Артефакт острее бритвы (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— И мы так можем? — заинтересовался один из учеников школы Багряных брызг.

Первоцвет усмехнулся.

— Как научитесь состояние гармонии ловить — сможете.

После того случая я вновь начал медитировать в попытке эту драную гармонию ухватить, а то сосредоточился исключительно на развитии узловых точек и проработке меридианов и на всё остальное махнул рукой.

Впрочем, ещё бы мне на всё прочее рукой было не махнуть! Увы и ах, Первоцвет как в воду глядел: приходилось из кожи вон лезть, лишь бы только избавиться от искажений, которые повлекло за собой использование при формировании левого фрагмента абриса порчи. И если тело неприятных сюрпризов давно уже не преподносило, разве что лицо загорело как-то совсем уж неравномерно, то привести в порядок дух покуда не получалось. Нет, его больше не рвало в клочья и отпала нужда чуть ли не ежедневно ловить баланс, уравновешивая узлы, но левый глаз день ото дня всё сильнее наливался пурпуром, а работать с энергией этого аспекта левой рукой стало куда сподручней нежели правой.

Оно и немудрено: сначала письмецо с проклятием хватанул, теперь дополнительно красного аспекта при прожиге меридиана добавил, вот и случился перекос. И хоть пламя атрибута продолжало оставаться молочно-белым, я всё же спросил у магистра Первоцвета, чего ждать дальше, но тот лишь отмахнулся.

— Сам же сказал, что красный аспект лучше! Не бери в голову — думаю, это твоя наследственная склонность пробуждается.

Самое смешное, что так оно и было. И пурпурный аспект представлялся мне интересней белого, и то драное проклятие досталось именно что по наследству!

Я потёр левую щеку и уточнил:

— А с лицом у меня что?

Магистр пожал плечами.

— Думаю, это дисбаланс абриса сказывается.

— И что теперь делать?

— Как склонность к аспекту окончательно с белого на красный поменяется или обратно вернётся, так всё само собой пройдёт. Пигментные пятна и морщины — это ерунда! Считай, легко отделался.

Легко отделался? Вот уж бы не сказал!

Кого ещё беспокоила склонность к аспекту, так это Дарьяна. Честно говоря, я бы точно не выдержал и попенял приятелю из-за его бесконечного нытья, когда б в одно из своих первых посещений подвала собственными глазами не увидел, чем именно занимается книжник под руководством худого лысого тайнознатца.

А занимался он изготовлением ходячих мертвецов.

— Тут ничего сложного нет, — признался Дарьян. — Азы ритуалистики. Готовим тело, запираем в нём духа, навешиваем управляющие чары. Всей возни от силы на пару часов.

Я поскрёб щёку.

— Получается, если кто в больнице помирает, его вам отдают?

— Рабов — да, — подтвердил Дарьян, раскуривая сигару. — И если родня тело не забирает. Этими мастер занимается, они классом выше считаются, чем те, на которых мы практикуемся.

— Подожди, а откуда бы ещё телам браться?

— Люди смертны! — пожал плечами книжник, уставившись на огонёк сигары. — Нам везут тех, кого в жертву местные жрецы приносят. Сердца вырезаны, души вырваны. Третий сорт! На плантациях за месяц-два разваливаются, как говорят, но лучше, чем ничего.

— Дикость какая-то! — не сдержался я. — Как вообще людей в жертву можно приносить⁈ Куда церковь смотрит?

— Антиподов, а не людей, — поправил меня книжник. — За людей жрецов и тут на костёр спровадят. Ну а так здесь у священников особой власти нет. Службы проводят, проповедовать пытаются, даже миссии где-то обустроили, а власти нет. Тут всем торгаши заправляют. Пока совсем не заиграются, никто им в Поднебесье и слова худого не скажет.

Я покачал головой и развивать эту тему не стал, спросил о другом:

— Ну а первый сорт кто?

— Душегубы всякие, кого к смерти приговорили. Материал качественный, таких обычно в Мёртвую пехоту определяют. Но мы с ними не работаем. У нас брака хорошо если не треть на выходе получается.

И вот с отбракованными ходячими мертвецами довелось поработать уже и мне. Называлось это «утилизация». За возню со смердящими гнилью уродцами не платили ни гроша, но я всегда с радостью хватался за любую возможность опробовать на них действие своих атакующих чар.

Вообще, от нас всего-то и требовалось, что вырывать и уничтожать помещённых в тела духов, но справляться с бестелесными созданиями мы приноровились в первую же седмицу, вот и взялись отрабатывать боевые арканы.

Увы и ах, огненный удар в этом отношении откровенно разочаровал. Если накоротке ещё худо-бедно получалось отрывать конечности, то уже на расстоянии в две сажени эффект ограничивался лишь толчком и ожогом, а десять аршинов и вовсе были предельной дистанцией для нанесения хоть какого-то вреда. И ведь наставник Крас ставил этот аркан куда выше стихиального щита, который спасал меня уже не единожды!

Дело определённо было в ущербной схеме заклинания, поскольку мой коронный ударный аркан разносил головы и сминал грудины, враз вышибая из мёртвых тел заточённых в них духов, на куда большем расстоянии.

Дарьян легко прошивал тела костяными пиками и рубил их выраставшим из руки клинком, но вот кирасы его чарам оказывались обычно не по зубам. Мои ударные чары их тоже лишь мяли, зато огненными арканами я приноровился рассекать сталь на расстоянии вытянутой руки — для этого не приходилось даже особо напрягаться.

А ещё я вознамерился сотворить огненный шар. И — сотворил. Увы, недостатков у этих чар набиралось куда больше нежели достоинств. Начать с того, что для создания аркана в обязательном порядке требовалось задействовать обе руки, а на сбор энергии и общую подготовку заклинания уходило непозволительно много времени. Ну и самое главное: при попадании в цель шар не взрывался, а в лучшем случае расплёскивался брызгами огня.

Черти драные! Да зачастую он прямо в воздухе рассеивался!

Чуть не выдержишь баланс между насыщенностью, скрепляющим чары отторжением и скоростью броска, всё — привет! Здесь точно был какой-то секрет, но ни с кем из опытных огневиков потолковать на сей счёт возможности не было, поскольку форт приходилось обходить десятой дорогой.

К середине лета я стабилизировал абрис, тем самым полностью исчерпав все возможности для саморазвития. Мне бы довести до ума оправу, но с порчей, памятуя о предупреждении магистра Первоцвета, я больше связываться не собирался, а иных способов прожечь меридианы попросту не знал. Всё, что оставалось, — это прорабатывать входящие меридианы, пытаться достичь эту драную гармонию и практиковаться в избавлении пациентов от порчи. Да ещё я штудировал медицинские справочники и анатомические атласы.

Скука смертная? Да уж лучше бы и дальше скучал!

Вьюн и Ёрш отыскали меня, когда переводил дух на брёвнышке у крыльца флигеля.

— О, вот ты где! — обрадовался, углядев меня, вихрастый босяк. — Давно не виделись!

— Здорово, Боярин! — подойдя, протянул руку и его товарищ. — Ну ты совсем пропал!

Я поздоровался с тем и другим, спросил:

— Вы чего тут?

— Ноги гнить начали, — пояснил Вьюн. — Нас же к пластунам сослали, а они вечно в болотах. Портянки мокрые, пиявки всякие…

— Задрало! — сплюнул под ноги и сразу растёр слюну носком сапога Ёрш. — Наныли разрешение в больничку сходить, короче. Вам с Дарьяном от Огнича привет.

— Вы вместе?

— Ага.

— А как там вообще оказались?

Босяки переглянулись.

— Долян подсупонил, — зло выдал Вьюн. — Наплёл, будто мы самые толковые из всех отбросов, вот нас туда и отрядили. А Лоб язык в задницу засунул. Ничего, повстречаемся ещё на тёмной улочке…

— Да не только нас к пластунам сплавили, — заявил Ёрш, присаживаясь рядом. — Половину всего пополнения в полевой лагерь услали, в форте не так уж много народу балду пинать оставили.

— Мы чего тебя искали, — перешёл к делу Вьюн, опускаясь на брёвнышко с другой стороны от меня, — нам в боярские дела лезть не с руки, но слушок прошёл, будто у тебя серьёзные нелады с роднёй, и тот, кто тебе башку отчекрыжит, по возвращении в Поднебесье большой куш от них получит. Так что постерегись.