Через тернии к берсу (СИ) - Гришанин Дмитрий

— Млять, это че за херня⁈

— Это чужой, как из фильма! Нам всем капец, парни, это вторжение! Все капзда человечеству!

— Смирнов, дебил, херню не пори! Какой, в жопу, чужой⁈

— Так из ужастика же!

— Макар, может, вальнем, пока хрень эта наружу не вырвалась⁈

— Парни, да вы че⁈ У бедняги просто живот крутит с перепугу!

— Макар, ты прикалываешься⁈

— Отвечаю, парни, это чужой!.. — завязавшийся ожесточенный спор ППС-ников оборвал сам собой, когда из порвавшегося-таки живота, под жуткий аккомпанемент треска выворачивающихся наружу ребер, наружу полез огромный зубастый головастик, размером с футбольный мяч.

Тут уж выдержка патрульных приказала долго жить, и все трое одновременно открыли огонь по монстру из пистолета и автоматов.

Однако многочисленные пули защелкали по безглазой башке новорожденного, бестолково рикошетя в стороны, потроша в кровавый фарш тело под ним, и не нанося самой твари изнанки даже минимального урона.

Спокойно выбравшись полностью под свинцовым градом из развороченного пуза уже окончательно мертвого человека гигантский зубастый головастик стал неспешно разворачиваться в сторону стреляющей троицы и сворачивать в тугую пружину длинный гибкий хвост, еще маслянисто-блестящий от крови своего бывшего «инкубатора».

— Ля буду! Эта хрень ща на нас прыгнет! — запаниковал один из автоматчиков.

— Пули его не берут! Чужой стопудово! — вторил товарищу второй паникер с бесполезным «калашом».

— Валим, парни! — принял спасительное решенье отстрелявший пистолетную обойму до конца мордатый начальник. И первым, подавая пример, метнулся за руль патрульного «рено». Благо далеко отойти от машины троица не успела.

Сорвавшееся с надсадным ревом через считанные секунды от обочины авто, стремительно набирая обороты, понесла облажавшихся «героев» прочь. И лишившийся сбежавшей добычи головастик-переросток разочарованно распустил тугую прыжковую пружину хвоста.

Впрочем, огорчаться тварюшке довелось не долго.

Рухнувший откуда-то сбоку здоровенный системный топор шутя вскрыл непробиваемую для простых пуль шкуру паразита и, развалив забастую голову твари на две части, прервал в самом начале кровавый путь особо опасного пришельца с изнанки — новорожденного злота.

Глава 4

Глава 4

— Значит так, граждане…

— А че это, нас всех тут выстроил, как школьников на линейке! А этот настоящий школяр, в школьной форме, вон в сторонке на прилавке дрыхнет? — перебила меня стерва номер три — очкастая дамочка средних лет в размахренной снизу чьими-то когтями дубленке.

— Он устал. Ему нужно отдохнуть…

— А фамилия у него не Ельцин, случайно? — схохмил тут же весельчак-пенсионер в рваном пуховике.

— Так, короче, народ. Сами себя ж задерживаем.

— Ага, а мы, значит, не устали? Не натерпелись, блин⁈ — топнула сапожком на шпильке стерва номер один — молодая девчонка примерно моих лет в симпатичной беличьей шубке, с неказистого вида мокрыми пятнами спереди — следами худо-бедно застиранных рвотных разводов.

Дружный гул голосов поддержал очередную мою оппонентку.

— Спокойно, граждане, я надолго вас не задержу, — принялся по новой терпеливо урезонивать потенциальных «подписчиков». — Сейчас разберем один организационный момент, и можете отдыхать.

— Какой еще, нахрен, момент? Че ты нам зубы заговариваешь? — подбоченилась стерва номер три.

— Во-во! Нам, вообще-то, домой надо. К семьям! — вторила ей стерва номер два. Эффектная дамочка лет тридцати, в элегантном длинном пальто, со здоровенной прорехой сзади на выпуклой пятой точке — следе от сорвавшегося укуса выворотня. — У меня там Андрюшенька сочинение про ручеёк должен написать. А без маминого пригляда, сервец, поди до сих пор в приставку рубится, даже в тетрадку ради приличия не развернув.

— А у меня, между прочим, и вовсе свиданье с Геночкой на час было запланировано. А уже пять минут второго. Геночка уже там рвет и мечет. Мне ж еще накраситься успеть надо и переодеться, — затарахтела до кучи стерва номер один. — А ты тут нас морозишь уже фиг знает сколько времени…

— Серьезно⁈ То есть это я во всех ваших бедах виноват⁈ — не выдержав, сорвался-таки тоже на крик. — Да если б не я, вы ж до сих пор тут по щелям, как тараканы, шкерились!.. Полицию, блин, они вызвали. Фу-ты ну-ты, какое деловые! Видали как лихо драпанула ваша хваленая полиция от всего лишь личинки серьезной изнаночной твари!

— Молодой человек, я вас умоляю: хватит нам всем делать нервы и мозги, — осадил меня седоусый носатый дедок с ярко выраженными иудейскими корнями, в чистом и опрятном, без единой дырки или потертости, черном пальто. — Все устали. Все на пределе. Давайте уже рассказывайте: зачем нас собрали и почему мешаете расходиться.

— Дык я ж пытаюсь. Но…

— Надо подкачаться! Надо-надо подкачаться! — вдруг раздалось энергичное пыхтение от прилавка со спящим дурачком. Повышая и без того запредельный градус абсурда, Максимка сквозь сон с выражением продекламировал пару строф из нетленки Джигана.

— Нет ну это просто издевательство какое-то! — снова перебила меня неуемная стерва номер три. — Почему ему можно лежать на прилавке, а я обязана стоять? У меня, между прочим, тоже ноги устали!

— Ну вот, видите, — с тяжким вздохом, развел я руками.

— Эй, парень, как тебе там?.. Максимка, ну-ка вставай!

— Женщина, что вам неймется-то! Оставьте мальчика в покое! — опередив меня, неожиданно впряглась за дурочка стерва номер два.

— А ты мне рот не затыкай, поняла!

— Слышь ты, засунь себе свое «поняла» знаешь куда!

— А с виду такие антеллигентные бабы казались, — зацокала языком на сцепившихся стерв единственная выжившая работница гастронома, в заляпанном то ли кетчупом, то ли вареньем желтом форменном переднике.

— А ты ваще заткнись, курица! — тут же окрысилась на работницу стерва номер три.

— Понаберут колхозниц за прилавок! — выступила с бывшей оппоненткой единым фронтом стерва номер два.

— Женщины, прекратите кудахтать! Я из-за вас на свиданье опаздываю! — решительно вклинилась в чужую перебранку стерва номер один.

— Ах ты курва малолетняя!..

— Ты кого женщиной назвала, соска!.. — разбив предъяву на два голоса, ломанулись из строя карать юную выпендрежницу стервы три и два.

— Ой-вей! — схватился за голову носатый дедушка.

— А ну стоять! — психанул я и, скастовав восьмую стойку «Изумрудного берса», так рубанул топором по полу, что, разворотив сдвоенным ударом в пыль разом четыре напольные плитки, устроил настоящий фейерверк из россыпи зеленых искр. Испугавшись которого, все стервы с визгом вернулись в строй на прежние места…

Для чего, спросите, я вообще затеял весь этот сыр-бор с построением уцелевших в отвоеванном у тварей гастрономе людей? Из-за основного квестового задания разумеется. Чтоб его!

Системой мне же было поручено — цитирую почти дословно — воспитание из местных аборигенов плеяды достойных преемников (не менее 10000 игроков, уровнями не ниже четвертого). И призвав после разборки с ППС-никами из «Кротовой норы» свиток с обновившимся описанием квеста, в третьем агоне, ожидаемо, я обнаружил подсказку того, что от меня требуется для воспитания армии преемников.

Оказалось, что приемниками считаются любые спасенные мною аборигены, добровольно согласившие стать по моей протекции системными игроками. То бишь одного моего желания обратить всех спасенных в магазе людей в игроков недостаточно, важно еще уговорить их, чтоб люди сами этого захотели. И вот ежели они сами искренне доверятся мне, как, к примеру, тот же Максимка, которого, к слову, система зафиксировала первым официальным претендентом в плеяду достойных преемников… Кстати, благодаря этому системного ободрению кандидатуры дурочка, мне отрылось, что за самостоятельное убийство гончей мрака нулевке Максу от системных щедрот прилетело аж две с половиной сотни единиц живы. И с парнишкой, пока он «отдыхал» в беспамятстве, с моего (как куратора) естественно согласия, случился сразу двойной апгрейд игрового развития. То бишь Максимка реально сейчас восстанавливался, отдыхая на прилавке, от крайне болезненного рывка сразу аж на второй уровень, случившегося в мягкой форме из-за бессознательного состояния старшеклассника.