Круг двенадцати душ - Матлак Ирина

В лесу было сыро, пахло древесной смолой и хвоей. Тропу развезло, и под ногами хлюпала вязкая грязь. С мокрых веток падали капли, которые тут же подхватывал и швырял в лицо ветер, создавая иллюзию начавшегося дождя. Невзирая на мои старания придерживать подол платья, он все равно испачкался, равно как и туфли. Оставалось надеяться, что по возвращении в особняк мне никто не встретится.

«Если вернусь», — мысленно поправила я себя.

Вскоре мы снова оказались на небольшой развилке, и на сей раз Киран уверенно повел меня по тропке, убегающей влево. Я заметила, что лес здесь стал несколько реже, а землю под ногами сменил булыжник, каким обычно выкладывают дороги в городе. Вдоль тропинки раскинулись усохшие кусты, некогда бывшие ухоженными розами. Дикая природа брала свое, и здесь, в лесу, являлась полноправной хозяйкой, безжалостно уничтожающей любые следы вмешательства человека.

Возникшие догадки превратились в стойкое убеждение, когда мы вышли из леса, и все та же узкая дорожка устремилась к небольшой возвышенности, на которой виднелись кресты и невысокая черная ограда.

Мы приближались к кладбищу.

Судя по тому, что лорд Баррингтон выкупил поместье относительно недавно и его предки здесь не жили, я не ожидала, что на этом месте будет похоронена его жена. Сперва подумалось, что кладбище является городским и здесь хоронят всех жителей Риджии, но вблизи стало очевидно, что для этого оно слишком мало.

Здесь было не более ста могил, а в самом центре возвышался фамильный склеп. Надпись на табличке гласила, что в нем покоятся члены рода Палмеров. Чуть ниже имелась приписка, в которой сообщалось о трагической кончине семьи виконта, владевшего этими землями около века назад.

— Это они погибли на том пожаре? — спросила я, чувствуя, как по спине пробежал озноб.

— Да, — коротко ответил Киран.

Кладбище казалось пустым и заброшенным. Ветер не летал здесь, он словно полз по земле холодным сквозняком, напоминающим дыхание смерти. Редкая, по-майски зеленая трава, пробившаяся небольшими островками, казалась неуместным отголоском жизни в этом мире тлена. Здесь не росли деревца, на которых могла бы появиться молодая листва — лишь старые высокие сосны тоскливо поскрипывали, будто оплакивали кого-то или что-то давно ушедшее.

— Должно быть где-то здесь, — негромко проговорил Киран, идя между рядами могил.

Тихо ступая следом, я отметила, что доля истины в моих первых предположениях все же была. Здесь почили не только владельцы поместья, но и некоторые горожане, имеющие достаточно высокое положение. Видимо, быть похороненным на здешней земле являлось своего рода честью, хотя вряд ли умерших это хоть сколько-нибудь волновало.

Киран остановился у могилы с относительно новым надгробием, на которое явно не поскупились близкие покойного. Вернее сказать, покойной. Женщину на высеченном на камне портрете я узнала сразу. Графиня Баррингтон смотрела на нас лучистыми глазами, теплый блеск которых не смог заглушить даже холод мрамора. У могилы росли кусты алых роз, которые, как я успела понять, графиня очень любила.

— «Моей неумирающей любви, драгоценной Кэтлин, подарившей мне самые счастливые мгновения и прекрасную дочь. До скорой встречи, твой Нил», — на грани слышимости прочитала я выгравированную надгробную надпись.

До скорой встречи? Кто в здравом уме такое напишет? Либо решивший от горя покончить жизнь самоубийством, либо… черный маг, намеревающийся воскресить «неумирающую любовь».

— У них была дочь? — ахнула я, когда в полной мере осознала самое главное, и вслед за этим заметила рядом еще одну небольшую могилку.

В отличие от первой, ее венчал скромный, почерневший от дождей деревянный крест. Судя по надписи на накренившейся табличке, девочка по имени Аврора прожила чуть дольше двух лет.

— Графиня умерла при родах, — подтвердил мои умозаключения Киран. — Они были преждевременными, ребенок появился на свет слабым, врачу с трудом удалось его спасти. Но усилия оказались тщетными, и через несколько лет девочка отправилась вслед за матерью.

Звучало печально. Даже вообразить было сложно, как должен чувствовать себя человек, практически разом лишившийся и любимой жены, и ребенка. А ведь подобная, но еще более страшная трагедия произошла в этом месте век назад. Пожар унес множество жизней, среди которых был и сам виконт, и его супруга, и трое детей, о чем сообщала надпись на фамильном склепе.

— Вы что-нибудь знаете о том пожаре? — спросила я, обуреваемая неясной смесью чувств. — Что послужило его причиной?

— По официальной версии служанка забыла погасить свечу, стоящую у окна, — отозвался Киран. — Ночью от сквозняка пламя перекинулось на шторы в гостиной, а затем оно быстро распространилось по всему дому.

Переведя дух, я постаралась придать голосу спокойствие, которого вовсе не ощущала:

— Вы сказали — официальной. Существует другая?

Киран некоторое время молчал, явно раздумывая над тем, стоит ли об этом говорить, но в итоге все-таки ответил:

— Как вы знаете, в то время маги и колдуны все еще преследовались законом. Поэтому те из них, кто обладал достаточными средствами и влиянием, предпочитали скрываться в отдаленных уголках королевства. Как показала практика, даром обладают не всегда безродные, никому не известные простолюдины. Довольно часто с магическими способностями рождаются в семьях аристократов. — Он выразительно на меня посмотрел, но не стал развивать эту тему и продолжил: — Предки виконта Палмера переехали сюда еще до начала «Чистки». Несколько десятилетий, когда борьба с магией была особо ожесточенной, в Риджии, тогда представлявшей собой несколько небольших деревень, все было относительно спокойно. Но прошло время, и на этих землях стали твориться странные вещи. Скот болел и сдыхал, река высохла буквально на глазах, люди в деревнях стали пропадать.

Он на миг замолчал, чтобы сделать акцент на следующей фразе:

— Особенно часто пропавшими становились молодые девушки.

Я машинально отрицательно покачала головой и напряглась, пытаясь уловить взаимосвязь.

— Вначале все списывали на совпадения, — продолжал Киран, — но после местные жители стали подозревать причастность магии. По их наводке прибывшие охотники на колдунов увезли женщину, жившую на отшибе. Ее признали ведьмой и приговорили к смерти через сожжение на костре. Но трагедии на этом не прекратились. Уже через пару недель в лесу было найдено тело еще одной девушки. Тогда многие задумались над тем, что произошла ошибка и, возможно, виновен кто-то другой, но очевидных доказательств не имелось. Проще было списать возобновившиеся смерти на проклятие сожженной ведьмы. Прошло еще немало времени, прежде чем в деревнях родилось единодушное мнение: настоящим черным магом является виконт. Именно с переезда его предка началась череда странных смертей. Но доказательств опять же не было. Судя по всему, человеком он был достаточно влиятельным, чтобы купить всех, кого требовалось. Существует предположение, что пожар в его доме произошел не случайно. Вероятность того, что он начался от одной непотушенной свечи и никто из недремлющих слуг вовремя не забил тревогу, крайне мала.

— Люди хотели избавиться от лорда Палмера, — кивнула я, отведя от лица выбившуюся из прически прядь. — Но при чем здесь его семья? Ведь погибли ни в чем не повинные дети…

— Вы считаете, — в голосе Кирана зазвучала холодная сталь, — погибшие девушки или их семьи были в чем-то виноваты? Толпа редко бывает справедлива, леди Кендол. Ею движет жажда мести, и когда эту жажду не может утолить закон, люди действуют сами.

Внезапно он сделал шаг ко мне и, приподняв за подбородок, посмотрел прямо в глаза:

— Что вы знаете о черной магии, Амина?

Загипнотизированная его взглядом и близким присутствием, с ответом я не нашлась, но его и не требовалось.

— Это сила, отнимающая жизнь. И что самое страшное — душу. Черные маги не принадлежат себе с того самого мгновения, как впервые ступают на темный путь. Проливая чужую кровь во имя собственных целей, они продают душу, обрекая ее на вечные муки.