Золотая Кровь (СИ) - Романовский Борис

— Ма, мне пора, хочу с ребятами посидеть, — я через силу улыбнулся. Мама так радуется. Как она примет моё исчезновение? Или смерть? Как вообще от меня избавятся после опытов?..

— Да, конечно. Что это я… — мама вытерла глаза. — Ты только звони почаще, хорошо? И Мишке звони, он очень скучает.

— Да, — выдохнул я. — Пока.

Я отключился и проверил свои карманы. Хочу курить. Но нечего. Рядом, на тумбочке, лежит пятирублёвая монетка. Я взял её и подкинул. Если орёл — всё будет хорошо. Решка, досадно. Я недолго рассматривал бездушную пятёрку, а затем положил монету обратно на тумбочку и лёг спать.

Дни проходили один за другим, сливаясь в серую массу. Без выходных, утром и вечером, я ходил на процедуры. Сперва всё было довольно невинно — укольчик там, снимок здесь… Ни боли, ни неудобств, но со временем каждый такой поход превратился в пытку. Я не знаю, что они вытягивали из меня толстыми шприцами, но было очень больно. После процедур я чувствовал себя ужасно — вялость, слабость во всем теле, головокружение, иногда — судороги. Обезболивающее доктора отказывались ставить, говорили, что нельзя, — кровь требовалась без примесей. Уроды.

Целый месяц я жил в таком темпе. И вот, когда все анализы и исследования завершились, пришло время второго этапа — прививки жидким чипом.

Я прошёл через коридор-душ, потом меня побрили, дали новенькую белую пижаму и проводили в отдельный кабинет, куда раньше не пускали. Там я встретил остальных ребят, и увидел поставленные в ряд медицинские капсулы.

Доктор, у которого вместо правой руки был протез, лекторским тоном рассказал, что это новейшие модели и они должны следить за состоянием наших тел и в случае чего — предупредить врачей.

— Капсулы именные. Найдите свою и залезайте внутрь, — закончил он.

Мы разбрелись, и я довольно быстро нашёл табличку с моим именем — Артём Князев.

Залез в капсулу, устроился поудобнее и с лёгким страхом начал ждать доктора. Им оказалась девушка. В руках она держала прозрачный шприц — жидкий чип выглядел как серая вязкая жидкость.

— Закрой глаза, — посоветовала девушка и нажала на кнопку рядом с моим лицом.

С негромкий шипением мои руки, ноги, торс и даже шею зафиксировали автоматические ремешки. Я дёрнулся и сглотнул. Иголка на шприце длинная и толстая. Досадно.

— Закрой глаза, — повторила девушка.

Я зажмурился, и через пару секунд почувствовал очень болезненный укол в грудь, в районе сердца.

Сразу после “прививки” мне стало плохо. Закружилась голова, я потерял сознание. Иногда просыпался в капсуле, чувствовал, как всё тело огнём горит. Пытался кричать, но не получалось — рот онемел. Я снова вырубался, и так целых два дня, как потом сказала Джулиан.

Окончательно проснулся я уже на кушетке. Тело не болело, только жутко чесалось. И курить так хотелось…

— Результаты, — услышал я, медленно приходя в себя.

— Образец успешно вживлён всем реципиентам, степень отторжения разная, вплоть до отказа.

— Кто это?

— Последний реципиент из выживших.

Я открыл глаза. Это они про меня сейчас? Справа надо мной стояли два доктора в масках и изучали какую-то панель рядом с кушеткой.

— Ты как? — один из докторов посмотрел на меня. Это был тот самый, что про капсулы рассказывал, с протезом.

— Плохо, — прошептал я.

— Видишь что-нибудь необычное?

Я хотел покачать головой, но замер. Перед глазами и правда мелькали какие-то цифры и графики.

— Вижу.

— Отлично, — выдохнул доктор. По собравшимся морщинкам в уголках его глаз я понял, что он улыбается.

С тех пор начался самый долгий период пребывания в этой тюрьме. Анализы брали гораздо меньше, всего раз в неделю, но зато остальные шесть дней доктора работали с моим жидким чипом.

Я ложился на специальную кровать, меня жёстко фиксировали и присосками подключали провода почти ко всем частям моего тела — от лысой головы, которую брили каждую неделю, до пяток.

Джулиан говорит, что они так получают и анализируют сигналы. Во время подобных процедур я чувствовал дикую боль в голове. Иногда даже сознание терял.

Я всё чаще хотел умереть. Безнадёжность и безысходность давили. Но держаться мне помогали редкие разговоры с родными — с выздоровевшим и пошедшим в школу братом, с папой, который снова начал ходить, со счастливой мамой. Всякий раз, когда я был на грани слома, мне разрешали связаться с родными. Такие разговоры давали мне силы держаться и терпеть дальше. Меня гримировали, а на планшете включали какие-то фильтры, чтобы мама не перепугалась, увидев моё лицо, больше похожее на обтянутый кожей череп.

Все дни смешались в один, и где-то через месяц, когда я отдыхал у себя в комнате после очередной процедуры, у меня в голове раздался механический голос:

Инициализация… Приветствую, хозяин.

Я сильно перепугался. Вскочил с кровати, отбросил книжку, которую читал, и заозирался.

— Кто? — прохрипел я невнятно.

Жидкий Чип Ноль-Ноль-Восемь, хозяин.

Я замер.

— Чип?

Да, хозяин.

Я потёр голову. Мой жидкий чип, наконец-то, заговорил, хорошо… Я поднял с пола книжку — “Экономический анализ” — и пошёл на выход. В эти дни я много времени уделял своему образованию. Учил языки, читал книги по юриспруденции, экономике, физике и, конечно же, математике. В школе я любил математику. Ходил на олимпиады, занимал призовые места. В этом месте я, наконец-то, смог к ней вернуться. Часто мне помогала Джулиан, она очень хороша в математике и легко объясняла самые сложные темы. И латынь она тоже знает, учит нас всех потихоньку на пару с Альбертом. С другими иностранными языками я попросил помочь Като. Она мне английский и немецкий объясняла, а я ей — русский.

— Артём? — знакомый доктор, у которого вместо руки был протез, сидел за компьютером, когда я вошёл в кабинет для процедур.

— У меня чип заговорил, — выдавил я. Не могу нормально говорить, когда вижу белые халаты — чувствую сильный страх. Сразу заныли исколотые руки и спина.

— Отлично, — я услышал радость в его голосе. — Пойдём, проверим.

Он проводил меня к специальной кровати. Я покорно разделся и лёг, и на меня прикрепили провода. Голова разболелась, хотя ничего ещё даже не началось.

— Поговори с чипом, — попросил меня доктор.

— Эмм… Чип? — чувствуя себя дураком, произнёс я.

Слушаю вас, хозяин.

— Кто ты?

Жидкий чип, хозяин.

— А где ты?

В ваших генах, хозяин.

Генах. Это как вообще?! В голове не укладывается. Я немного завис.

— Дай ему имя, — подсказал мне доктор.

— Буду звать тебя… Алиса, — брякнул я первое, что пришло на ум. Её голос больше походил на женский, чем на мужской.

— Благодарю за имя, хозяин.

Мне показалось или голос чипа стал более человечным? Звучит как бред.

Я общался со своим жидким чипом под руководством доктора. Вроде и радоваться должен — всё же прорыв в исследованиях, я полезен. Но дикие боли в голове во время беседы с Алисой убивали меня. Сколько это будет продолжаться? Я уже сделал свой выбор и не собираюсь от него отказываться. Мои родные. Я выбрал их. Потому что я — старший брат Мишки, первый сын отца. Но, может, уже хватит? Я и так готов делать всё, что говорят, зачем меня так мучить? Я же не каменный…

С этого дня у меня появилось новое хобби — разговоры с Алисой. Она стремительно очеловечивалась. Её голос стал менее механическим, и всё чаще я забывал, что она — чип в моих генах. Казалось, что Алиса — ребёнок, который медленно растёт и обучается, впитывая информацию об окружающем мире. Спустя неделю после пробуждения Алиса заменила мне переводчик.

Благодаря ей я теперь легко общался с Като, Джулиан и другими ребятами на их родном языке. Кроме этого Алиса помогала мне быстро усваивать информацию, как-то воздействуя на мой мозг. Мне стало проще изучать новые языки и понимать математические задачи.

Я сам не заметил, как сблизился с Алисой. Она стала моим лучшим другом, хоть и не была человеком. Ей я мог рассказать о всех проблемах, она понимала меня лучше, чем кто бы то ни было.