Время зверей (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

Крепыш с интересом воззрился на меня и неверяще помотал головой:

— Каргин?! У нас ориентировка на тебя! Сбежал из СИЗО! Вот же черт…вот так вляпались!

— Парни, время идет! — уже раздражаясь повторил я — Как вы тут оказались? Кто дал вам ключи?

— Хозяйка дала, кто же еще — хмыкнул худой, и на предостерегающий взгляд крепыша фыркнул — Кость, ну вляпались же уже! Хочешь с поломанными пальцами походить? Я — нет! И правда, что мы теряем? По милости хозяйки вляпались! Так что теперь толку целок из себя строить?!

Я не стал говорить, что вляпались они по собственной глупости. Если бы попросили кого-нибудь запереть их снаружи, если бы удостоверились, что на двери нет контролек, если бы сидели наготове, и начали стрелять — могло и получится. Но только в том случае, если бы это был я. А у них в крови сидит одно непреложное правило: «Лучше упустить преступника, но только не стрелять! Иначе потом затаскают! Будешь отписываться за правомерность стрельбы!» Глупо, конечно, но это правда. Затаскают. Опять же — к вопросу о «левых» патронах про запас.

— Антон, к делу! — поморщился я — В чем проблема? Хозяйка позвонила? Куда звонила?

— Позвонила Косте. Сказала, что подозрительный человек, и в шкафу автомат. Ну мы группу и собрали. Пришли, звонили — никого. Хозяйка открыла, потом ушла. А мы остались дожидаться.

— Откуда Костя ее знает?

— Кость, ты откуда ее знаешь? — Антон толкнул локтем соседа.

— Я ее как-то в понятые брал, когда соседей обнесли — неохотное признался Костя — визитку оставил. Вот она и позвонила. Мол, боится, шпана какая-то в квартире, бандит!

— С автоматом, шпана… — усмехнулся я, и вдруг мне по башке как пыльным мешком врезали — Юра! Пойди проверь шкаф! Какой такой — «автомат»?!

Юра недоуменно посмотрел на меня, потом дошло, и он опрометью бросился в другую комнату. Костя проводил его взглядом, хмыкнул:

— Да нет там этого автомата. Мы в кухню его унесли…

— Нет ничего! И дипломата нет! — заполошно выдохнул Юра — суки, унесли!

— Костя… — начал я вкрадчиво и веско — Скажи, там был только этот, один автомат? Ну тот, что на кухне?

— Ну…да! — опер недоуменно посмотрел на меня, и тут до него тоже дошло — Ах сука! Я понял!

На его лице возникла ехидная кривая улыбка, сменившаяся злым оскалом:

— Ах, сука старая! Обнесла, и решила нами прикрыться?! Ах ты ж старая тварь! Что, не один автомат был?

— И не только автомат… — грустно выдал я — Много чего еще.

— И бабло, да? Ах, гнида! — то-то у нее глазки-то бегали! И нам не сказала, что вас двое!

— А она не знала. Думала, что я один. Ну да ладно. Пора и делом заняться. Юра, посиди с ребятами, пока я прогуляюсь. Антон, я твоим удостоверением воспользуюсь. Не переживай — жив буду, принесу, отдам! А вы пока посидите.

Идти до квартиры хозяйки недолго. Пока вышел, пока вызвал лифт, пока прошел до подъезда — вот и десять минут. Подняться на второй этаж — вот и дверь в квартиру хозяйки.

Нажимаю на кнопку звонка. За стальной дверью, оклеенной пленкой «под дерево», свиристит звонок, призывая хозяев к радостной встрече. И чтобы сюрприз был как можно более ярким, раскрываю удостоверение Антона, перекрывая им обзор дверного глазка.

— Кто там? — напряженный женский голос.

— Милиция! — жестко-властно отвечаю я — Мне нужно задать вам вопросы!

Молчание. Видимо смотрит в глазок. Наконец убеждается, что перед ней настоящее удостоверение настоящего мента, открывает дверь, придерживая рукой — так, на всякий случай. А когда я убираю удостоверение, и являю даме свой не очень светлый лик — с писком выдыхает и пытается захлопнуть дверь. Что я ей, естественно, сделать не позволяю. Толкаю дверь, отшибая даму назад, она едва не падает, а я прохожу в квартиру.

— Деньги где? Оружие где, сука ты чертова? Сынок твой где?

— Какие деньги?! Какое оружие?!

Дама побагровела, как вареный рак, голос стал хриплым и сорванным. Но я не сдавался — плевать мне на нее! Ведь знает! И тогда я погрузился в ее мозг.

Договор я забрал — в нем указаны мои новые фамилия и имя. И данные нового паспорта. Слава богу, ментам она договор не отдала. Видимо, не успела. А может и боялась — налоговая же затаскает.

Деньги свои, те, что за квартиру отдал вперед, тоже забрал — не потому, что они мне были так уж нужны, потому, что должен был наказать эту тварь. А как еще наказать, если не деньгами? Это удар по самым болезненным ее местам.

Нет, не убил. Связал и бросил на кровати, заткнув рот. Потом брякну в милицию, или нет — лучше скажу плененным операм, чтобы сходили и освободили. Небось не поленятся. А пока пускай полежит, и подумает — стоило оно того, или нет. В другой раз умнее будет.

Сынок ее базировался на другой квартире, тоже принадлежавшей этой бабенке. Как оказалось, наткнулся он на мою захоронку не случайно — этот мразотный наркоман время от времени брал запасные ключи от квартир, которые сдавала мамаша, и пользуясь тем, что жильцов не было дома — шарился по их вещам, аккуратно прихватывая какую-нибудь вещицу, немного денег, а то и просто жрал чужие продукты. Ведь на самом деле мы не так уж и точно знаем, сколько у нас было денег, а если обнаруживаем, что их немного меньше, чем должно было быть по расчетам — машем рукой, мол, наверное где-то потратил. Так что до сих пор у него обходилось все без проблем.

Когда он наткнулся на дипломат с деньгами и оружие, как ни странно, у придурка хватило ума вначале все утащить в соседнюю квартиру к мамаше, но при этом оставить в шкафу один из автоматов, из тех, что ранее принадлежали ликвидаторам Конторы. Нарочно оставил, чтобы можно было навести ментов. Мамаша нарка вначале охренела от действий сынка, и даже было приказала вернуть все на место (от страха, конечно, не по совести), но когда перед ее глазами замелькали пачки долларов, тут же «перешла на темную сторону». Телефон опера у нее был, и она тут же ему позвонила. Ну и закрутилось.

Часть моих денег он оставил своей матери — не без скандала, это уж само собой. Всякая работа должна быть оплачена, а мамаша хорошо поработала. Я забрал эти деньги, и деньги принадлежавшие хозяйке — без малейшего сомнения.

Уже вечер, но солнце еще высоко стоит над горизонтом. Лето, чего уж там. Не люблю зиму, кто бы чего не говорил о природе, у которой нет плохой погоды. Устал. Безумная гонка. Безумная. Бегу, как волк, офлажкованный егерями, а впереди…охотники?

Да, ощущение такое, будто где-то лают собаки, кричат загонщики, а я бегу, бегу, бегу… Глупо, наверное. Вот сейчас я поеду, и буду выколачивать из подонка свои деньги. И не потому что они мне так нужны — хотя почему я должен оставлять их всяким придуркам? Я за них вообще-то столько всякого…хмм…наделал! Я их заработал!

У него оружие. Мое оружие. А с деньгами и с оружием столько может наворотить! Насколько я видел в воспоминаниях его мамаши — парень совершенно отмороженный. Настоящий подонок, каким и жить-то не надо. Так что — вперед!

Машину поймал, отойдя за квартал от дома хозяйки квартиры. Серая девятка, «мокрый асфальт». Взял недорого, но если бы и дорого — я бы все равно не торговался. Как-то уже и отвык торговаться, давно не испытывал нужды в деньгах. А когда у тебя есть деньги, о них особо и не думаешь — если ты не маньяк, и не больной на голову миллионер-Плюшкин. Живешь — так дай жить и другим!

Смешно звучит «дай жить» — от ликвидатора. Но это правда. Наверное, в душе я коммунист. Да, да — именно коммунист! Не тот, что на собраниях драл глотку, изображая из себя истового ленинца, а настоящий, готовый умереть за свои убеждения! Хмм…коммунист-самурай… Ага, смешно…вся наша жизнь теперь театр абсурда. А мы актеры. Бездарные.

Когда подъехал к дому, где предположительно засел негодяй, вечер наконец-то начал переходить в ночь. Солнце почти совсем село, окрасив горизонт розово-красным цветом. Увы, вечер не принес прохлады, стало даже хуже, чем днем — дневной ветерок стих, стояла удушливая, тихая жара. На деревьях не колыхнется ни один листок.