Утро бабочки - Минькина Елена Викторовна

3

Аллочка появилась рано утром. В прихожей раздался звонок, и дед запустил ее в квартиру. Увидев старушку, Маринка просто остолбенела. Перед ней стояла настоящая баба яга. Одета она была как в сказке, которую Маринка смотрела по телевизору: какая-то юбка грязно-зеленого цвета, тулупчик, кое-где латанный, перелатанный и пушистый серый платок, до того старый, что нитки торчали из него в разные стороны. Нос, как и полагается, иметь бабе яге, был крючковатым, но вот глаза, конечно, портили всю эту картину: они лучились таким ослепительным светом, добротой и любовью, что внешность сразу же казалось обаятельной. Старушка излучала, что-то еще такое, что не поддавалось описанию, но притягивало каждого человека, который попадал в ее поле зрения. Маринка вспомнила, как недавно ее поразил вид деда, но старушка была еще колоритнее. Маринка вдруг поняла, кого та ей напоминала: она была похожа на младенца, который беспрерывно излучает любовь, и поэтому, все окружающие умиляются и не могут оторвать от малыша взгляда. Было видно, что дед очень обрадовался своей знакомой.

– Таперь Маринка, я спокоен за сына, она яго подымет.

– Не болтай раньше срока, душу лечить – это тебе не игрушки.

– Да ладно, Аллочка, не прибядняйся, ни разу же не было, чтобы ты не помогла!

– Все равно, не люблю, когда заранее радуются, вот сделаю, тогда и посмотрим.

Маринке было очень интересно знать – как это лечат душу? Бабка помыла руки и удалилась в комнату к отцу, закрыв дверь перед самым Маринкиным носом. Дед с Маринкой отправились на кухню. Дед сказал, что надо хорошенько угостить гостью. Маринка начала стряпать свое любимое печенье, а дед занялся обедом.

– Дед, а где вы познакомились?

– Понимаешь, мы с ей из одной деревни. Сколь сабя помню, завсегда была Аллочка. Я думаю, что ей уж больша ста лет. Между прочям, наш край ишо называют «ведьминым». Аллочка у нас самая главная, но она самая добрая, зла никому не делает, можат любую болезь на сабя взять и переработать, но она не ведьма. Хотя вещы делает такие, что их только чудом и назовешь.

– Дед, а может она все-таки ведьма?

Дед испугано замахал руками:

– Нет, что ты. Не говори такое, ей энто не понравится. Ты скоро поймешь все сама. Вот в соседней деревне там точно одни ведьмы жавут, а у нас нет. Я с тобой гаворить должон. Маринка, понимаешь, я обещал ей табя в помощницы к ей определить, так хотела твоя бабка Мария, Аллочка пообещала Марии, что сделает из табя свою помощницу, большего я табе сказать пока не могу, Аллочка сама все расскажет. Каким уж она взглядом видит, я не знаю, но она сразу табя выбрала, хотя не видела ни разу. Я тожа яе помощник. В общем, особо ничаво делать и не надо, но ты поймешь, что должнасть энта очень почетна. Табе откроется много такого, чаво не знают другие люди.

– Не бойся, дедуля, я все сделаю так, как ты хочешь, меня никто никогда так не любил как ты, я теперь с тобой поеду, за папкой пусть Клавочка ходит.

Дед вздохнул, погладил Маринку по голове и произнес:

– Знаешь, табя трудно было не полюбить, ты жа слыхала, как люди балакают – к внукам особое чувство, внуков любят больша, чем детей. А посля Аллочки, папку ты не узнаешь, энто и я не знаю, как у ее получается, но говорю табе точно, второй такой Аллочки в мире нет. Навряд ли он с Клавочкой останется. Аллочка сильна очень, я много знаю и умею, но ей и в подметки не гожусь. Многому она маня научила, но самого главного она мене не открыла. Не все мене удается. Она говорит, что энто от веры, что у маня веры недостаточно, можат она и права, но я же жавой человек. Вишь, как устрояно, она ведь тожа жавой человек, но она не такая как мы. Я бы хотел с ей быть кажную минуту, что ба все от ее перенять, да вот же прогнала. Она добивается, что ба человек жил своим умом, а я все хотел яе умом жить, я таперь энто понял.

Аллочка очень бабушку твою любила, оне подругами были. Бабушка твоя пять лет, как умярла, страдала очень, из-за маня. Я ведь с сыном поругался, вот Васька и исчез от нас в шестнадцать лет, покойница мене энто всю оставшую жизть и припоминала. Я Ваську искал в районе, да так и не нашел, а он вишь где – в Москве.

– А из-за чего вы поссорились?

– Да, Васька, девку испортил, ребенка ей сделал, и все с одного раза, подлец. В экскурсею оне с классом поехали, он в музее яе и подцепил. И были всего-то два дня вместя. А через девять месяцов письмо пришло – поздравление от ея подружек. Девочка родилась, а бабушка твоя письмо первой прочитала, в тридцать шесть бабкой стала, мене тогда сорок было. Ваське шестнадцать, я яго хорошенько выпорол, а он возьми, да из дома и уйди. Ту девочку Маринкой назвали, в честь бабушки.

– Как меня?

– Так энто ты и была. Моя Мария посля энтого начала чахнуть, очень уж по Ваське тосковала, внучку хотела нянчить. Через три года, я не выдержал, поехал в район, по энтому письму. Девочка энта оказалась детдомовской. Детдома на энтом месте ужо не было, никто нам никаких справок дать не мог. Обратился в местную справку, там сказали, что таких в городе нету. Где ж было яго искать – по всей Рассеи что ли? Только и надежда была на Аллочку, та могла любога найти. Но она помочь наотрез отказалась, сказала, что судьбу ломать нельзя, а все должно быть так как должно. Сына ждут огромные потери, помяшать энтому нельзя. Аллочка все судьбы видит, и ишо видит, когда можна вмяшаться, а когда нет. Я думаю, Мария моя так ей энтого и не простила. Ишо два года крепилась Мария, да и умерла от тоски, просто жить отказалась и все. И с Аллочкой общаться перестала, Аллочка тода и маня прогнала, я после работы к ей захаживал: учился уму разуму. А как отказала она нам сына найти, так все отношения и испортились. Но в день смерти Мария позвала Аллочку, долго с ей общалась, вот тода и решили табя в помощницы к ей определить. Перед твоим письмом пришла к мене Аллочка и велела собираться к сыну, я билет купил на поезд, и тут письмо твое пришло. Ведь Ваське-то еще двадцать восемь, можна сказать пацан ишо, а уж такую жизть прошел. Но слабым оказался, вишь, алкашом стал.

– А мне никто ничего про вас не рассказывал. Мама не знала вас вообще, фотокарточек у нас не было, а когда я у папы спрашивала, он всегда сердился. Папка вообще-то редко сердился, поэтому я и перестала его об этом спрашивать. Они с мамой плохо жили, как-то раздельно, каждый жил сам по себе. Они даже не ругались никогда. Папа к Клавочке ходил, соседи все маме рассказывали, а ей все равно было.

– Да вишь, знали – то оне друг друга всяго два дня. Да и без любви он жанился. Я-то думал, дите и все такое, полюбят друг друга, а вот вишь, не сложилось. Девка у твово папки была. Перед поездкой на эскурсею, поругались оне. Видать он яе забыть не смог. А долг перед твоей мамой имел, табя ведь поднимать надо было, а мы яго так воспитали, не смог бы он яе одну с дитем бросить, вот и променял свою любов на свою глупось. Отдался минутной слабости, видно ссора с яго девушкой сурьезной была. Но вишь, все в жизни разумно, ты родилась, маленькая Маринка, как табя увидел – так и обомлел. Ты копия бабушки, токо глаза мово цвета получились, у твоей бабки они голубые были.

Маринка произнесла с горечью:

– Дедушка, выходит, я им помехой была, ошибкой их? Теперь я стала все понимать.

– Знашь, Маринка, хотел я все скрыть от табя, да правда, она все равно выплавет, да ишо и ударить можат больно, правда она завсегда лучше. Я думаю, что и Мишенька то жа ошибкой был, потому и помер так рано. Дети от чаво болеют? Когда родители их не жалают. Видно сынок мой очень Мишеньку не хотел, вот и ушел он от их. Вот к чаму ошибка приводит.

Маринка еле сдерживала слезы:

– Я дедушка никогда без любви не женюсь.

Дед заулыбался:

– Ну, девочки не женются, оне выходят замуж.

А в следующую секунду произнес уже очень серьезно:

– Твои родетяли очень много за табя отработали, Мишенька, брат твой помог табе очень, табе все легше жить будет. Со временем ты поймешь энто.