Перепутья Александры (СИ) - Бахтиярова Анна

   - Значит, ты и их вывела из Потока? - обрадовалась Света. Заулыбалась, распрямилась.

   - Нет. Только Михаила. Варя не пошла. Не захотела. Так и осталась там до конца... - мой голос дрогнул. Наверное потому, что я впервые заговорила о балерине за столько лет. Ведь чувства вины я точно не испытывала. Я всё ещё твердо верила, что Варвара не зря провела в Потоке последние дни жизни.

   - Саш, она же не... не... - девушка задрожала, не желая верить в то, о чем уже догадалась.

   - Варя умерла, - сурово ответила я. Ни к чему ходить вокруг да около.

   - Точно? Ты уверена? Может, всё-таки ошибка? - Свете отчего-то констатация Вариной смерти давалась труднее Егоркиной. Или с уходом детдомовского мальчишки она просто давно смирилась?

   - Уверена. Я навещаю ее иногда. На кладбище. В дни рождения или... - я замолкала на полуслове. Хотела сказать, что приезжаю на могилу Варвары, когда сердце сковывает необъяснимая тоска, но поймала очередной подозрительный взгляд Кондратьева и не смогла продолжить.

   - Но почему? Почему она осталась?

   - Потому что для неё это был оптимальный вариант.

   - Какой вариант?! Умереть в Потоке?! Саша, ты в своем уме?! - от нежданного Светиного крика я подскочила. Доктор тоже, причем куда неуклюжей меня. Даже очки с носа слетели. - Варя была так талантлива! Ты же помнишь балет, Саш?! Лебедя?! У неё было блестящее будущее! И вообще... Ой, Каспер! - взвизгнула девушка, почувствовав, как собачий язык проехал по носу. Псу не пришлась по вкусу буйная реакция хозяйки и он принялся успокаивать ее по-своему. - Прекрати! Каспер, сидеть!

   Собака послушалась приказа и отступила. Снова расположилась у Светиных ног, но глянула на меня с укором. И кто сказал, что животные не обладают разумом?

   - У Вари не было будущего, Свет, - устало объяснила я, невольно продолжая смотреть на овчарку. Мои силы и так иссякали на глазах, а протесты вновь обретенной подруги и недовольство ее собаки грозили добить нервную систему. - Варвара Дмитриевна Смирнова в реальности отличалась от балерины, с которой мы познакомились в Потоке. Она была восьмидесятилетней женщиной. Больной и очень одинокой. Ни семьи, ни карьеры. Ничего... - и я медленно, то и дело умолкая на несколько секунд, рассказала всё, что узнала о Варе с Михаилом, когда вышла из комы. Говорила и говорила, с грустью наблюдая, как Света несколько раз вытирала слезинки, ненароком выкатившиеся из-под темных очков. - Не представляю как, но Злата всё угадала. Поняла, что мы с тобой настоящие, поэтому и толкала нас в Перепутья. Знала, мы слишком мало пожили и должны вернуться в реальный мир.

   - Думаешь, она сама была настоящей? Злата? - задала странный вопрос Света и пояснила, почувствовав моё недоумение. - А вдруг она не человек, а воплощение Потока? Слишком уж многое ей было ведомо. Многое подвластно. А Василий Петрович? Кем он был всё-таки?

   - Понятия не имею, - проворчала я, подкидывая на ладони порванную цепочку. - Я постаралась выкинуть Поток из головы. Жить реальностью. Так бы и дальше продолжалось, не попади я в палату к Макарову. Сама не знаю, что меня дернуло занести руку над его лбом! Не иначе происки Потока! Иного объяснения я не нахожу.

   - Ты знаешь, что Максим в Потоке?! - изумилась Света. - Ты что-то увидела?! Без подпитки?!

   - Без чего? - насторожилась я. - Слушайте, что происходит, а?

   Но Света меня проигнорировала.

   - Павел Семенович! - воскликнула она, снова заставив насторожиться пса. - Значит, я не единственная, кто их чувствует! Значит, Саша такая же! Это многое упрощает, правда?! Что ты смогла разглядеть? - вспомнила она о моём существовании, но не тут-то было. Я не собиралась держать ответ, пока меня не просветят, во что я вляпалась. - Саш, да не молчи ты! - рассердилась Света, сгорая от нетерпения.

   - Ещё как буду! - скорчила я злорадную рожицу Кондратьеву. Да, поступила по-детски, но удержаться не смогла. - И слова больше не скажу, пока не объясните, как вы двое спелись и что за эксперименты тут проводите по ночам. С моим ослиным упрямством успели познакомиться оба, так что советую больше не темнить, - я самодовольно сложила руки на груди, глубокомысленно вздохнула и приготовилась слушать.

   - Хорошо, я и так собиралась всё тебе объяснить, - пожала плечами Света к неудовольствию "сообщника", пошедшего красными пятнами. Будь его воля, Кондратьев выставил бы меня за шкирку, как котенка. Но, увы, я представляла интерес в качестве источника информации и, кажется, не его одного.

   Оказалось, ночные экспериментаторы общаются лишь второй год. Познакомились здесь же, когда наш добрый доктор лечил Светину маму. Застал девчонку в палате другого подопечного, когда той приспичило прикоснуться к его лбу. И, надо заметить, вовремя, ибо Светку, как недавно и меня, притянуло к пациенту насмерть. Ещё бы чуть-чуть, и вызывать реанимационную бригаду пришлось бы уже ей.

   Когда девушка пришла в себя, щедро напоенная чаем и успокоительными (пропорции история умалчивает), то, запинаясь через слово и истерически всхлипывая, поведала Кондратьеву историю про Поток. А заодно, о своих подозрениях, что парень, в палате которого ее застукали, наверняка, тоже очутился в закольцованном мире. Рассказывала и думала, что минимум - получит направление к психиатру, максимум - загремит в сумасшедший дом. Впрочем, её не слишком расстраивали оба варианта. К тому моменту жизнь девушки, только-только закончившей коррекционную школу-интернат для слепых и слабовидящих детей, вновь катилась под откос. Покинув стены альма-матер, превратившуюся во второй дом, Света Тимофеева не имела ни малейшего представления, как распоряжаться подаренными ей днями, неделями, годами.

   Однако, доктор и не подумал привлекать мозгоправов. Он поверил новой знакомой безоговорочно. Потому что только и ждал, чтобы кто-нибудь подтвердил его подозрения. Удивительно, но факт: Кондратьеву годами везло на больных, рассказывающих про странные вещи, увиденные там - за гранью. Причем, "показания" во многом пересекались. Врач неоднократно выслушивал истории про закольцованные и сворачивающиеся слои, про сжимающее или, наоборот, растягивающееся время. Трое пациентов поведали, что встречали Тень, двое - Черную Пелену. И все без исключения "возвращались" обратно через Белый Дым. Самое странное, пациенты через два-три дня уже не помнили о прогулках по Потоку. Причем, не просто стирались детали, люди напрочь забывали об увиденном в коме. Смотрели на врача, как на безумца, когда он начинал задавать вопросы.

   В общем, Павлу Семеновичу Кондратьеву было над чем подумать, и Света добавила пищи для размышлений. Когда же он решился предложить девушке участие в эксперименте, она едва не прыгала от радости. Поток, по-прежнему, казался ей волшебной страной. Опасной (а в какой сказке не встречаются трудности?), но притягательной. В отличие от реальной жизни, которая замерла на месте, как маятник на сломанных часах.

   Первые эксперименты точь-в-точь походили на мои бездарные попытки проникнуть в сознание Макарова. С каждым разом Света чувствовала себя всё хуже, угасая на глазах, но сдаваться не желала. Старательно скрывала плохое самочувствие от врача. Желание разгадать загадки Потока оказались сильнее чувства самосохранения. К тому же девушка боялась потерять только-только появившийся в беспросветной жизни смысл.

   "Увидеть" закольцованный мир (правда, мельком, в тумане) получилось лишь однажды - когда слепая девушка перепутала лекарства. Вместо средства от простуды, приняла другой препарат, ей не предназначавшийся. Он отчего-то поспособствовал эксперименту, и Кондратьев принялся разбираться в причинах и следствиях. Недели опытов, раздумий и бессонных ночей помогли сделать вывод - дело в сочетании двух "ингредиентов" лекарства. Вместе они непостижимым образом приоткрывали завесу между реальностью и Потоком. Дальше пришлось придумывать, каким образом использовать вещества, ведь прием любого препарата чреват побочными эффектами, тем более регулярный. Путем проб и ошибок доктор нашел относительно безобидное средство, содержащие два нужных элемента, а заодно антидот - ещё одно лекарство, сглаживающее гипотетический вред от первого препарата. Едва Света начала принимать этот коктейль, дело сдвинулось с мертвой точки. Худо-бедно, девушка смогла следить за пациентами в Потоке, правда, без вмешательства в процесс. Она бродила за "объектами" тенью, знала обо всем, что с ними происходило, но не могла ни помочь им, ни даже поговорить. Пациенты не замечали ее присутствия.