Гарет Кол поднялся со стула и потянулся. Сделано это было скорее всего без всякой задней мысли. Колдун был всего пяти футов ростом и, потянувшись, лишь подчеркнул этот факт. Он зачесал густую копну светлых волос со лба назад и посмотрел на дверь.
Рыжий Торир Донахью… Гарет следил за перемещениями Рыжебородого большую часть часа и точно знал, что у того на уме… хотя Кол порой колебался, можно ли назвать трясину сырых, простодушных эмоций Донахью умом.
Рыжебородый подошел к двери, и Кол приказал часовому пропустить его.
— Я должен приколотить твою шкуру к стене! — проревел Рыжебородый.
— Искренне сомневаюсь, что ты сумеешь это сделать, — печально ответил Кол, — хотя, без сомнения, можешь попытаться.
Пальцы Донахью коснулись дубинки.
— Я предупреждаю тебя, Гарет! Держись от меня подальше. Если тебе не нравится, как я управляюсь с твоей армией, найди кого-нибудь другого… но не вмешивайся!
— Отвечая на твой вопрос, скажу, что не могу оставить без внимания то, как ты командуешь своими воинами, варвар.
— Тогда оставь меня в покое и сам командуй своей армией.
— Если я оставлю тебя в покое, твои соплеменники прикончат тебя.
— Мои соплеменники! — воскликнул Рыжебородый. — Мои соплеменники! Они — пустое место, Уроды!
— Бедный варвар, — покачал головой Кол, едва сдержав ростки злобы, и стараясь говорить тем же тоном. — Так или иначе, любой из них стоит больше, чем дюжина таких, как ты. Можешь ты летать, как Джереми? Или видеть сквозь стены, как Краг? Или…
— Или упасть, уснув, как Джереми, в пылу битвы, или ослепнуть от дневного света, как Краг? — презрительно сказал Донахью. — Может кто-нибудь из них метнуть дубинку или махнуть мечом без моих напоминаний и тычков? Могут они изнасиловать женщину? Рет их побери! У нас даже есть несколько таких, кто затрясется и помрет, если я плесну на них водой! Тех, кто на самом деле чего-то стоит, можно сосчитать по пальцам. Остальные и выглядят-то недоносками. Что может Джубал с тремя головами, кроме как спорить сам с собой до изнеможения каждый вечер? А как насчет Кейта? Что может он делать с одной ногой и четырьмя руками? А ты… дунуть, плюнуть — и пустое место останется! Ветром унесет…
— Я так не думаю, — печально ответил Гарет Кол. — Я сам вызываю ветер.
— Да, — фыркнул Рыжебородый. — Ты вызываешь ветер, создаешь огненных птиц и безымянных чудовищ. Ладно, можешь пугать других, но ты не испугаешь Рыжего Торира Донахью!
— Я никого не пугаю, — поправил Кол. — Но это не значит, что не могу.
— Если ты обладаешь такими разрушительными силами, почему ты не уничтожил Норманов? — проворчал Донахью.
— Это было бы слишком тривиально, — вздохнул Кол. — Я бы мог позаботиться и устроить дела и с тобой, и с Норманами, но это вещи слишком незначительные. У меня так мало времени, а ты, надеюсь, сам скоро поймешь, как красивы женщины Норманов, и разберешься, может ли Краг видеть при дневном свете.
— Если тебя это не волнует, так не вмешивайся.
— Ты понимаешь, что мы могли бы победить, не потеряв ни одного Урода? — спросил Кол. — Грязное вышло дельце. Сколько людей погибло?
— Я потерял меньше тридцати Уродов и убил четыре сотни Норманов, — защищаясь, ответил Рыжебородый.
— Ты не ответил мне, — заявил Кол.
— Я не терял никаких Людей! — фыркнул Донахью. — Я потерял тварь, летающую по воздуху, и гиганта с обесцвеченной кожей, еще Урода, ползающего на животе… а не Людей!
— Урод, который ползал на животе… как ты деликатно выразился… мог передавать и принимать мысли на расстоянии в пять тысяч миль, — заметил Кол. — Ты, варвар, не можешь сделать этого на расстоянии и в пять дюймов. Брин мог летать в тумане. Это он сказал тебе, где точно находятся Норманы, собирающиеся атаковать. Ты можешь подняться в воздух хоть на дюйм?
— Кто разбил проклятых Норманов? — взбесился Донахью. — Кто изрубил их в куски и сжег их корабли?
— Кто дал тебе огонь? — возразил Кол. — Ты не можешь ничего сделать без моей помощи. С другой стороны, если бы ты был хоть чуть-чуть практичнее, ты заставил бы Раала телепортироваться на палубу и развести там огонь. Это избавило бы тебя от этого, — прибавил колдун, показав на глубокую рану в боку Донахью.
— Если ты можешь все сделать лучше, чем я, почему бы тебе самому не возглавить Уродов? — спросил Донахью.
— Мне и пришлось так сделать.
— О чем ты говоришь? — возмутился Рыжебородый. — Я отдавал приказы!
— Но ты никогда не задумывался, почему Уроды слушаются тебя? Ты даже не интересовался, о чем они говорят у тебя за спиной?
— Они ничего не говорят.
— Ничего такого, что мог бы ты услышать, — согласился Кол. — Но ты же понимаешь, ты внешне точно такой, как те, кого они хотят убивать.
— Предполагаю, ты тоже очень похож на Нормана.
— Если говорить честно, да.
— Ты только держи свой нос подальше, и я докажу тебе, что Уроды станут слушаться кого угодно. Они все — безмозглые твари.
— Боюсь, ты будешь разочарован. Они слушаются тебя лишь потому, что я им приказал.
— Ты — лгун!
— Я? Почему, думаешь, они исполняют твои приказы… потому что ты носишь на поясе человеческие головы? Ты задумайся, почему Уроды до сих пор тебя не убили? Возьми прошлую неделю, когда ты изнасиловал Марию, — (тут Донахью тихо выругался). — Ты в самом деле думал, что я не знаю об этом? Или ты думал, что она не могла позвать на помощь, раз ты рукой зажимал ей рот? Твои подвиги остались безнаказанными только потому, что я так приказал!
— Рет, что за мир! — в ярости взревел Донахью. — Почему вокруг меня одни Уроды!
— Это мир, в котором ты — низшее существо, — сказал Кол. — Будь благодарен за то, что тебе позволено жить. И более того, поблагодари меня за то, что я позволил тебе жить, когда даже твои родители хотели убить тебя после рождения.
— Я не знаю, кто мои родители, — заявил Донахью. — По крайней мере никто из тех, кто живет в Туннелях, не признался в этом.
— Не совсем так. Никто в Туннелях не говорит, кто твои родители, но некоторые из нас знают. Я, например. Джон. Но ведь ты отлично знаешь, что мы не хотим рождаться нормальными.
