Гадалка. Карта Смерти (СИ) - Жигулина Алина Александровна

— Так не хочется расставаться, — с грустью сказала я. — Почему Тенла так не хочет, чтобы ты поехала со мной?

— Не знаю, — пожала плечами Тонра. — У него свои драконы в голове.

— И как ты теперь одна обратно поедешь?

— Не впервой. — Улыбнулась оборотниха. — Воронок у меня быстрый, уже к вечеру дома будем.

Черный конь довольно фыркнул, поедая предложенный Тонрой кусок хлеба. Я с грустью посмотрела на Бретту. Лошадь мне определенно не нравилась. Чем-то она напоминала своего прошлого владельца, Трега. Конечно, кобылка не виновата в том, какой у нее был хозяин, но мы с ней друг к другу были явно негативно настроены.

В детстве, на мое десятилетие, брат преподнес в подарок жеребенка. Породистая Нариша была чудо как хороша: серая в яблоках, с длинной не спутывавшейся гривой. Именно на ней я выучилась ездить верхом. Кобыла слушалась только меня и конюха дядю Севтия, который за ней ухаживал. Я очень плакала, когда, приехав из очередной командировки КиВа, обнаружила пустое стойло. Нариша подхватила какую-то странную болезнь и конюх ничего не смог сделать. Лошадь отдала концы за два дня до того, как я вернулась.

— Ну что, поехали? — вылез из харчевни Тенла.

Мы дружно посмотрели на него. Вид у оборотня был помятый: левый рукав порван, волосы взлохмачены, под глазом наливался синяк.

— Поехали, — хмыкнула я.

Судя по тому, что из харчевни больше не доносились звуки драки, народ утихомирился. Мы поспешили влезть на лошадей и уехать подальше. Гномы после такой драки вряд ли будут настроены к нам дружелюбно, не говоря уже о владельце харчевни, который может потребовать с нас денег за погром. Первой-то начала драку Тон.

У криво вбитой в землю таблички с не менее кривой надписью «Еловые Полянки» мы остановились, чтобы попрощаться. Адресами (я на всякий случай написала Тонре адрес материнского имения в Левве) мы обменялись еще в Янеке, пообещав писать и, если что, обращаться друг к другу за помощью.

— Я все равно приеду к тебе в общину, — настойчиво сказала Тонра, строго глянув на будущего мужа. — Еще неизвестно, сколько ты там будешь сидеть! Ты там с тоски умрешь.

— Думаю, поживу там с полгода, допишу работу и уеду, — я слезла с лошади и подошла к оборотням. — Искать так долго меня вряд ли будут, как раз все утихнет.

— Дай-то боги, — обняла меня девушка. — Ладно, поеду.

Неловко чмокнув Тенлу в щеку, Тон залезла на Воронка и помахала рукой.

— Не пропадай! Пока!

— Пока, — в ответ помахала ей я и тоже пошла к Бретте.

Когда Тонра исчезла из поля зрения, в путь отправились и мы.

Тракт, по которому мы шли, широкой стрелой прорезал густой березовый лес. Пахло сыростью и прелой листвой. Я вдохнула в себя аромат осеннего леса и с подозрением посмотрела на небо. Дождь, ливший все утро, успокоился и не думал капать снова. Я куталась в плащ и молила всех богов сразу, чтобы хорошая погода продержалась до конца поездки.

— На ночлег в Боровлянке остановимся или дальше поедем?

Я посмотрела на Тенлу и пожала плечами. Карта была у него, указателями тракт не пестрил, так что я не знала, сколько верст было до следующего селения.

— Тогда в Боровлянке. А то до следующего еще десять верст будет, если не больше.

— Ладно, — согласилась я.

Тенла убрал карту в карман и кивнул. Я посмотрела на его лицо и задумалась. После того, как Тон уехала обратно в Янек, оборотень будто расслабился. Излишние хладнокровность, хмурость исчезли, и рядом со мной снова ехал тот паренек-балагул, которого я лечила от магических ожогов второй степени и которому раскладывала самый интересный расклад в жизни.

— Нам вроде по ту сторону реки переправляться? — приблизительно прикинув в голове местонахождение общины, спросила я.

— Нет, — покачал головой Тенла.

— Как нет? — удивилась я и еще раз просчитала в голове маршрут. — Ты же говорил, что община на северо-востоке лесов!

Огонские леса, занимавшие широкую территорию на юго-западе страны, иногда попросту называли Огонией. Примерно посередине леса делились рекой Янькой, бравшей свое начало от Сусловских гор, на две большие части: южную и северную. Так что не переходя реки на северо-восток попасть было невозможно.

— Да, там. Но мы с тобой сейчас идем не туда.

— А куда? — окончательно растерялась я.

— Обоз вожака общины будет ждать нас под Тантароном, это к западу против течения Яньки. Они тебя захватят с собой до общины.

— А почему ты сразу не сказал?!

— При Тонре не хотел говорить, — признался Тенла. — Она бы сразу сказала, что это небезопасно.

— А это небезопасно? — вопросительно изогнула бровь я.

— Что за чушь, — отмахнулся оборотень. — Они тебя не тронут. Если Сит приказал, общинники не посмеют ослушаться его приказа.

— Поверю на слово, — с сомнением отозвалась я. — Ты же еще что-то говорил про амулет-портал?

— Я не соврал. Это если успеем нагнать другой обоз.

— Сколько вас, оказывается, по дорогам ездит, — не поверила я. — А в Академии нам говорили, что численность истинных оборотней не превышает нескольких сотен.

— «Несколько сотен» ты в своей работе и напишешь.

— А на самом деле?

— Не могу сказать.

— Такая большая тайна? Если скажешь, то вынужден будешь отрезать мне язык?

— Нет, я просто не знаю. Но точно не несколько сотен, — подумав, сказал Тенла. — В Огонии много общин оборотней, в особенности волков и рысей. Думаю, общая численность несколько тысяч, две-три. А может оказаться, что пять или больше — я с севера, не знаю, как обстоят дела на юге. Да и не все истинные.

— А остальных?

— Что остальных?

— Ну, ты сказал «в особенности волков и рысей», — нетерпеливо повторила я. — А остальные животные?

— «Животные», — саркастически усмехнулся Тен. — Если скажешь так в общине, то, боюсь, кто-то из оборотней ослушается приказа вожака не трогать тебя. Это «сущность», Итиль!

— Так бывают другие сущности?

— Я слышал о людях-птицах и нагах, хотя даже не знаю, относятся ли последние к оборотням. Но в северной части их точно нет.

— А в южной?

— Не знаю. Люди-птицы живут в Сусловских горах, мне дед рассказывал.

Я вынула из-за пазухи свиток-черновик и, встряхнув ручку-самописку (прощальный подарок Тонры, который она вручила мне после того, как я отдала ей свой кинжал), написала «численность оборотней: около тысячи». А что, получилось достоверно. Я же точно не написала, около какой тысячи — второй, пятой, десятой…

— Конспектируешь? — ехидно спросил Тенла.

— Конспектирую, — кивнула я и нечаянно поставила на полях кляксу. — Потом буду сверять то, что наговорили вы с Тонрой с тем, что скажут общинники.

— Думаю, они будут прибедняться.

— Почему?

— Потому им так выгоднее.

— Но я хочу написать в работе так, как есть, а не так, как выгодно оборотням, — нахмурилась я.

— Итиль, у тебя все равно не получится описать все достоверно на сто процентов. Потому что абсолютной правды тебе никто не скажет.

— Даже ты?

— Даже я и Тонра.

— Но почему? — недоумевала я.

— Итиль, ты как ребенок, — вздохнул Тенла. — К нам в Огонию уже лет десять никто из людей и магов не суется, и слава всем волкам. Мы вас не трогаем и вы нас не трогайте.

— Это политика?

— Это борьба за выживание.

— И все-таки я не понимаю!

— Информация из твоей работы может быть направлена против нас. Ты в своей работе укажешь: такая-то община, в северной части Огонии, и это будет правильно. А если укажешь точные координаты, вплоть до тайных ходов, то скоро у общины будут враждебно настроенные гости, ясно?

— Но я так не укажу! Я вообще могу не указывать, в какой части Огонии находится община.

— Это был общий пример.

— Знаешь, Тонра как-то понятней объясняла, — нахмурилась я.

— Вы, женщины, вообще лучше друг друга понимаете.

Добавив в черновик еще пару предложений, я дала чернилам высохнуть и свернула свиток обратно. Надо будет поблагодарить Тон за ручку-самописку, я бы такую никогда себе не купила. Меня бы задушила жаба отдать за нее целых четыре эгля.