Королевская охота (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

Пока Тира задерживалась, я успел переброситься приветствиями со всеми главами знатных домов Скайдры. Серьёзных разговоров никто не вёл, ограничивались поздравлениями. Наконец, наряженные в новые ливреи слуги распахнули створки дверей и ко мне навстречу вышла она.

На Тире было надето светло-зелёное подвенечное платье, состоявшее из узкого корсажа по фигуре, создававшего тонкую талию, и пышной юбки в пол из шелка. Высокую причёску скрывала кружевная фата. Её чёрные волосы удачно гармонировали со светлой тканью. Само платье было с открытыми плечами, шею обхватывало бриллиантовое колье. В руке, затянутой тонкой шёлковой перчаткой, Тира держала букет из ярких однотонных цветов, названия которых я совершенно не знал. Но они были очень красивые и подходили к наряду.

Бледное от переживаний лицо Тиры осветилось улыбкой, когда она увидела меня, и в окружении целой кучи подружек (и когда она успела обзавестись компанией таких прелестниц?) подошла ко мне, подала руку.

— А где дядюшка? — поинтересовался я.

— Всё семейство будет ждать нас у ратуши, — Тира схватилась за мой локоть и мы медленно спустились по лестнице. — Дядюшка почему-то застеснялся появляться здесь.

— Это некрасиво и бросает тень на репутацию Фальтусов, — заметил я. — Заодно и на нас.

— Мы к этому готовились, дорогой, — мило улыбаясь гостям, тихо ответила Тира. — Переживём.

Учитывая, что невеста осталась полной сиротой, роль отца должен был сыграть Дунан Фальтус — папаша мичмана Клэда Фальтуса, который отплатил мне чёрной неблагодарностью за свое спасение. Он должен был вложить руку невесты в мою возле алтаря. Но вот такой кордебалет мне не понравился. Так нельзя, даже если испытываешь неприязнь к человеку, оказавшемуся более удачливым, чем твой непутёвый сынок. Ладно, запомним. Самые большие неприятности нужно ждать именно от родственничков, которые запросто продадут тебя ради своих интересов.

— Не думай об этом, — прошептала Тира, старательно вышагивая по дорожке, тщательно вымытой слугами. — Не надо из-за Фальтусов портить себе настроение.

Мы дошли до нарядной кареты. Стоявшие возле неё Дювергер и Мале поклонились, а Эммон, наконец-то переставший воспринимать меня как соперника, распахнул дверцу и ловким движением опустил подножку, чтобы невеста без труда могла залезть внутрь. Я помог Тире, следом за нами в карету сели Михель и Леон. Виконт со свитскими будет сопровождать нас до самой ратуши, чему он не возражал. Не в том он положении; иногда статус может принести больше проблем чем пользы.

Кавалькада растянулась до самой Роканы. Здесь уже стоял паром, на который первой заехала наша карета, а следом потянулись остальные. Чувствую, церемония растянется на долгое время, но ничего не поделаешь. Положено дойти до алтаря пешком — значит, будем идти. Только все присутствующие поступили весьма хитро и расчётливо. На другом берегу гостей ждут личные кареты, на которых они доедут до городской площади, а уже оттуда все мы весело и непринуждённо двинемся к церкви святого Винтея.

На паром взошли самые важные представители знатных родов: старейшины, главы и наследники со своими жёнами. Но и таковых набралось не меньше полусотни. Всё-таки аристократия Скайдры показала своё уважение, пусть и не мне, какому-то выскочке непонятно откуда, но Тире точно, и она это оценила, чуть-чуть пошмыгав носом от накативших чувств.

— Выйдем к гостям, — попросил я невесту. — Хочу кое-что показать.

Оказавшись на палубе, я подвёл её к борту, за которым тихо и беззаботно плескались воды Роканы. Увидев стоящий чуть ниже по течению бриг-тёзку, Тира вытаращила глаза от удивления, и только раскрыла рот, чтобы спросить, что я задумал, раздался тройной пушечный залп по левому борту. Густой дым заволок корабль, а с обоих берегов раздался восторженный вопль зевак.

На самом пароме от неожиданности завизжали дамы, а мужчины сдержанно засмеялись и похлопали, одобряя выдумку. Многие из них прошли армию и сразу поняли, что выстрелы были холостыми.

— Дорогой, ты это придумал ради меня? — заморгала Тира, силясь сдержать слёзы.

— Только ради тебя и никого больше, — я мягко сжал тонкие запястья невесты, желая обнять её и не отпускать от себя. Но сдержался. Ещё не время проявлять чувства, будь неладна эта аристократическая чопорность и показная бесстрастность.

— Даже не представляю, как ты уговорил губернатора устроить огневое представление на Рокане, — прищурившись, Тира с подозрением посмотрела на меня.

— Просто разрисовал ему картину церемонии, а он заинтересовался, — я открыто любуюсь своей невестой. Наклонившись к её ушку, на мочке которого висела серёжка с огранённой капелькой изумруда, прошептал: — На обратном пути Пегий устроит такой сюрприз, что о нашей свадьбе будут целый год вспоминать.

— Уже сгораю от нетерпения, — прикусив нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, откликнулась Тира.

Как только паром достиг противоположного берега и наша карета первой выехала на причал, началась суета. Все бросились к своим средствам передвижения, и вскоре большущая кавалькада рванула по улицам, привлекая внимание горожан. О свадьбе, подозреваю, знали многие, а теперь со всей прыти побежали к ратуше, где обычно шла раздача милостыни, когда новобрачные после церемонии выходили на улицу. Для этой цели у Дахада был припасён кожаный кисет с мелкими монетами.

Когда до площади оставалось проехать пару улиц, мы все дружно покинули кареты. Впереди нас шли нарядно одетые слуги и раскидывали веточки розмарина. Возможно, они что-то символизировали, но мне было не до этого. Больше всего беспокоило ненужное передвижение по городу, где до сих пор шныряют низариты. Два десятка штурмовиков при оружии охраняют нас, прикрывая с боков, дворянская свита во главе с капитаном Айвором тоже не дремлет. Парни сосредоточены, потому что все предыдущие дни и я, и сам капитан вбивали им в головы, что свадьба для них, в первую очередь, тяжёлая обязанность по охране своих господ. Веселиться они будут потом, во время торжественного ужина, да и то не все. В особняке, хотя бы, можно полностью перекрыть ходы и выходы, мышь не проскочит. А вот здесь, на улицах…

Люди Додрефа, как я понял, уже были на месте. То и дело мелькали какие-то интересные личности в тёмно-коричневых сюртуках, низко надвинутых шляпах и в перчатках. Под одеждой у них явно что-то было, скорее всего, дубинки. Вряд ли граф разрешит слугам использовать огнестрельное оружие или клинки, а вот в умелых руках деревянные палицы могли стать серьёзным аргументом.

И это обстоятельство тоже напрягает. Здесь каждый видит друг в друге врага и подспудно ожидает пакости. Хочется верить слову Додрефа. Поэтому улыбаюсь, глядя на счастливое лицо Тиры, и веду её к храму.

Площадь оказалась забита народом. Я с облегчением замечаю развернувшуюся цепь солдат из гарнизона. Это уже губернатор постарался, молодец. По образовавшемуся коридору доходим до невысокого (по сравнению с городской ратушей) здания с куполообразной крышей, над которой вознёсся символ святого Винтея — венок из переплетённых веток и цветов. Вообще, в Дарсии люди поклоняются единому богу, имя которого строжайше запрещено оглашать ни во время церемоний, ни в официальных документах. Во имя Господа проводят службы, возводят церкви. А вот храмы, построенные в честь божеств, давно утративших своё влияние в обществе, в королевстве хватает. Самые известные, это святой Винтей, чьё предназначение — связывать семейными узами мужчин и женщин. Далее по популярности идут святой Эрпен, покровительствующий торговцам и путешественникам, святой Айнхег, защищающий воинов, ну а женские интересы представляет Велисинда. Она, можно сказать, охватывает все сферы жизнедеятельности: хозяйство, уход за домом, роды, выбор жениха и прочие мелочи, без которых любую женщину представить невозможно.

Я задумался и не заметил подошедшего к нам Дунана Фальтуса. Это был весьма плотный мужчина лет сорока пяти с намечающимися залысинами на лбу и висках. Широкое лицо лоснилось от пота, чёрные усы, спускающиеся по уголкам губ к подбородку уныло поникли, но серо-льдистые глаза с неприязнью, которую Фальтус и не собирался скрывать, царапнули по мне и тут же растаяли, как только остановились на улыбающейся Тире. Всё-таки появился, сообразил, что не стоит усугублять ситуацию своей выходкой.