Книга вторая. Магическая Экспедиция - Звездная Елена

— Это какой? — не удержалась я от вопроса.

— Это бежать, Радович, быстро-быстро бежать. Очень быстро.

— А как же коровки? — жалобно спросила какая-то студентка.

— А коров я спас! — гордо ответил профессор Этрас. — Всех до единой. Мы как раз с пограничным отрядом возвращались в столицу, за очередной наградой от короля по причине нашей верной службы, и тут глядь — проезжаем деревеньку, а там у всех деревьев верхушки объедены, а у всех домов крыши загажены. И главное — навозные лепешки ну вообще кругом. Думали, нечисть какая, щиты заготовили, к бою приготовились, а потом смотрим — стадо летает. Здоровенное! Голов триста, не меньше. Отъевшиеся такие, счастливые, быки птиц гоняют, коровы прицельно хозяйское белье метят, телята резвятся себе. Фактически стадо теперь размножалось без помех и превосходно себе существовало, то есть я их спас, тут без вариантов.

Мы все молчали, у нас у всех были вопросы, причем вопросов много, и в первую очередь — как летающие коровы вообще выжили.

Гордый воспоминаниями молодости профессор погордился еще пару мгновений, но затем с тяжелым вздохом вернулся к профессиональной деятельности и объяснил:

— На самом деле очень удачно с этой левитацией получилось — любое животное данного стада теперь взлетало вверх при опасности, чем, собственно, коровы оставили без надежного источника питания окрестных волков вместе с нечистью. Вторым несомненным плюсом стало то, что телята, рожденные от летающих быков, также приобретали способности к левитации. Не спрашивайте меня как, это тема моих многолетних научных изысканий, и повторить подобное мне, к сожалению, более не удалось ни разу. Но крестьяне получили неплохой доход, продавая быков-летунов в качестве производителей в окрестные деревни, не говоря о том, что молоко летающих коров шло по цене в три раза дороже обычного — узнали, когда в деревенской таверне остановились.

— Надолго остановились? — поинтересовалась иллюзия Вачовски.

— Часа на три.

— А потом вас узнали и почему-то явно не облагодетельствовали? — все тот же Вачовски.

Магистр гордо не стал отвечать на вопрос.

— Крестьяне — темный народ, — выдал кто-то с телеги.

И почему-то все посмотрели на меня.

Не придумала ничего лучшего, как спросить у профессора:

— А почему моей группе самый большой участок для картографирования выделили?

На мой вопрос магистр тоже отвечать не стал, одарив меня взглядом, видимо выражающим все то же: «Крестьяне — темный народ». После чего дал всем команду рассаживаться и выдвигаться.

Магические многоместные телеги — транспорт особый, чем-то очень оркские галеры напоминает. То есть как только все рассядутся, маг, занимающий позицию рулевого, дает знак, и все маги одновременно начинают подпитывать телегу магией, энергия переходит на ось, колеса принимаются крутиться. Ничего сложного, магии уходит немного, гораздо меньше, чем у рулевого мага, и приноровившись, можно даже подремать в телеге, чем я и собиралась заняться, все равно дорога дальняя.

Так как мы были группа номер семь, то разместили нас всех шестерых сзади, и мы занимали пять сидений в конце, в смысле, сзади их было пять, а так в каждом ряду было четыре, по два с каждой стороны, и промежуток для прохода посередине. Шестого члена нашей команды — Вачовски — посадили впереди, но Владыка, посмотрев на свое место, молча прошел в конец телеги, взял устроившегося рядом со мной Тихомира за шиворот, перенес его на свое место, а сам демонстративно уселся возле меня, после еще и выразительно оглядел всех на это дело обернувшихся. Все моментально оборачиваться перестали.

Я хотела было попросить Владыку пересесть к тем, кто гораздо больше, чем я, подходит для его жизненных планов, но решила, что мне без разницы, все равно лично я собиралась просто поспать.

— Вперед! — раздался голос магистра Этраса.

И первая телега, поскрипывая и сверкая надписью «Василеа, я люблю тебя», выехала из университетских ворот.

Профессор Ивас, являющийся рулевым нашего транспортного средства, выдержал паузу, пока первая телега не отдалилась на пару десятков шагов, и крикнул:

— Студенты, старт!

Мы привычно протянули руки и коснулись медных, выполненных в виде морд горгулий ручек на правом подлокотнике, и сосредоточились на передаче магии — телега дрогнула и плавно двинулась вперед.

— Это галера? — вдруг спросил Владыка. — То есть сам едешь, сам гребешь?

— Что-то типа этого, — подтвердила я, уже раздумывая над тем, как бы поудобнее устроиться на сиденье и заснуть.

— М-да, — мрачно изрек дракон, — вы бы еще дырки в полу прорубили и синхронно ногами от земли отталкивались.

— Это был первый вариант многоместной телеги, — сообщил ему сидящий слева от него Славен.

Владыка повернулся и очень выразительно посмотрел на меня. В смысле, попытался, потому что, когда на тебя пусть и с выражением смотрит кто-либо, у кого зеленые валики вместо ушей шапкой придерживаются, как-то невольно перестаешь впечатляться, пусть даже и самым выразительным взглядом. Не удержавшись, я улыбнулась, попыталась перестать улыбаться, но улыбка все равно стала шире, а я заметила на свою голову:

— Не левитируем — и то хлеб.

Дракон вдруг вскинул указательный палец вверх и сказал:

— Точно, хлеб!

После чего извлек свой размещенный, как и у всех, в нише под переднестоящим креслом рюкзак, а вот из рюкзака достал деревянную, закрывающуюся крышкой кружку, сунул ее оторопевшей мне, следом извлек кусок яблочного пирога в бумажной промаслившейся упаковке и тоже сунул мне со словами:

— Ты же толком не завтракала. Так что кушай давай, а я пока за нас двоих грести буду.

И с самым суровым видом глядя вперед, разместил широкую ладонь на медной горгулье, присоединяясь к общему потоку силы.

А я сидела, держа теплую кружку и теплый пирог, и смотрела на дракона глазами, полными благодарных слез.

Смотрела до тех пор, пока он не проворчал:

— Я не понял, ты собираешься завтракать вообще или будешь продолжать реветь?

— Я не реву, — тихо возразила, положив пирог на колени и отвинчивая крышку с кружки.

Отвинтить не получилось. Владыка молча забрал у меня кружку, сам свинтил крышку и передал мне обратно кружку с теплым малиновым чаем, скептически заметив:

— Все-таки ревешь.

— Просто… не ожидала. Спасибо, — прошептала я.

— Чего ты не ожидала? — вновь возвращаясь к процессу вливания магии, поинтересовался Гаррат. — Нормальное чисто мужское проявление заботы о матери своих будущих детей.

И мне как-то даже чай пить расхотелось. Особенно если учесть, что говорил Вачовски отнюдь не тихо и слышала половина телеги. И нет ничего удивительного, что, держа кружку, мне очень-очень, вот просто очень хотелось выплеснуть ее на чьи-то зеленые уши!

— Ты чего? — заметив мой злой взгляд, удивился дракон. И добавил: — Вкусняшечка, должен сказать, ты вообще как-то странно реагируешь на любое упоминание о детях. Понимаю, ты еще маленькая и все такое, но не переживай — не соблазнил сегодня, соблазню завтра, я настойчивый, упорный, и в целом осознай уже — ты моя, остальное просто детали. Пей чай давай, пока не остыл. Нет, я, конечно, нагреть смогу, если что, но боюсь спалить этот теплобережник, а госпожа Иванна очень просила вернуть ее любимую кружку.

И тут кто-то с передних рядов язвительно поинтересовался:

— Так это, господа, у нас скоро свадебное торжество намечается?

Вопрос был с явной издевкой, и все начали посмеиваться, ровно до слов Владыки:

— Гренович, как любезно с твоей стороны предложить отпраздновать нашу с вкусняшкой свадьбу в твоем родовом замке. Слушай, не ожидал. Признателен, правда. Короче так, с ближайшего постоялого двора отправишь письмо предкам, свадьба ожидается человек на триста, весь университет пригласим, платье моей сладенькой пошьете самое дорогое, стол накрыть такой, чтобы ломился. Вопросы есть?

Я, как и все, посмотрела на студента Венара Греновича, он — с неожиданной мольбой — на меня. Суть просьбы была кристальна ясна и означала: «Не соглашайся выходить за него замуж!»