Клинок предателя - де Кастелл Себастьян

Я наклонился к Лоренцо и сказал:

— Это не поединок, а представление. Сценический бой.

Лоренцо улыбнулся.

— Ну да. Мы же не можем позволить, чтобы наши плащеносцы ранили друг друга, правда?

Я был потрясен. Заставлять бойцов заучивать партию и просто воспроизводить ее — это наихудший способ тренировки. Отчего–то они считали, что скорость и острые клинки лучше, чем настоящий бой на деревянных учебных клинках. О чем они только думали?

После прекрасной, затейливой серии ударов бой закончился тем, что Этриша остановилась над поверженным Моттом в эффектной позе, направив острие клинка в его глаз.

Раздался гром аплодисментов.

— Это безумие, — сказал я Кайрну. — Почему вы не упражняетесь так, как следует?

— Думаю, довольно невежливо критиковать нашу систему тренировок в нашем же доме. Вы так не считаете? — спросил Лоренцо.

— Я предлагал… — начал Кайрн.

— А тебе, Кайрн, никто слова не давал. — В голосе прозвучала явная угроза. Хотя Кайрн ее, кажется, не услышал.

— На собраниях плащеносцев каждый может высказаться, — упрямо сказал он. — Почему бы нам не упражняться так, как советует Фалькио? С деревянными клинками, но в реальном поединке?

Лоренцо вздохнул и встал с кресла.

— Что ж, хорошо, — сказал он, доставая из ножен невероятно длинную рапиру. — Давай поупражняемся, Кайрн. Будем биться по–настоящему, ты и я.

Толпа колыхнулась в его сторону, и Кайрн занервничал. Если он надеялся, что кто–то станет возражать, то ему не повезло.

— Но я не готов… Я…

— Прекратите. — Я попытался их остановить. — Это не то, что я…

— Давай, Кайрн, — продолжил Лоренцо, впившись глазами в противника. — Плащеносец должен быть всегда готов, не так ли?

Кайрн нехотя вышел в центр зала и обнажил короткую и дешевую шпагу. У меня сложилось впечатление, что у Кайрна дела идут не так хорошо, как у остальных, да и уважением он тут не слишком пользовался.

— По крайней мере, возьмите деревянные мечи, — предложил я. — Вы же покалечите друг друга.

Лоренцо пропустил мое замечание мимо ушей. Он продолжал улыбаться, глядя на Кайрна.

— Ты же не боишься, Кайрн? Ну–ка, докажи гостю, что твоя честь дороже пары царапин.

— К черту честь, — сказал я. — Честь важна лишь для рыцарей. Следуй здравому смыслу, парень.

Толпа сомкнулась кольцом вокруг двух бойцов.

Кайрн поглядел на меня как затравленный зверь, загнанный в угол.

— Нет–нет, он прав. Я хочу быть плащеносцем и должен уметь драться.

Он встал в защитную стойку и принялся ждать нападения. Лоренцо сделал знак своей девушке Этрише, она подошла и на глазах у всех поцеловала его прямо в губы, а потом коварно улыбнулась мне. Я понял, что это ловушка. Дела у Кайрна идут не слишком хорошо, его тут не уважают и не любят, к тому же он опозорил Лоренцо, приведя меня. Они чувствовали себя безопасно и весело в своем маленьком выдуманном мирке плащеносцев, чести и игрищ с клинками, но пришел я со своей уродливой правдой. Возможно, Кайрн намного лучше остальных понимал, какими были плащеносцы, и часто критиковал существующие порядки. Теперь ему решили устроить показательную порку.

— Не будет ли так любезен наш многоуважаемый гость подать сигнал к началу поединка? — спросил Лоренцо.

— Хорошо, — ответил я. У меня возникла одна мысль. — Когда я подам знак, приступайте, но драться можно лишь до первой крови. Тот, кто продолжит сражаться после первой крови, покажет всем, что не умеет держать себя в руках, и, как следствие, проиграет бой.

Теперь поглядим, что ты будешь делать, напыщенная дылда.

— Как скажете. — Лоренцо поклонился мне.

Кайрн согласно кивнул.

— Хорошо. Начинайте!

Клинок Лоренцо ринулся вперед — я уж было подумал, что бой закончился, не успев начаться, но он вдруг остановился прежде, чем шпаги успели скреститься. Хороший финт — несомненно, сделанный для того, чтобы Кайрн испуганно съежился и закрыл лицо руками, как ребенок, который боится затрещины.

Толпа засмеялась.

— Ты в порядке? — поинтересовался Лоренцо, убрав клинок, и склонился к противнику, словно проявляя искреннюю заботу.

Опять послышался смех.

Кайрн снова встал в защитную стойку, Лоренцо пошел в атаку, практически повторив движение. Довольно распространенный трюк: сделать вид, что повторяешь финт, а затем добавить удар. Но в данном случае Лоренцо просто повторил свою уловку, вызвав такую же реакцию. Бедный униженный Кайрн совсем растерялся.

Публика отнеслась к нему без всякого сожаления.

Сначала я даже слегка успокоился: это всего лишь способ опозорить Кайрна и упрочить свое положение среди друзей. Но я ошибался. Лоренцо отлично владел клинком, он знал, как контролировать ход боя и при этом не довести дело до кровопролития. Во время поединка он не просто пугал Кайрна рапирой, а немилосердно бил его плоской стороной клинка. До крови дело не дошло, но Кайрн получал удар за ударом, снова и снова. Когда он пытался защищаться, Лоренцо уворачивался и, скользнув мимо его гарды, стегал противника клинком. Когда бедняга умудрился кольнуть его, Лоренцо наказал Кайрна целым рядом болезненных ударов.

К своей чести, Кайрн упрямо бился и принимал очередную порцию наказания, пока Лоренцо не прижал клинок соперника к полу и не нанес мощный удар по его запястью. Я услышал хруст.

— Достаточно! — вскричал я. — Разойтись.

Лоренцо сделал шаг назад.

— Первый кантор, я не понял. Вы же говорили, что мы будем драться до первой крови.

Я посмотрел на толпу. Некоторые взирали на происходящее с ужасом, но большинство довольно улыбалось, наслаждаясь развлечением.

— Парень свое получил, — ответил я.

— Я… — начал Кайрн.

— Он вправе отказаться, если хочет, — успокаивающим голосом сказал Лоренцо. — Но если человек бежит от поединка, то он больше не может называться плащеносцем и не имеет к нам никакого отношения.

Я рассмеялся.

— Бежит от поединка? Ты рассуждаешь как ребенок. Мы всегда пытаемся избежать драки, если можем. «Суди справедливо, скачи быстро, дерись изо всех сил». Драка — это последнее средство.

Теперь пришла очередь Лоренцо посмеяться.

— Что ж, это объясняет, почему в последний раз вы так быстро убежали от боя, в котором могли сразиться и победить! Возможно, именно поэтому короля больше нет и плащеносцев тоже. А мы… — Он повернулся и театрально раскинул руки. — Мы будем драться, а не бежать!

Алина дернула меня за рукав.

— Идемте отсюда. Нам нужно уходить.

Я отмахнулся.

— Ты глуп, Лоренцо, и лишь болван станет слушать этот бред. Считаешь, ты можешь с сорока бойцами выйти против отряда рыцарей в доспехах? В кольчуге? За королем пришло войско из тысячи всадников. Думаешь, ты бы в этой драке уцелел?

Я почувствовал легкий укол иронии, потому что когда–то пытался убедить короля позволить мне сделать именно это.

— Знаете, первый кантор, вы выглядите уставшим. Возможно, вам надо отдохнуть и вспомнить о прекрасном прошлом, а драться вместо вас станут молодые бойцы, которые лучше вас. А может… — Он повернулся и хищно улыбнулся: — Может, покажете нам пару трюков, как это было в старые времена?

— Идемте, — повторила Алина. — Это не ваша битва.

Она ошибалась: эти люди называли себя плащеносцами. Я посвятил делу правосудия всю свою жизнь, то же сделали еще сто сорок три человека. Ради него мы дрались, проливали кровь и умирали. Ради него мой король сложил голову.

Лоренцо был прав лишь в одном: я действительно устал. Устал от герцогов и рыцарей, от того, что простые люди называют нас шкурниками, и драными шкурами, и даже еще хуже. Устал от того, что они марают память о нашей идее. И более всего я устал бежать и прятаться. Понимал, что мне нужно уйти с Алиной прямо сейчас и постараться найти новое убежище. Практически слышал, как Брасти кричит мне в ухо, умоляя, чтобы я не поддавался ярости. Он был прав.

Но будь я трижды проклят, если позволю этим болванам, этим сукиным детям окончательно предать забвению дело плащеносцев.