История легенды (СИ) - Француз Михаил

-- Логично. Я наверное тоже останусь Мишей. Но я о другом.

-- А о чём тогда? - спросила она.

-- Кем мы друг другу назовёмся?

-- То есть? А какие варианты?

-- Можем назваться братом и сестрой, можем женихом и невестой, даже мужем и женой назваться можем. Всё равно, нас тут ни кто не знает и не проверит. А вот чужими людьми называться будет несколько странно...

-- Да уж, задачка... Братом мне тебя непривычно звать будет... Тем более, что у меня брат уже есть. Женихом - не достоин ещё! Тем более мужем... А можем мы ни как не называться?

-- Откуда я знаю, -- пожал я плечами. Что я ей, справочник что ли? Я тут сам в первый раз.

-- Давай на месте разберёмся? - предложила она.

-- Давай. Почему бы и нет, -- легко согласился я, поскольку своих идей на этот счёт не было.

А это самое 'на месте' наступило удивительно быстро. Буквально через десять минут лес поредел и превратился в опушку леса. Хоть это и звучит тавтологично, но лучше сказать, я к сожалению не умею. Природа обделила литературным талантом.

В конце концов, деревья вовсе закончились. И нашему взгляду открылась деревня. Или село? Чем они отличаются друг от друга? Наличием церкви? А если церкви в этом мире как таковой вовсе нет?

Серые бревенчатые дома. Крыши крытые дранкой и соломой. Мычание коров в загонах. Или в сараях? С опушки было не разобрать откуда именно доносятся те или иные звуки. Лай собак. И люди.

Хорошо, что и Ритка и я успели дома почитать разного фэнтази. Это слегка подготовило к тому, что мы увидели. Средневековье. Или даже раннее средневековье. Да ангел его знает, какое это время! Но уж точно не аналог двадцать первого.

Авторы фантастики всегда описывают деревни через слово 'грязь'. В этом они не правы. По сравнению, с тем, что мы увидели, через это слово надо описывать наши города.

Светило солнышко. Погодка стояла сухая. Откуда ей грязи-то взяться? Картинка очень даже приятная.

А в то время как мы с ней стояли и любовались местными видами, нами тоже начинали 'дивиться'. Девчушка с коромыслом и вёдрами, шедшая к колодцу, с большим любопытством нас разглядывала. Мы, честно говоря, разглядывали её с не меньшим любопытством. Правда, при этом, она успела сноровисто наполнить свои вёдра и уже пристраивала их к коромыслу. Мы с Риткой спустились с бугорка на котором стояли до этого и поравнялись с колодцем. Вёдра литров по двенадцать, наверное, если судить на наши меры. А девчушка, нам с Риткой ровесница. Я как-то слабо себе представлял, как она это потащит.

Улыбнувшись и озорно подмигнув ей, я подцепил коромысло и закинул его себе на плечо. На вид это получилось у меня легко и непринуждённо. Про себя же я охнул от навалившейся тяжести. И она это сама таскала?! Видимо женщины есть не только в русских селениях. Или это местный аналог России.

Но на то я и иксмен (сам над собой смеюсь, выводя это слово), чтобы улыбаться, когда хочется кряхтеть.

Девчушка хохотнула в кулачок, и заговорила.

-- Отколь вы такие будете-то, чудные люди? - голос у неё оказался сильный, приятный, звучный.

-- Заблудились мы, девица, -- состроив нарочито грустное лицо 'ответствовал' я. Ритка пока что помалкивала.

-- О как? И из каких же краёв блудите? Северских, или Вейских? А не Варнаварских часом?

-- Нет, красавица, подалече будет родина наша... Здесь о такой и не слыхивали наверное. Россия зовётся.

-- Твоя правда, не слыхивали мы про такие края. И где же она лежит? Россия ваша? На севере? Али на западе?

-- А кто ж её знает. Заблудились мы. Вот идём теперь крова ищем, хоть на ночь. Пищи, хоть корку хлеба... А уж коли работа какая есть, так и вовсе удача великая, -- зашёл я по существу проблемы. Есть-то уже и правда хотелось. И ночевать где-то надо. И ангел его знает, что дальше делать? Как выживать в новом и непонятном мире.

А девчушке, мои слова, видимо, по душе пришлись. Она, эдак оценивающе на меня глянула, чему-то своему улыбнулась.

-- От чего же не найдётся. Сильному да здоровому парню работа завсегда есть, коли он не бежит от неё, да руки откуда следует растут...

-- Работы не бегу, а руки... Да вроде как у всех - из плеч растут, не из задницы... -- улыбнулся я, расправляя плечи. Я хоть и не хлюпик, но и на силача не тяну. Так что, не помешает.

-- А это ты не мне, это ты старосте расскажешь, коли и впрямь, работы ищешь.

-- Ищу, красавица. Ищу... Как-то же выживать надо потеряшкам, роду племени не имеющим... Проводишь к старосте-то, разумница? - уточнил я.

-- От чего ж не проводить-то? Да ты ведёрки-то опусти, пришли мы уже к дому моему, -- весело улыбаясь, ответила она. Я себя ждать не заставил. Тяжёлые заразы! Споро отнеся вёдра в дом, девчушка вернулась и повела за собой.

-- А звать-то, тебя как, девица-красавица? - спросил я.

-- А так и зови, -- хихикнула она, -- очень уж у тебя складно это выходит. А вообще Верией меня кличут.

-- Верия... -- попробовал я на вкус имя. - Тёплый весенний ветер напоминает, а ещё вербу пушистую... Красивое имя какое! - искренне ответил я. Ни чего не могу с собой поделать. Кобелиная моя натура так и рвётся с цепи, когда такие симпатичные девушки рядом. Рвётся с цепи и соловьём заливается. Аж самому неудобно за себя.

А Верия-то, так и зарделась вся, весело глазками посверкивая.

-- А самого-то, как кличут? - задала она закономерный вопрос.

-- Миша я, -- ответил, что и понятно, я. Глаза её округлились в испуге и удивлении. И понял я, что чего-то не того сморозил. Но вот чего именно...

-- И не боишься ты Истинное Имя называть?!!! А ну как недобрый человек услышит? А ну как колдун прознает? Такую порчу наведёт!

-- А! Вот ты о чём. Да не боюсь я ни колдунов чёрных, ни людей недобрых! Сила во мне есть против них!

-- И что же за сила такая в тебе, Мишка? - ехидно отозвалась Ритка. Видимо мой лёгкий флирт ей удовольствия не доставлял.

-- Вера! Кто искренне открыт Ему душой, тому ни какие колдуны да ворожеи не страшны! - и главное не соврал я им. Отец у меня в своё время много чем подобным увлекался и разбирался. И пришёл к одному простому выводу. Что идеальная защита от всех этих, на самом деле вполне реально и материально работающих даже в нашем мире техник и сглазов, только одна. Не иметь в себе того, за что, эта гадость могла бы зацепиться. А для этого надо открываться наверх. Богу, Аллаху, Будде... да хоть Великому Разумному Космосу. Какая разница как это назвать. Свет он и в Африке Свет.

-- Ни х** себе! Это меня угораздило ещё и с религиозным фанатиком в эту ж**** угодить! - вслух возмутилась Ритка. Чем повергла в некоторый шок Верию. Видимо тут девушки ругаться, тем более матом не приучены.

Я на это только пожал плечами и весело подмигнул Верие.

-- Её Ритой зовут. Если конечно, она ещё не передумала, -- это был уже кивок в сторону Ритки. Та лишь дёрнула носом, в знак того, что не передумала.

-- Значит, в ней такой силы, как у тебя нет? - заметила Верия.

-- Значит, нет, -- легко согласился я. А Ритка обиженно фыркнула, но спорить не стала. Видимо не хотелось ей себя религиозной фанатичкой выставлять.

А между тем, пока мы шли, появлялись и другие зрители. Появлялись и шли дальше по своим делам. Видимо дела несколько важнее двух непонятно одетых молодых людей.

Но как выяснилось, шли мы не к дому старосты, к нему самому. А сам он нашёлся в, как я понял, столярной мастерской. Или лесопилке. Короче, там, где брёвна распускают на доски. Ну и делают из них что-то, похоже, что тоже тут.

Старостой оказался крепкий мужик, лет сорока. Может слегка за сорок. Примерно одного со мной роста, гладко выбритый, коротко постриженный. Светловолосый и голубоглазый. В простой рубахе, перепоясанной, толи верёвкой, толи поясом таким хитрым, и в того же светлого цвета штанах.

-- Дядька Апанас, тут двое к тебе, -- крикнула в дверь Верия. Мужики, а Апанас там был не один, отложили инструменты и расселись на незапланированный 'перекур'. Хотя, как это назвать перекуром, когда никто не курит? Передышка наверное лучше подойдёт для этого случая.