Наследие джиннов - Гамильтон Элвин

Увы, руки тут же пришлось разнять. Мы разделились и побежали по крыше в разные стороны: Жинь, Бахи и Хала — к последним вагонам, а я, следом за Шазад, вперёд, стараясь не смотреть вниз.

В начале первого вагона я уцепилась за крышу, свесила ноги и стала спускаться, держась за поручень. Ветер выл в ушах, вагон трясся и дребезжал — чудилось, что поезд, как живое существо, хочет сбросить незваных пришельцев. Шазад с ловкостью дикой кошки скользнула следом, и мы оказались на ступеньке по бокам закрытой двери. Я тронула револьвер за поясом, моя спутница взялась за меч. В глазах Шазад я видела отражение своего страха и воинственной радости.

Мы разом повернулись к двери и пинком распахнули её.

Ряды пустых лавок, пыльные лампы на стенах подрагивают в такт со стуком колёс. Разбитое окно, перевёрнутый столик. Никого. Мы опустили оружие, молча переглянулись и поспешили дальше. Я на всякий случай проверила запасной револьвер за поясом.

Снова пустой вагон, ещё один… На полпути Шазад нарушила молчание, озвучив мои собственные страхи:

— Наши должны были уже дойти сюда.

Я нервно сжала рукоятку револьвера. Скорее бы появилась хоть какая-нибудь мишень!

Распахнув очередную дверь в торце вагона, мы увидели под ногами убегающие рельсы — точно как в первом моём поезде. До двери напротив можно было дотянуться, но страшный провал казался мне шире каньонов и ущелий Страны дэвов.

Вниз, на мелькание шпал, смотреть было страшно, но приходилось спешить. Надо отыскать новое страшное оружие, пока оно само не отыскало нас.

— Отойди, — попросила я Шазад, убирая револьвер за пояс, — я первая.

Не успела она возразить, как я ухватилась за стойки двери и, оттолкнувшись, бросила тело вперёд. С силой врезалась в дверь напротив, но та не поддалась. С трудом удержавшись на узком уступе, я покачнулась и едва успела вцепиться в вертикальную лесенку слева от двери. От близости падения на рельсы меня прошиб холодный пот, сердце выскакивало из груди, побелевшие от усилия руки стискивали холодное железо.

Шазад что-то крикнула, но ветер отнёс её слова в сторону. Я повернулась, насколько могла, и протянула ей руку, видя свои пальцы лишь краешком глаза.

Внезапно щёлкнул засов, и дверь распахнулась. За ней мелькнул белый с золотом мундир. «Вот и всё», — подумала я. Однако воительница опередила смерть, стремительно метнувшись через страшную пустоту с ножом в руке. Бело-золотое окрасилось алым, раздался крик, и солдат исчез под гремящими колёсами. Я не видела, как он умер, — взгляд мой был прикован к Шазад.

Подвернув в прыжке ногу, она накренилась, готовая рухнуть на рельсы, ветер трепал роскошные тёмные волосы, захлёстывая вокруг шеи петлёй. Я встретила её взгляд, полный смертельного ужаса.

Глава 23

Страшный миг, казалось, тянулся бесконечно, но потом мои пальцы всё-таки сомкнулись вокруг запястья подруги. Затем другая её рука вцепилась в мою, и у меня немного отлегло от сердца. Какая-то неведомая высшая сила словно притянула нас друг к другу.

Одной ногой Шазад опиралась на порожек под дверью, благодаря чему мне и хватало сил удерживать её на весу, но, стоило одной из нас ослабить хватку, падение стало бы неизбежным.

Мои пальцы дрожали от напряжения, я продолжала сжимать их одним усилием воли. Шазад что-то кричала, но я не могла разобрать ни слова в грохоте колёс и свисте ветра.

— Не слышу! — крикнула я.

— Ещё гости? — донёсся насмешливый голос из открытой двери, словно из глубин ночного кошмара. Я вздрогнула, ожидая ножа или пули в спину. — Да это просто нашествие какое-то!

Резкий северный выговор толчком вызвал в памяти простреленную ногу Тамида и беседу с галанским генералом в Фахали.

Тысячник Нагиб! Сквозь шум ветра послышался его злорадный смех.

Я продолжала смотреть в глаза Шазад. Зацепившись одной ногой за порог, она висела на моей руке, под нами гремели колёса и мелькали шпалы, ветер трепал мою размотавшуюся куфию. Обернуться к двери я не могла, боясь разжать онемевшие пальцы, а притянуть подругу к себе не хватало сил. Внутрь вагона могла заглянуть только она.

— Кто-нибудь, втащите их! — лениво распорядился тысячник у меня за спиной.

Шазад показала глазами на револьвер у меня за поясом, потом на дверь. Было понятно, что она предлагала, но у меня не было свободной руки.

«Брось меня!» — прочитала я по губам. Если не убить Нагиба, мы умрём все. Шазад привыкла убивать других и жертвовать собой во имя общего дела, но у меня перед глазами стояло лицо Тамида. Я больше не была той, что бросает друзей.

Мои пальцы ещё крепче сжали её руку. В тот же миг меня подхватили сзади и втащили нас обеих в вагон. Опасность была позади, но впереди, наверно, ждала как бы не худшая.

Меня грубо бросили на пол, обшарили одежду, забрали оружие. Я тяжело дышала, уткнувшись лбом в ковёр, всё тело тряслось от пережитого напряжения. Драться сейчас я всё равно бы не смогла и поднялась на ноги лишь с помощью Шазад.

Роскошный персональный вагон был полон солдат в новой щегольской форме, на первый взгляд их было примерно две дюжины. Здесь же находились и наши друзья, избитые и измученные.

Двое солдат сторожили Жиня, который стоял на коленях и, судя по виду, едва держался, чтобы не упасть. Мы обменялись чуть заметными печальными улыбками.

Хале связали руки за спиной, в голову упирался ствол револьвера. Бахи я увидела не сразу, поэтому в первый момент подумала, что ему удалось сбежать, но потом заметила окровавленное лицо с разбитым носом и даже узнала с трудом.

Нагиб аль-Оман с надменной улыбкой стоял у полированной стойки бара, словно хозяин какой-то сумасшедшей вечеринки.

— Ну вот и все в сборе! — зловеще произнёс он. — Жалкое зрелище… — Его взгляд скользнул по моему лицу, потом вернулся. — Ах, и ты здесь, синеглазая плутовка? Значит, говоришь, где изменник, не знаешь?

— С тех пор кое-что изменилось, — процедила я, гордо выпятив подбородок и стараясь говорить не по-простому, а правильно и чётко, как Шазад. — Когда приставляют револьвер ко лбу, поневоле примкнёшь к другой стороне, господин тысячник!

— Вот как? — Он шагнул вперёд всё с тем же напыщенным видом. — Думаю всё же, это мой братец немало старался тебя убедить… — Его сапог ударил Жиня в живот, заставив охнуть и согнуться. Я молча скрипнула зубами. — Может, заодно поведаешь, где находится другой мой брат-изменник? — Он нервно одёрнул манжеты. — Это избавило бы тебя от многих неприятностей. В конце концов кто-нибудь да расскажет, ты тут не одна, и мне нет нужды оставлять жить остальных.

— Кто же так ведёт допрос!.. — хмыкнула Шазад.

Услышав её северный акцент, Нагиб резко дёрнул головой.

— Шазад аль-Хамад?! — выкатил он глаза, узнав девушку.

— Мы разве знакомы? — Она окинула его взглядом с деланым удивлением, будто и впрямь пришла на вечеринку.

— Ах да, конечно! — усмехнулся Нагиб. — Как могла единственная дочь великого полководца удостоить взглядом одного из многих сыновей султана? Но мы-то вас знаем.

— Замечают только достойных сыновей, — сухо бросила она.

Было хорошо видно, как парень, скрывавшийся под высокомерной маской тысячника, сжался от унижения.

— Твоего отца повесят за измену дочери! — прошипел он. — И меня это устраивает, потому что мой отец обещал мне его должность. Так что спасибо большое, а тебя я сам…

— Если тронешь её хоть пальцем, будешь гореть в аду! — прохрипел Бахи, плюясь кровью из разбитого рта. — Если не веришь мне, спроси демджи: она не может солгать.

Он кивнул на меня. И Нагиб с новым интересом вгляделся в мои глаза.

— Так и будет, — кивнула я. Бахи сам предостерегал меня от такого: нельзя навязывать истины мирозданию. Но сейчас надо было спасать подругу. — Тронешь её — и сдохнешь в жутких мучениях!

Всё, что я говорила, должно было исполниться, но никакой особенной исходящей из меня силы я не почувствовала. Слова выговаривались легко, как самые обычные, но от этого не становились менее опасными.