Эльфийский король (СИ) - Якубович Александр

На большом тяжелом столе была разложена карта северного приграничья. Как и любые материалы, созданные эльфами, она отличалась точностью и степенью проработки. Идеально выведенные линии, соблюдение масштаба, мелкие, но один к одному, будто клеймом сделанные значки лесов, дорог и ручьев. Эльфы веками совершенствовались в выбранном навыке — срок их жизни позволял им стремиться к идеалу, так что карты Н’аэлора были удивительно подробными, хоть и немного устаревшими.

Но под действием природных сил ландшафт любой местности со временем меняется. И хотя картина на столе до боли напоминала то, что я наблюдал глазами демонов-разведчиков с высоты птичьего полета, кое-какие отличия от реальности все же были.

С момента, когда была создана эта карта, лесополоса немного сдвинулась, некоторые ручьи поменяли свое русло, еще часть — пересохли. Не совсем точной была и разметка бродов через водные препятствия, а некоторые скалы осыпались или ушли в землю.

Все эти недочеты я постепенно ликвидировал. Стараясь не слишком навредить результату эльфийского мастерства, я твердой рукой вносил правки и корректировки. Благо, моих действий не мог узреть неизвестный картограф, ведь я буквально уничтожал его труд своими грубыми исправлениями, как учителя по живописи и портрету исправляют работы своих учеников, широкими росчерками угля подчеркивая ошибки и неточности.

Я еще раз посмотрел на обширную карту. Без сомнений, Н’аэлор находился в осаде по всей протяженности северных границ, вплоть до Улиссина, и даже немного выше по реке. Орки ждут хорошей погоды — зимой форсировать реку без ледяного покрова непросто, а нетронутый снег на другом берегу сразу же указывал на место высадки. Они дождутся весенней распутицы, когда перебрасывать войска и провизию на границу станет сложнее, а вычислять места, где орки проникают на территорию государства эльфов — труднее. Сейчас же орки встали на зимовку. Проблем с провиантом у них нет и быть не может — за ордой стояли огромные стада, которые землекожие пасли в степях, для содержания войска им даже не обязательно было заниматься грабежами.

Обычно в таких случаях время играло против кочевников, ведь с запада в любой момент могли подойти войска Каламета и ударить во фланг. Но теперь звездная крепость была с ними в союзе, так что чувствовали они себя вполне фривольно.

И когда война перекинется на земли Н’аэлора было лишь вопросом времени. Я это прекрасно понимал. С текущими силами сдержать натиск орды было практически невозможно.

Сделав свежие пометки на карте, я передвинул фигурки пограничных отрядов, обозначая текущие позиции, после чего перенес все в специальный журнал — чтобы не путаться в хронологии событий — и только сделав все это, сел писать письмо в Налор. Лично королеве Ирен.

Возня, которая началась в высшем эльфийском совете, ставила государство на грань катастрофы. Мне казалось, что появление Третьего Жреца в храме Нильф напомнит темным эльфам о том, кому они поклоняются и кому должны подчиняться. Но моя связь с королевой Ирен буквально лишила ее всякого реального влияния. В лицо никто ничего эльфийке не говорил, но за ее спиной плелись заговоры и интриги, и только мое присутствие остужало пыл тех, кто готов был устроить переворот и посадить на престол нового монарха.

По этой же причине молодая ветвь в эльфийском совете не считала угрозу с севера реальной и стоящей внимания. На любые замечания Эрегора и пограничных командиров о том, что если позволить оркам закрепиться на этом берегу — будет большая война, эльфийская знать только высокомерно фыркала и называла предостерегающих о грядущей беде паникерами и трусами. Эрегору активно припоминали его преступление против народа темных эльфов, и хотя бывший советник заплатил за это глазом, ухом и собственной честью, наказание, которое я назначил ему, многие из столичных эльфов не считали достаточным.

Меня здесь не ждали, не любили и уж точно не собирались слушать. Посреди послания я отложил в сторону железное перо и посмотрел в огонь камина, который за время моей работы разгорелся в полную силу.

«Не сомневайся», — шепнуло пламя.

Я только поморщился, чуть дернув верхней губой. Нильф всегда была рядом, а темные эльфы были ее народом.

— Я не могу спасти глупцов, — все же ответил я после некоторого молчания, продолжая смотреть в огонь. — Они не хотят быть спасенными, даже если ты этого им желаешь, Премудрая.

Огонь в камине несколько раз дрогнул, будто бы трясясь от неслышимого смеха.

«Мой милый владыка. Ты знал, на какой путь вставал, когда связал свою жизнь с этими лесами и моими именем», — ответило пламя.

— Я слепой поводырь, Нильф, — печально ответил я. — У меня нет народа, у меня нет прошлого, у меня нет будущего. Я твой любимый Третий Жрец, я говорю с тобой, но мои слова не желают слышать. Мне позволено лить кровь детей Вечного Леса, но это не дает никаких результатов. Я редко задаю прямые вопросы, Премудрая. Но скажи, зачем я покинул свою долину? Ради чего? Как чужак может взвалить на себя ответственность за судьбу Н’аэлора?

«Точно так же, как ты взял за него ответственность во времена глупышки Элантриэль», — усмехнулся огонь. — «Я чувствую твою печаль, мой милый, но разве можешь ты остаться в стороне?»

Осторожный стук в дверь прервал мои тяжелые размышления. Пришел слуга. Принес чистой воды, мыльного порошка, свежую одежду. Верно, сегодня у меня была встреча с местной знатью — представителями влиятельных семейств Минтхалла, которые были не столь высокомерны, как столичные эльфы, но относились ко мне при этом с плохо скрываемым недоверием.

Для них я был лишь историей, которую рассказывали их отцы. Историей о Владыке демонов, что стоял подле их королевы. Деды обо мне и не упоминали — стыдливо умалчивали, ведь та история касалась уже падения садов Армина.

— Владыка. Вас ждут в общем зале, — сообщил мне слуга, после чего скрылся за дверью.

Какая по счету это была встреча? Десятая? Двадцатая? Как только вернется Эрегор, отправлю туда этого старого пса, пусть сверкает своим оставшимся глазом и с леденящей в жилах кровь интонацией задает каверзные вопросы. Стращать провинциалов Эрегор умел и любил — хотя вслух всегда стенал и ныл, что ему подобные дела не по душе.

Но отправиться на границу сам я не мог, как не мог отпустить с рейнджерами Лиан и Ирнара. Так что приходилось отправлять всех трех моих доверенных эльфов в бой — другого варианта я не видел. Хотя за последние месяцы лейтенант пообтесался, получил боевого опыта и скоро я смогу отделить его и молодую эльфийку от старика Эрегора. Пусть действуют самостоятельно. Ведь даже долгоживущие темные эльфы не вечны — рано или поздно этим двоим придется жить своей головой, а в условиях войны это будущее может наступить даже слишком «рано».

Главный зал крепости Минтхалла был похож на святилище. Тонкие резные колонны из темного гранита, идеальный отшлифованный пол, сводчатый потолок. В нескольких массивных люстрах горят свечи, по стенам — развешены масляные бездымные светильники. Сегодня тут был установлен один большой длинный стол, за который для совместного ужина и встречи усядутся три десятка эльфов. Мне же было отведено место во главе стола. Особым приказом королевы Ирен сейчас именно я был командиром Минтхалла, хотя по прибытию и не сместил с этой должности Айвина. О чем уже множество раз пожалел, но, вернуться назад во времени и переиграть эту ситуацию, было невозможно.

Едва я ступил за порог главного зала, и до этого негромкие беседы местной знати стихли. На меня бросили десяток неприязненных взглядов, я же, не обращая внимания на этих глупцов, уверенно проследовал к своему месту.

В груди на мгновение поднялась волна злости, пальцы сами собой дрогнули. Хотелось обратиться к печатям и просто поставить всех присутствующих на колени, подавить их своей волей и силой, но я не мог поступать столь опрометчиво. Ирен просила меня держать себя в руках.

— Кажется, запах крови появился… — прошептал один из эльфов достаточно громко, чтобы это услышали все присутствующие, в том числе и я.