Рождённый под чужим небом (СИ) - Деминский Владимир

— Ой, да ладно тебе уже, — откуда-то сверху донёсся знакомый голос.

Сирина подняла голову. Из окошка выглядывала Ярха. Старуха ухмыльнулась и что-то быстро сказала. Избушка нехотя развернулась и согнула в коленях мосластые куриные ножки, да так удачно, что дверной проём оказался прямо перед Сириной. Ей только и осталось что протянуть руку, да толкнуть дверь.

— Ну, здравствуй, подружка! — голос Ярхи звучал на удивление звонко и молодо. А ведь лет ей было далеко за сотню. — Проходи, присаживайся, в ногах правды нет!

Хозяйка избы споро поставила на стол две глиняные кружки и миску с сыром.

— Здравствуй, Ярха я… — Сирина не смогла договорить. Закашлялась.

— У-у, я да ты никак совсем голос сорвала? — хозяйка дома сочувственно посмотрела на гостью. — На-ка, тогда вот испей молочка тёплого, козьего. Полегчает.

Сирина приникла к поданному ей кувшину. Вкусно! Правда, что-то не очень похоже на обычное молоко. Допив напиток, она вопросительно посмотрела на Ярху.

— Не боись, там травы лесные. Кислица, да седмичник. Горло смягчат и душу успокоят, — старуха убрала кувшин и села напротив Сирины.

— Спасибо, — поблагодарила воительница. — И правду полегчало!

— А я что тебе говорю! — с гордостью ответила Ярха. — Ну давай. Не томи, рассказывай, чего там у них в подземельях творится?

И Сирина рассказала. Всё без утайки. Ярха её не перебила ни разу, лишь однажды, услышав про зверя-Индрика изумлённо покачала головой. Под конец рассказа, у воительница вновь запершило в горле, так что старухе пришлось опять её молоком отпаивать.

— Значит, просыпается в найдёныше сила, а?

— Ещё как просыпается, — сипло сказала воительница. — Огонь к нему благоволит, сама видела!

— Вот оно как выходит, — Ярха задумалась. — Не вода, не земля и не воздух. С чего бы это?

Сирина пожала плечами. Чёрный кот, до этого дремавший в углу избы и не проявлявший к гостье ни малейшего интереса, вдруг открыл один глаз. Оглядевшись, зверь встал, выгнул спину, сделал несколько шагов и прыгнул воительнице на колени. Та охнула под внезапно навалившейся тяжестью. Котик весил наверное как с полкабана, не меньше!

— Уфф, — выдохнула Сирина и погладила кота. Тот заурчал. Ровно и мощно.

— С чего такое, не ведаю, — воительница хлебнула из кувшина молока. — Знаю лишь одно. Колдун из него вырастит сильный.

— Поглядим, — задумчиво протянула Ярха. — Пусть сначала Испытание пройдёт.

— Дык ведь необязательно?!

— Надо, — твёрдо сказала Ярха. — Не пройти его это ещё хуже, чем быть Безымянным.

— Кем?

Ярха вздохнула. На её лицо набежало облачко. Казалось, что она только что вспомнила нечто для себя неприятное. Или тягостное.

— Был у меня когда-то полюбовник из дивьев. Молчаном его звали. И действительно, поначалу слова из него было не вытянуть! Зато после утех любовных бегал белкою по древу, серым волком — по земле, летал орлом под облаками.

— Чего? — не поняла Сирина.

— Поговорить любил после дела этого! — Ярха усмехнулась. — Вот он и поведал мне о Безымянных. Есть значит у дивьев Храм Четырёх Стихий. Вот детишек туда и приводят. Коль признаёт их храм — то на плече появляется знак особый и имя им дают. А коли нет…

— Ну, что тогда? — не утерпела Сирина.

— Безымянный, никогда не сможет стать вождём. Не может он быть и шаманом. Его удел — пещеры мести, да другим прислуживать. Разве что, в случае войны, делом ратным заняться ему дозволят, да и то вряд ли.

— Ух, ты, — изумилась воительница. — А мне Рурх ничего такого не говорил!

— Сама подумай, — рассудительно заметила Ярха. — Кто-то ведь порядок в пещерах должен поддерживать? Горшки помойные из покоев выносить, да еду готовить?

— Ну-у, — гостья не нашлась что возразить.

— Вот то-то же, — Ярха досадливо махнула рукой. — Не сравнивай дивьев с людьми. Не надо. Другие они.

— Да поняла я уже, — Сирина поморщилась. — А что ещё этот Молчан рассказывал?

Старуха ответила не сразу. Вначале посмотрела в окно, а затем провела рукой по седым волосам.

— Всякое он говорил. Вот об Усобице ихней вспоминал как-то. Был у дивьев значит вождь и звали его Гневеж. Знатный ратоборец и колдун не из последних. Только вот беда решил ещё и шаманом стать.

— Зачем это? — удивилась Сирина.

— Кто ж его знает? — старуха пожала плечами. — Молчан мне об этом не рассказывал, да я особо и не спрашивала.

Пригревшийся на коленях у воительницы кот поднял голову. Та, заслушавшись Ярху, забыла его погладить. Дабы привлечь к себе внимание, домашний зверь возмущённо мяукнул. Зря он это сделал. Сирина, мягко, но решительно столкнула животное на пол. Кот фыркнул, распушил хвост и важно пошёл к себе обратно в угол.

— Ну, так вот, — продолжила старуха. — А шаман ихний есесно против был, такого желания. И пошёл меж дивьями такой раздор, что любо дорого посмотреть. Одни на сторону вождя стали, другие за шаманом пошли. Дурное дело нехитрое — так всё закрутилось, что аж до драки дошло. А там и кровь первая пролилась.

В углу комнаты что-то звякнуло. Это кот наступил на свою миску. Может молока налить требовал, а может просто ему скучно стало.

— Ишь ты, негодник, — Ярха погрозила ему кулаком и продолжила:

— Началась Усобица. Брат пошёл на брата, а сын на отца. Поначалу сторонники вождя одолевали, но дивьям, стоящим за шамана, удалось захватить пещеру, где хранились огневые посохи. Вот тогда то и пошла настоящая потеха!

Ярха выглянула в окно и посмотрела на небо. Похоже, что собирался дождь. Старуха свистнула в два пальца, после чего гуляющие во дворе козы с горестным блеянием поплелись в сарай.

— И чем всё закончилось? — Сирина внимательно посмотрела на хозяйку.

— Гневеж то ведь тоже не дурак был, — Ярха криво усмехнулась. — Припасся кое-чем на крайний случай.

Старуха опять замолчала. Стало слышно, как по крыше забарабанили первые капли дождя.

— Да что же ты так тянешь а? — взъярилась Сирина. — Договаривай уже, коли начала!

— Воители это были. Целиком из горного хрусталя сделанные. Не ведающие страха и жалости. Десятка три их набралось, не больше, но и этого хватило. Начали они дивьев истреблять. Тех, что за шамана стояли.

Дождь усилился. Из окна было видно, что он полил сплошной пеленой. Сирина поёжилась. Всё-таки хорошо, что в такое ненастье она сидит в сухой и тёплой избе!

— Крепкие они были создания. Огонь почти их не брал, да и железо тоже не особо помогало. И от пауков никакого толка не было. Так что на одного разбитого хрустального воина приходилась полсотни павших дивьев. А то и поболее.

— Так значит, Гневеж победил? — решила Сирина.

— К концу Усобицы у него осталось десятка полтора хрустальных. Дивьев же с обеих сторон полегло немеряно. Последняя и самая главная битва длилась несколько дней и выжил в ней только один воин. Да и тот, тяжёло раненый и малость умом тронувшийся. Он то и поведал, что шаман сотворил нечто невообразимое.

— И что же? — живо заинтересовалась Сирина.

Старуха покачала головой и развела руками.

— Врать не буду, не знаю. Молчан темнил чёго-то. То ли не хотел правду мне сказать, а может и сам не ведал. Я поняла лишь, что шаман сокрушил Гневежа и упокоил хрустальных. Ну а остальные дивьи перебили друг друга сами, уже безо всякой волшбы.

Ярха встала из-за стола и, наклонив голову, дабы не зацепиться за сушёные травы, свисающие с потолочных балок, подошла к печи. Пошуровав в ней, она вытащила ещё тёплый котелок и повернулась к подруге.

— Каши отведаешь?

Сирина прислушалась к своим ощущениям. Вроде особого голода пока не чувствовалось, дивьи пауки, если к ним конечно привыкнуть, пища сытная, но и обижать Ярху отказом тоже было не с руки.

— Немножко, — воительница милостиво кивнула.

Поставив на стол миски, Ярха щедро бухнула туда каши. Затем убрав котелок, пошарила где-то в углу избы и, с некоторой натугой, выкатила оттуда деревянный бочонок. Ведра на три, никак не меньше.