Слом (СИ) - Моричева Наталия "Кельта"

Эль-Саморен промолчал, он честно попытался назвать хоть одного известного ему эльфа, но не смог. Люди были правы — эльф с лёгкостью мог пойти красиво погибать, особенно не приближенный к верхушкам домов, но не отказаться от признания. И Яль-Марисен точно не была из тех, кто откажется от всего — дневник рассказал об этой стороне её характера. Катю же он действительно видел сам, видел перепуганной и в слезах, видел и спокойной в окружении благоговеющих людей.

— Отдыхайте до утра. Обоз уже пришел, провиант получите сами, — после паузы сменил тему командир и бросил в руки одного из солдат бирку. — Вернусь к утру.

Эль-Саморен, чуть ссутулившись, пошел в сторону восточного края лагеря. Но через полсотни шагов обернулся: к костру его солдат подсел незнакомец в одеждах горожанина и, широко улыбаясь, начал что-то рассказывать. Странно, никогда за десятилетия прошлой службы в лагерь армии чужаков не пускали, а тех, кто проходил за посты часовых, всегда кто-то сопровождал. Но после справедливого упрёка людей возвращаться сил не было.

На вечерние посиделки он добрался одним из последних. Эль-Саморен нарочно не пошел напрямик, а долго бродил кругами, приводя мысли и чувства в относительный порядок, не желая портить веселье своей хмурой рожей. И его усилия не прошли зря, а остатки плохого настроения смыли вино под дружный хохот собравшихся в общем зале маленького гостевого дома.

Многие офицеры и раньше встречались и на учениях, и в сражениях, и не всегда оказываясь на одной стороне, и, как и обычно на подобных встречах, воспоминания лились так же густо, как и вино. Несколько новичков восторженно прислушивались, представляя себя уже опытными воинами и немного робея перед ветеранами. Эль-Саморен отмахнулся от полудюжины шуток и предположений о причинах долгого отсутствия, отговорился общими фразами, устроился в сторонке, вольготно отставив наполовину опустошенную кружку, и довольно прикрыл глаза.

Праздник шел обычным чередом. Воспоминания сменились сплетнями о генералах и будущей войне, потом осадили молодняк, завёдший разговор о женщинах — не время и не место для бесед о дамах. Но на этот раз веселье выдохлось очень быстро, больше половины заготовленного хмеля стояло не тронутым, а разговор свернул на насущное и серьёзное.

— Офицеры, может кто из вас слышал, при чём тут гномы, если мы воевать идём с другими Королевствами? — спросил один из ветеранов.

— Гномы? Чего их вспоминать, они же даже торговцев и мастеров с гор выпускают очень неохотно, а к себе так совсем никого.

— Да мне солдатики пожаловались третьего дня. К ним уже второй раз «засыл» вечерком подсаживался. Мол, гномы на равнины продают только бракованные поделки и по завышенной цене, а вот если бы они и наших мастеров подучили, так в каждой избе по печке появится, которая одним поленом весь день и всю ночь греть будет. Да много что им баяли, вот они и начали сомневаться и пришли посоветоваться.

— Я тоже подсылов видел, ещё осенью. Но гномы... это может иметь смыл. Против кого ещё может пригодиться бой колонной по трое, если не на узких тропах!

— Да не приведи боги, если Короли и генералы с гномами рассорятся. У кого сталь покупать тогда будем хоть нам на мечи, хоть крестьянам и мастеровым... Да и я ещё помню последнюю войну. Лучше уж в старики пойду угасать, чем на привранные скалы лезть!

Спор набирал обороты, офицеры начали строить предположения, пытаться шутить, но не сговариваясь отодвинули кружки с остатками вина. А к Эль-Саморену подсел Эль-Ренко.

— Командир, вы не получали вестей от остальных в последние месяцы? — в полголоса спросил он. — Эль-Бондар? Эль-Торис?

— Нет. Эль-Торис хотел закончить личные дела и немного поспрашивать. А Эль-Бондара вы видели позже, чем я.

— Эль-Бондар исчез в начале прошлого лета. Он собирался отдохнуть дома, но почти сразу вернулся в армию. Но не прослужил и месяца, как сдал мне свой десяток и ушел. Я многих расспрашивал, но никто и ничего.

— И года не прошло. Всего лишь меньше года, и они оба знают, где нас искать, — отмахнулся Эль-Саморен, и лёгкая улыбка приклеилась к его лицу: он вспомнил Альси-Тамилина, от которого тоже не было вестей. — Вы мне, лучше, расскажите откуда пошли новые порядки. Это не та армия, которую мы вспоминали.

— Эх, командир, это не самая приятная история, но раз вы просите...

Под гомон разгоревшегося спора Эль-Ренко докладывал обо всём, замеченном за время с возвращения из плена, и постепенно даже фальшивая улыбка сходила с лица Эль-Саморена. Это было слишком похоже на услышанное за время службы стражником и слишком близко к собственным страхам.

***

Разговоры, услышанные на празднике, Эль-Саморен так и не смог выбросить из своих мыслей. И его сомнения то и дело получали поддержку: на учениях новая тактика больше подходила для войны в горах, сомнительные личности на привалах появлялись всё чаще, и всё громче доносился ропот против гномов. Только эльфы-офицеры не могли никак понять, зачем кому-то нужны такие настроения, ведь горный народ хоть и жил замкнуто, но исправно продавал железо, сталь и изделия своих мастеров, если им платили достойную цену. Да и армия шла в другую сторону.

Но мало им было солдатских сомнений, как и среди офицеров начали гулять шепотки о предателе, взявшем немалые деньги у правителя другого Королевства и покушавшемся на магов, спасших Великий Артефакт. Это бесчестие, ведь не будь Артефакта, то было бы... и многозначительное молчание, обмен лживо-понимающими взглядами. А армия завершила подготовку, выступила в поход, с каждым днём набираясь праведного возмущения.

И вот на горизонте стали видны дымы от костров противника. Но среди родных походных очагов не было привычного возбуждения и гомона. Привычного... странно было бы, если бы подготовка к сражению не стала привычна. Не было ни одного десятилетия с момента первого разделения Королевского Дома, чтобы новые Дома не нашли повода для войны. Хотя нет, пока Единое Королевство было разделено только на Первое, Второе и Третье, они жили ещё почти мирно, ссорясь за малые благородные эльфийские Дома. Но потом отделили Четвёртое, за ним Пятое, и теперь от гномьих гор и до орочьих земель вечно что-то делят двадцать два Королевства. Нет, двадцать одно, ведь Девятнадцатого Королевства уже нет и никогда больше не будет, их вырезали всех. Но сейчас творящееся вокруг вызывало трепет: это не два-три правителя выясняют кто более достоин — в лагере собрались войска тринадцати Королевств, а штабные палатки и флаги рядом с ними сами напоминали отдельный лагерь внутри расположения, и словно кровь от сердца от штабных палаток то и дело отправлялись в разные стороны и во все концы стоянки конные гонцы. И там, возле горизонта, собралось не меньшее войско.

Эль-Саморен был молод, он родился перед Семнадцатым Расколом, но наставники старательно вбили в него уроки истории: среди них были старики времён Единого Королевства в сердце Всеравниного Леса. Командир до сих пор помнил, с какой болью они вспоминали собственную юность и как отчитывали и Аль, и Альси дома, после каждого следующего раскола и признания. Поэтому тогда ещё Оль-Саморен и выбрал путь воина — чтобы не видеть и не слышать стариков, чтобы просто не думать о таких больших вопросах, а шагать и бить по приказу. И всё его устраивало в жизни от войны до войны и от учений до сражений, всегда устраивало до этой ночи.

Сейчас он возвращался с совета к своему десятку, чтобы передать приказы о завтрашнем бое. Шел среди моря биваков и костерков, всматривался в лица людей, придавленных огромностью происходящего, вспоминал лица эльфов, растерянные от размаха предстоящего боя, и затаённый ужас в глазах генералов, представлявших лучше многих размер предстоящих потерь. Что-то шло неправильно, но не хватало последнего щелчка, чтобы обрушить лавину скопившихся недодуманных мыслей, подслушанных разговоров, увиденного. И не зная, как поступить, он просто готовился привычно выполнить приказ, как десятки и сотни эльфов вокруг, а люди-солдаты никогда не спрашивали причины междоусобиц, хоть и шли охотней против орочьих орд, чем против Королевств. А завтрашний день неумолимо приближался.