Трон тысячной лжи (ЛП) - Хиггинсон Рейчел

Вероятно, что мы с Катринкой вели себя как можно тише, чтобы не раздражать её, не меняло ситуацию. Вчерашний ужин был мучительным. И завтрак этим утром был мучительным еще больше. Настолько, что я предложила миссис Блайт, чтобы мы с Катринкой могли поесть раньше или позже королевы, чтобы не беспокоить её. Но миссис Блайт только посмотрела на меня, как на дуру, и продолжила идти.

— Мне думала… — начала моя сестра дрожащим голосом. — Может быть, ты согласишься со мной прогуляться. Я знаю, что ты любишь осматривать окрестности. И я просто… я просто не могу больше оставаться внутри, ожидая, что она накричит на нас.

— Или поговорит с нами как нормальный человек, — добавила я, теперь понимая её бледность. Катринка кротко улыбнулась. — Я бы с удовольствием прогулялась. Нет ничего, что не могли бы вылечить немного солнечного света и свежего воздуха.

Я сунула книгу заклинаний под одеяло и спрыгнула с кровати. Шикса резко села, стряхивая с себя дремоту. Она была беспокойна с тех пор, как мы прибыли в Замок прошлой ночью, но, по крайней мере, она могла перестать расхаживать взад-вперёд, когда была со мной.

Очевидно, когда я уходила перекусить, она мерила шагами комнату и скреблась в дверь. Клеста беспокоилась, что она каким-то образом забеременела. И мне приходилось постоянно уверять её, что это невозможно, поскольку мы не видели ни одного лисенка-самца с тех пор, как я нашла её малышкой.

Подхватив Шиксу, я решила взять её с собой. Она не ушла бы далеко, если бы я позволила ей идти самой. И ей было бы полезно размять лапы после стольких путешествий.

— Мы должны кому-нибудь сказать что ушли? — спросила я, когда мы шли по извилистым коридорам крепости Фенвик к тронному залу. Ни одному из наших охранников не разрешалось находиться на этой стороне замка, потому что Раванна настаивала, что её охрана не нуждается в их помощи, поэтому нашим пришлось охранять вестибюль. Они были недовольны обстановкой, но я наслаждалась свободой.

Или, по крайней мере, видимостью свободы.

Все работники Раванны научились так хорошо держаться вне поля зрения. Единственными людьми, которых мы видели после Барстуса, были миссис Блайт и наши горничные.

Однако мы где-то заблудились по дороге и оказались в другой части замка. Когда мы попытались развернуться и вернуться тем же путем, каким пришли, то обнаружили танцевальный зал. Катринка вошла внутрь первой, улыбаясь мне.

— Бальные залы всегда ведут в сады, — прошептала она.

Я знала, что она права, поэтому последовала за ней. Мы обе ахнули при виде бального зала, даже при свете дня. Было похоже на ночное небо, но как будто мы были в нём высоко. Тот же самый черный мрамор, из которого, казалось бы, состояла вся крепость, был здесь более пестрым. На блестящем обсидиане виднелись вкрапления золота, серебра и белого цвета. Всё вокруг нас искрилось в солнечном свете, привнося нотку причудливости в мрачное существование.

И действительно, вдоль задней стены были стеклянные панели, через которые открывался вид на сад.

Мы поспешили к дверям, которые были оставлены открытыми для послеполуденного ветерка, и выскользнули наружу, глубоко дыша. Я не осознавала, как туго сжалась моя грудь, пока солнце снова не коснулось моей кожи. Даже Шикса потянулась в моих объятиях и подняла мордочку к небу.

Катринка счастливо вздохнула рядом со мной.

— Спасибо, что присоединилась ко мне. У меня такое чувство, будто моя голова кружилась месяцами, и это… это место — слишком много для меня, чтобы понять. Мне казалось, что я там схожу с ума.

Я улыбнулась про себя её признанию. Это было немного, но это был маленький шаг к доверию. Конечно, другими вариантами её общения были Раванна Пресидия или миссис Блайт — старая служанка, которая отказывалась с нами разговаривать, но я бы дорожила этой маленькой победой. Это крошечное приглашение стать чем-то большим, чем просто знакомыми.

Мы прошли по ониксовой брусчатке и ступили на садовую дорожку со шпалерами по обе стороны, увитую великолепными вьющимися цветами. Шикса извивалась до тех пор, пока я не позволила ей выпрыгнуть из моих рук. Она грациозно приземлилась на тропу и радостно затрусила перед нами, показывая дорогу.

Мы с Катринкой несколько минут молчали, но этот вопрос о магии не давал мне покоя. Мне нужно было ещё одно мнение. В глубоких врезных карманах моего платья лежало письмо для Тейлона, но пока я не смогла найти Финча, эта тема, казалось, кружилась во всём моём теле, как рой рассерженных пчел.

— Что в Барстусе тебе рассказали по поводу магии?

Она быстро повернула голову в сторону, чтобы оценить серьезность моего вопроса. — Я совершенно серьезна, Катринка.

— Ну, я уверена, что, как и монахи в Хеприне, мне рассказали то же самое. Магия когда-то процветала в нашей державе, но после войны и постройки Мраморной стены, Место Силы и так далее, она использовалась всё реже и реже. И, в конце концов, был запрещена, — она сорвала цветок с живой изгороди, осторожно перекатывая его между пальцами. — Я слышала о Столетней войне, но то, что я прочитала, было размытым по сравнению с тем, чем Раванна поделилась по дороге сюда. И я никогда не слышала, чтобы магия была связана непосредственно с Короной Девяти. По большому счету, сотни лет не кажутся таким уж большим сроком.

— В точности мои мысли.

Она задумчиво промурлыкала что-то себе под нос, затем оглянулась через плечо.

— Не показалось ли Раванне, что в Короне девяти всё еще может быть магия? Она казалась… я не знаю, смущенной или особенно задумчивой по этому поводу.

— Да, ты права. До сих пор я об этом не задумывалась. Я полагаю, если бы ты верила в магию, было бы очень важно, была ли она взята с короны или просто спрятана. Разница была бы огромной.

— Но почему, Тессана? Почему это должно быть важно для того, кто никогда бы её не надел?

Я вспомнила свой судебный процесс и сказала:

— Хотя она почти справилась. До того, как я прибыла в Элизию, совет должен был провести голосование по вопросу о новом Месте Силы. Они собирались перенести его из родословной Аллисанд. Я думала, это предназначалось дяде Тирну. Но неужели ты думаешь?..

Она плотно сжала губы и задумалась. Это было самое большее, о чём мы говорили друг с другом, не прерывая друг друга, и моё сердце забилось сильнее при мысли о возможности более близких отношений.

— Ты знаешь, я винила тебя за то, что ты отослала меня в Барстус? Ну, не конкретно тебя. Но нашу семью. Я по глупости обвинила их в том, что их убили, потому что это так усложнило мою жизнь. В ранние годы, когда мне было так холодно и так одиноко, я думала о чём-то вроде: «Почему они не любили меня настолько, чтобы взять с собой? Почему они бросили меня в этом ужасном месте? Почему они так поступили со мной?», — она тихо рассмеялась и поправила очки на носу. — Я знаю, это ужасно эгоистично, но я не могла представить себе жизнь без семьи, которую я так сильно любила. Я не могла примириться с тем, почему их у меня отняли, и почему я осталась одна в этом жестоком, суровом мире. Но потом, ну, потом я познакомилась с Золотовыми. Они были добры ко мне, приняли меня как одну из своих и стали семьей, которую я потеряла. Когда Максим предложил мне стать членом его семьи, я ухватилась за этот шанс. Я… Меня не волновала потеря Элизии, или королевства, или Места Силы. Всё, о чём я заботилась — это оставаться дома, — она прочистила горло и добавила. — Хотя я действительно никогда не ожидала, что он будет иметь в виду Алексея. Я думала…

— Андре, — закончила я, когда она замолчала. — Антон сказал мне.

Она покраснела так же, как роза, которую держала в руке.

— У него такой длинный язык.

Толкнув её плечом, я не смогла удержаться от смеха.

— Он заботится о тебе. Он хотел посмотреть, что я могу сделать, чтобы это произошло.

— Конечно, он это сделал.

— И я сказала ему, что ничего не могу сделать. По крайней мере, пока. Но он свяжется со мной еще раз через пару месяцев.