Обещана дракону, или Счастье по договору (СИ) - Батлук Анна Викторовна

Я слабо улыбнулась, и никак не отреагировала на прощальный поцелуй герцога. Слишком тяжелые мысли меня одолевали.

В спальне уже ждала Лесли. Ванную мне и правда принесли, только вот служанку по-прежнему оставили одну, и бедная женщина вынуждена была самостоятельно заполнить огромную лохань. Не стоит и говорить, что к тому моменту, как ванна наполнилась, вода была уже холодной. Я с тоской потрогала холодную, да еще и мутную жидкость, и подумала, что таз с хотя бы теплой водой был предпочтительнее.

— Простите, миледи, — прошептала раскрасневшаяся Лесли. — Я старалась быстрее.

— Ничего, — я не сдержала горький вздох. — Будем надеяться, я не заболею.

Желая отсрочить неприятный момент погружения в стылую воду, я наклонилась над ванной и всмотрелась в свое отражение. Растрепанная, глаза опухшие, на щеке не исчезла еще вмятина от подушки — и в таком виде я предстала перед герцогом. Неприятно, конечно, но все-таки ГримГайл не убежал с испуганными криками «Чудовище» и «Скройся», и это радует.

— Может быть, я принесу таз? — предложила Лесли, и уже когда я поворачивалась к ней, мой взгляд что-то зацепило. Не понимая в чем дело, я внимательнее исследовала свое лицо. Ничего такого, чего не было бы раньше, не обнаружила, но внимание вдруг привлекла тень за спиной. Черный силуэт будто склонился надо мной, рассматривая наши отражения в воде.

Ужас обуял все мое существо. Ноги задрожали, а кончики пальцев онемели. Осторожно, страшась даже своих движений, я обернулась, но ничего, кроме шкафа, который стоял достаточно далеко и не мог отражаться в ванной, не увидела. Мне стало немного легче, и я взглянула на потолок — серая побелка и, опять же, ничего подозрительного. Ноги все так же дрожали, я опустила взгляд обратно на воду, но тени там уже не было.

— Что с вами, миледи? — заботливо спросила Лесли. В воде отражалась изрядно побледневшая я, с каким-то безумным выражением в глазах и побледневшими губами. — Таз нести или нет?

— Неси, — деревянным чужим голосом произнесла я. Неужели показалось? Но нет, я готова была поклясться, что видела за спиной темный из-за мутной воды силуэт. Возможно ли такое? Может быть, у меня галлюцинации из-за ночных волнений?

С трудом дождавшись Лесли, я помылась, и, стараясь обходить ванную подальше, попросила ее убрать.

За тяжеленной лоханью пришли мужчины, что меня бесконечно порадовало — все ж таки хоть какие-то зачатки совести у представителей сильного пола в этой стране есть.

Не желая мешать рабочим, я спустилась в парк, и в дверях, чуть не развернулась, чтобы идти обратно — у небольшого, в одну ступень крыльца, меня поджидал принц.

«Надо бы завязывать с прогулками», с тоской подумала я, и, поняв, что замечена и метаться уже поздно, с улыбкой подошла к Куртису.

— Рад вас приветствовать, миледи, — с видимым удовольствием наследник приложился к моей ручке. Я ответила ему реверансом:

— Доброе утро, Ваше Высочество.

Последовал обычный набор любезностей, но, как правило, отвечала я односложно и сухо, безуспешно гадая, чего от меня хочет наследный принц.

— Я слышал, сегодня после обеда вы посетите храм Ротона? — наконец, приоткрыл завесу тайны Куртис. Я недоуменно пожала плечами.

— Странно. Даже я еще об этом не слышала.

— У меня очень большие уши, Лорелла. Скажите, вы желаете посетить это место?

— Мои желания не имеют значения, Ваше Высочество. Мы с герцогом прибыли в вашу страну не на экскурсии, у нас вполне обозримые политические мотивы, поэтому если ГримГайл скажет, что нам необходимо посетить храм, то я это сделаю.

Принц помолчал, пряча от меня взгляд, а после резко остановился и взял меня за руку.

— Руки у вас тоже чрезмерно длинные, — заворчала я, но Куртис держал крепко. Безуспешно подергав рукой, я решила, что со стороны такие действия выглядят довольно глупо, и прекратила сопротивляться.

— Какой у вас Дар, миледи? — не обращая внимания на мое возмущение, спросил принц. Не видя причины держать это в секрете, я сказала:

— Животные. Я их понимаю.

— Значит, вы можете повелевать абсолютно любым животным? — заволновался Куртис. Вроде бы таких слов я не произносила, но пришлось уклончиво ответить:

— Теоретически, это возможно.

— Насколько я знаю, — медленно, будто бы обращаясь к себе, пробормотал принц. — У него такого Дара нет, он безусловно заинтересуется…

— Кто? — не выдержала я, и тут же отругала себя за любопытство — принц встрепенулся и посмотрел на меня осмысленным взглядом.

— Не обращайте внимания, миледи, я немного задумался. Позвольте дать вам совет — в храме не прикасайтесь к камню справедливости.

— Почему?

Куртис помолчал, шевеля губами, и словно сомневаясь, сказать ли мне или нет, но, несмотря на раздумья, все же тряхнул головой, отбрасывая ненужные мысли, и хмуро произнес:

— Просто не стоит этого делать. Послушайтесь меня, я вам зла не желаю.

— Мне нужно предупредить ГримГайла? — уточнила я, решив на ответе не настаивать.

— О нет, — Куртис загадочно улыбнулся. — Ему точно волноваться не о чем. Спешу откланяться, миледи. Был рад с вами пообщаться.

Принц отпустил мою руку и быстрыми шагами ушел, оставив меня в полнейшем смятении. Не зная, как расценивать его совет — действительно ли он дан с заботой и лучшими намерениями, либо со злым умыслом, я подошла к питьевому фонтанчику, наклонилась над ним, желая ополоснуть лицо, и дико закричала. Из небольшой лужицы, которая собралась в жестяной потемневшей от сырости ракушке, на меня смотрели блеклые злые глаза.

На крик тут же прибежал стражник — мой старый знакомый. Я уже молчала, сидя на земле подле фонтанчика, и зажимая рукой рот. Меня била крупная дрожь и совершенно неприлично дыбом встали волосы на голове. Теперь на обман зрения я подобные видения списать не могла — слишком долго мы с этими ужасными глазами, живущими как будто своей жизнью, рассматривали друг друга. Мужчина встал надо мной, уперев руки в боки, и недовольно спросил:

— Ну? Негой кричали-то? Ни сказились?

— Ничего страшного, — покачала я головой. Зубы мои слишком явно отбивали чечетку, поэтому стражник мне не поверил. Заглянул в фонтанчик, явно ожидая увидеть там лягушку, ничего не нашел, и еще больше разъярился.

— Наши бабы так не крычать, вы паука побачили что ль? Села тут, рот раззявила и оре.

— «Бабы»? — я в изумлении и абсолютно не презентабельно, действительно раскрыла рот. Не знаю, может быть, мужчина применил какой-то психологический прием (если он знает такое сочетание слов), и возмущение мое было излишним, но он, безусловно, возымел свое действие — зубы стучать перестали. — «Рот раззявила»? Вы вконец обнаглели что ли?

— А чего?

— Молодой человек, вы вообще, в курсе, с кем разговариваете? — прошипела я. — Бабы! Нет, это немыслимо! Бабы! Женщины, с которых вы пылинки сдувать должны, это раз, а два — я конечно понимаю, что недостаток ума вы компенсируете хамством, но спускать вам это не намерена. Я немедленно, прямо сейчас, расскажу обо всем герцогу.

— А наказать меня? — удивился стражник. Я неожиданно заметила, какие у него расширенные зрачки и пустое выражение в глазах.

— Что? — переспросила я, растерявшись от странного ощущения, которое производил этот бессмысленный взгляд.

— Ну, Даром-то есть воздействовать.

Я молча развернулась и быстро, стуча по плиткам каблучками, направилась в здание. Только сейчас я осознала, что при предыдущих наших встречах, стражник разговаривал правильно и хотя бы старался быть вежливым.

Глава 12.

На площади собралось множество зевак. В основном толпа состояла из бедно одетых мужчин всех возрастов, под ногами у них шныряли дети, как ни странно, обоих полов, но иногда я видела и женщин.

Как правило, они стояли, прижавшись к своему мужчине и опустив глаза. Надеюсь, это были редкие в этой стране люди, познавшие радость любви и хотя бы подобия взаимоуважения.

Мы с герцогом, в сопровождении короля и нескольких знатных вельмож, вышли из парадного входа административного здания и двинулись по узкой тропе, оставленной стражниками в толпе. Дорога вела к храму Ротона, что вызвало во мне легкое возмущение. А что, если я мечтала поклониться Визару, может быть, для меня большее значение имеет семейный очаг, а не абстрактная справедливость. Но нет, выбора нам не оставили.