Враг врагов (СИ) - Арьков Сергей

Их путешествие через нейтральную полосу выдалось непростым. Они нещадно гнали лошадей, но плохенькие крестьянские животные, привыкшие неторопливо таскать телеги, а не нестись вихрем с всадниками на спинах, не радовали новых владельцев скоростными качествами. В итоге беглецам пришлось устроить привал задолго до заката, и провести ночь на нейтральной полосе. И ночевка эта вышла настолько скверной, что ни Мортус, ни Трокус не желали бы повторно испытать пережитых в ее ходе ощущений.

В качестве убежища они избрали развалины большого дома. Чуть живых от усталости лошадей завели внутрь, а затем, насколько это было возможно, забаррикадировали все входы. Но принятые меры не принесли ощущения безопасности. Здание было ветхим и частично разрушенным. Материал баррикад являл собой сущий хлам — гнилые доски, старые рассохшиеся бочки и прочий мусор, который едва ли мог послужить эффективной преградой на чьем-либо пути.

У обоих беглецов были при себе захваченные при побеге мечи, но это не особо-то обнадеживало их. Оружие, отнятое у рядовых стражников, было самым простым и дешевым. Мортус и Трокус, матерые черные рыцари, привыкли орудовать особым инструментом — огромными двуручными мечами, откованными из специального прочного сплава. Эти мечи были веским аргументом в споре с любым неприятелем. Они были усилены темными чарами, и помогали творить колдовство, азами которого владел каждый черный рыцарь. Без своего привычного оружия оба беглых злодея чувствовали себя беззащитными.

Вместе с дневным светом, с нейтральной полосы ушло и мнимое ощущение безжизненности. В солнечных лучах эта равнина казалась мертвой пустошью. Но стоило отгореть закату, как вместе с тьмой ночи наружу, из нор и убежищ, полезли обитатели нейтральной полосы. Мрак был для них родной средой, привычной и любимой. Каждое утро они скрывались в своих логовах, и каждый вечер покидали их, выходя на охоту. На нейтральной полосе не водилось вегетарианцев. Здесь каждый являлся хищником. Каждый, выбираясь из норы, знал, что этой ночью либо он съест кого-то, либо кто-то закусит его плотью.

Мортусу и Трокусу тоже были известны правила жизни, царящие на нейтральной полосе. Поэтому они засветло заготовили целую гору факелов, в материале для которых на развалинах недостатка не было, и едва стемнело, стали ждать гостей. Лошади, усталые и голодные, встревоженно фыркали и трясли головами. Их новые владельцы тоже были на взводе. Как и животные, они тоже порядком оголодали за день, но едва после заката над нейтральной полосой разнесся первый жуткий вой неведомого монстра, как злодеи тотчас же позабыли о своих пустых желудках.

Вскоре тьма вокруг их убежища ожила, огласившись множеством жутких голосов. Местные обитатели выли и ревели на все лады. Эта кошмарная перекличка повергла в страх даже таких бывалых рубак, как Мортус и Трокус.

Примерно до полуночи их никто не беспокоил. Монстры выли где-то в отдалении. То и дело над пустошью раскатывался пронзительный визг, который резко обрывался, и укрывшиеся на развалинах злодеи понимали — только что кто-то пошел на корм.

А затем, в полночь, местные явились и по их души.

Лошади первыми почуяли приближение хищников, и стали беспокойно метаться по комнате. Мортус и Трокус зажгли дополнительные факелы и взяли в руки мечи. Вскоре и они услышали снаружи звук шагов. Что-то большое и тяжелое украдкой подбиралось к их убежищу.

Затем в заваленном досками и ветками дверном проеме сверкнули во мраке два больших зеленых глаза. Следом за тем оттуда донеслось жуткое приглушенное рычание.

— Убирайтесь отсюда! — громовым голосом вскричал Мортус. — Здесь для вас нет поживы!

Ночной гость не поверил ему на слово. Огромная лапа с ужасающими крючковатыми когтями вдруг выскочила из тьмы, и начала ломать баррикаду, преграждающую вход внутрь. Мортус бросился вперед, и ударил лапу мечом. Как и ожидалось, обычный дешевый клинок лишь слегка попортил шкуру чудовища, а не рассек ее надвое. И, тем не менее, хищник болезненно взревел и отступил, растворившись во тьме.

Нанесенная рана ничуть не отбила охоты у местных чудовищ отведать свежего теплого мясца. Вновь и вновь они предпринимали попытки прорваться внутрь здания. Лошади, обезумев от ужаса, непрерывно ржали, и били копытами в стены. Мортус и Трокус с факелами в руках метались по дому, нещадно рубя лезущие изо всех щелей когтистые лапы. Снаружи ревело и выло, будто под стенами особняка собрались все окрестные твари. В свете факелов мелькали их морды, состоящие из сплошных челюстей и горящих жадным огнем глаз. Некоторые из монстров были покрыты густой черной шерстью, на боках других блестела толстая чешуя. Они выли, шипели и рычали на все лады. Близость мяса приводила их в неистовство.

Ближе к утру бестии решились на отчаянный полномасштабный штурм. Твари полезли со всех сторон, ломая баррикады и силясь ворваться внутрь. Трокус, рубя чудовищ, сломал трофейный меч, бросил его, и вооружился двумя факелами. Мортус отчаянно отбивался от наседающих тварей. Когда в окно вдруг просунулась огромная голова неведомого монстра, лорд черного замка храбро подскочил к ней, и всадил клинок прямо в глаз. Тварь, обиженно визжа, скрылась в темноте, и на этом штурм закончился. Монстры еще какое-то время бродили вокруг коттеджа, издавая жуткие завывания и рыки, а затем, когда дело запахло рассветом, исчезли, будто растворившись в воздухе.

Утро Мортус и Трокус встретили бледными, утомленными, но счастливыми. Едва рассвело, они вытащили из дома упиравшихся лошадей, вновь забрались на их спины, и погнали животных дальше на восток. Ни одному из них не хотелось повторной ночевки на нейтральной полосе, так что лошадей они в этот день щадили еще меньше, чем вчера. Несчастные животные получили такое количество ударов, что сдались, и перешли на галоп.

Уже в сумерках беглецы пересекли мост, переброшенный через пограничную речушку. Дальше начинались земли империи Кранг-дан. Здесь уже можно было не опасаться монстров нейтральной полосы, они никогда не забредали в эти края. Но отнюдь не чудовища беспокоили Мортуса. Он больше волновался о том, что могло ожидать его в черном замке. Вполне могло оказаться и так, что едва ступив в пределы родимого дома, он тотчас же будет арестован. Наверняка в замке его уже поджидали гвардейцы императоры — мрачные типы в железных масках, под которыми они прятали свои бесстыжие лица. С этими ребятами шутки были плохи.

И Мортус не ошибся. Гвардейцы действительно уже находились в замке и вовсю хозяйничали там, раздавая команды и творя всевозможный произвол. За недолгий срок своего пребывания в стенах твердыни они уже успели выявить восьмерых предателей и умучить их до смерти. И хотя никаких доказательств того, что несчастные являлись изменниками, не было, гвардейцам это не помешало. Их вообще никогда не смущала такая ерунда, как отсутствие доказательств. Все знали, что в императорскую гвардию набирают исключительно больных на всю голову садистов, обожающих истязать и убивать людей. В этом, собственно, и заключались их служебные обязанности. Они разъезжали по империи, творили кровавый произвол и сеяли повсюду страх. А страх был тем самым раствором, который многие века удерживал в целости темную державу. Не будь его, люди уже давно послали бы куда подальше императора со всеми его подельниками-дворянами, и войну с Ангдэзией, ведущуюся с незапамятных времен и сжирающую львиную долю ресурсов государства.

Не успел въехавший в черный замок Мортус спешиться, и отдать приказ отправить доставившую его ленивую кобылу на котлеты, как к нему через двор уже шествовала группа людей в черных одеяниях и с железными масками на лицах.

— А вот и стервятники, — проворчал Трокус, наблюдая за их приближением. — Уже поджидали нас.

Мортус напрягся. Если сейчас его попытаются арестовать, то нужно пробиваться с боем и рвать когти. Арест — это конец. Он не оставит ему ни единого шанса на благополучный исход. Те, кого арестовывали бойцы черной гвардии, пропадали бесследно.