.

— Что здесь происходит?

Новый голос давал надежду на изменение ситуации, и Димка всё же заставил себя кое-как вернуться в сидячее положение. Перед глазами всё плыло и двоилось, и он никак не мог рассмотреть новое действующее лицо.

— Мы потревожили твой покой, господин? — С приторной покорностью тут же залебезил старший из присутствующих. — Я очень сожалею, но проклятый демон не желает покориться! Мне пришлось приказать Хассиру…

— Значит, призыв удался?! — Новое действующее лицо бесцеремонно перебило собеседника с энтузиазмом ребёнка, тянущегося к конфете. — Ну-ка, что тут у нас…

Димка с разочарованием отвернулся. Молодой смазливый парень, с довольно сильной, но какой-то пустой аурой, одетый богато и безвкусно, на спасителя не тянул. Тем более, если это и есть тот самый "господин", рабом которого старались сделать землянина.

— Но он похож на обычного человека! — Такой тон скорее подходил капризной девчонке, а не хозяину безжалостных магов. — Почему здесь так темно, я не могу рассмотреть!

— Простите, господин мой, но слуги тьмы не выносят света…

— Тем лучше! Если он не желает служить мне по-хорошему, пусть познает гнев третьего Магистра. Свет!

Последнее слово явно было приказом. Димка не без интереса наблюдал, как заметались искры по стенам, собираясь в углах. Вокруг не замеченных им ранее угловых ваз свились молнии, собираясь в пылающие круги вокруг горлышек. Забавно, магический аналог лампочек! Если будет возможность, надо будет разобраться в принципе. Не то, чтобы он очень хотел устроить что-то похожее дома, просто из чистого любопытства. Но сейчас важнее было рассмотреть собеседников.

Коротышка со связанными руками оказался довольно крепким, но на удивление бледным мужичком средних лет. В грязных лохмотьях, с совершенно седыми волосами, на Земле он запросто сошёл бы за обычного бомжа. Двое высоких оказались одеты получше, но всё же ткань была грубой. Неприятный тип оказался глубоким стариком, с морщинистым лицом и тощим до невероятности, с пола поднимался крепкий нескладный парень с физиономией деревенского дурачка. А вот вновь прибывший был разодет, как… У Димки и сравнения подходящего не нашлось! Яркая многоцветная одежда, груды украшений, волны кружев и оборок. Это существо можно было бы назвать шутом — вот только очень уж высоким было качество ткани, переливающейся в ярком освещении, да и сверкающие украшения, усыпающие руки, ноги, нашитые на одежду и даже вплетённые в волосы, явно не были фальшивыми. Довершало впечатление надменное смазливое лицо молодого прожигателя жизни, на котором навечно застыло выражение брезгливого неодобрения. Кажется, именно такие лица называют порочными?