Сквозь божественную ложь 2 (СИ) - "Lt Colonel"

— Слишком много избранных околачивается поблизости, — пробормотал я, и Энель согласно хмыкнула. Спрыгнув с бочки, она отряхнула штаны и как ни в чём не бывало предложила отправляться спать.

Я думал, что ни за что не засну этой ночью, — слишком много всего навалилось. Но едва ухо коснулось подушки, я провалился в глубокий сон без сновидений.

Наутро я побрился. Было непривычно. Я настолько свыкся с растительностью на лице, что без неё ощущал себя голым, а вид гладкого подбородка вызывал недоверчивое удивление: неужто и впрямь я?

От изучения своего отражения в полированном медном зеркале отвлекла служанка, которая с придыханием сообщила, что к господину, то есть ко мне, приехал кто-то важный. Я наскоро оделся и выбрался на улицу. Там стояла карета, запряжённая двойкой лошадей. Герба на дверце не имелось, зато её в изобилии покрывали украшения.

Из кареты выскочил Бенедикт, рассыпавшийся в приветствиях. От них он быстро перешёл к делу.

— Господин Роман, едва мой хозяин услышал, каким товаром вы располагаете, он послал меня за вами с приглашением посетить его загородный особняк. Надеюсь, вы не заняты сегодня?

В голове молниями заметались мысли. Предложение звучало жутко подозрительно. Я почти не сомневался в том, что на вилле Потита на доверчивых авантюристов расставлена ловушка.

С другой стороны, вне Радиана избавиться от торговца было проще. Здешняя стража чересчур ревностно относилась к своим обязанностям, а сражаться с целым городом в мои планы не входило.

К тому же я не буду испытывать угрызений совести, если Потит первым натравит на нас своих головорезов.

Бенедикт принял моё молчание за попытку облечь в слова вежливый отказ и вытащил из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

— Прошу, ознакомьтесь — в знак добрых намерений господина Потита…

Я машинально взял бумагу. Заголовок утверждал, что это пропуск в Область Аномалий на предъявителя для группы в тридцать человек. Документ щедро украшали всевозможные печати и размашистые подписи.

Проверить его подлинность я не мог, но был убеждён, что Потит так низко играть не будет — торговцам его калибра проще достать настоящее разрешение, чем возиться с подделками.

— Это задаток?

Приказчик ничуть не смутился моей наглости.

— Подарок, который вы получите в конце визита вне зависимости от исхода переговоров.

Я вернул бумагу Бенедикту.

— Хорошо, но я еду с моими спутницами.

Возражений не последовало.

Против ожиданий, Айштера не отказалась ехать — молча забралась в карету и устроилась у окна, отодвинув бархатную шторку. Бенедикт поздоровался с ней и Энель, ни капли не расстроившись из-за того, что обе его проигнорировали.

При виде Чжинри брови приказчика в изумлении взметнулись, но он быстро справился с собой и вернул на лицо выражение услужливого внимания. Оно не дрогнуло, даже когда Чжинри показала Бенедикту язык.

Дождавшись, пока все рассядутся, приказчик подал знак, и экипаж бодро загрохотал по булыжной мостовой. Он притормозил лишь однажды, у выезда из города. Бенедикт повелительно махнул стражникам, и те бросились врассыпную, уступая дорогу.

— Они должны были снять с наших ножен обвязку, — заметил я.

— Не переживайте, господин Роман! Там, куда мы направляемся, оружие вам не понадобится, — отозвался Бенедикт.

Он лучезарно улыбнулся.

Глава 21

Всю дорогу до имения в карете стояла напряжённая атмосфера. Я загодя предупредил спутниц, что мы, возможно, направляемся прямиком в расставленную ловушку, и осознание этого действовало на нервы. Обстановку пытался разрядить Бенедикт, без умолку болтая обо всём подряд.

Он словно чувствовал потребность поднять настроение всем присутствующим, но добился противоположного. От его рассказов заскучала даже Чжинри, а я, поначалу пытавшийся слушать, под конец отделывался кивками невпопад и глубокомысленным хмыканьем.

Вдобавок ко всему меня тревожило состояние Айштеры, неотрывно глядевшей в окно. Тут уж было не до истории происхождения имени особняка, «Третьей звезды», и не до легенд, ходивших о тёмной роще, через которую лежал наш путь.

Краем уха я услышал, что это — последняя сохранившаяся часть древних лесов, которые росли тут до возведения Радианта. Но причину, по которой её не тронули, я пропустил. Впрочем, дело могло быть в том, что она находилась между городом и Областью Аномалий. Тамошние монстры сюда не забредали, а значит, и вырубка не требовалась.

Грунтовая дорога петляла между огромными деревьями, кроны которых смыкались в вышине. Лучи утреннего солнца с трудом пробивались сквозь листву, рассыпаясь на мириады осколков — сумеречный калейдоскоп теней и света, от которого рябило в глазах. Будь я зверем, не рискнул бы поселиться здесь, уж больно мрачным и гнетуще-загадочным казалось место. О том, зачем в этих неприветливых краях поселился один из богатейших торговцев Радианта, оставалось только догадываться.

Когда Бенедикт заявил, что мы почти приехали, я не сдержал вздоха облегчения.

Карета остановилась перед массивными воротами из тёмного чугуна. Створки со скрипом разъехались, пропуская экипаж, и я оценил промелькнувшие в окнах высокие стены. Их венчали плотные ряды острых шипов.

На территории имения не росли деревья, закрывавшие небо, но по какой-то причине оно всё равно выглядело угрюмым и лишённым красок. Мы выбрались на круглую площадку перед особняком. Она была выложена из разноцветных плиток, которые образовывали замысловатый узор. Я попытался проследить за ним, но не преуспел — в висках кольнуло, зрение на миг померкло. Энель наклонилась ко мне и прошептала:

— Всюду магические плетения. Сотни тревожек. Тут готовились отражать осаду полноценной армии, не меньше.

Уверенности мне это не добавило. Прежде я исходил из того, что Энель может разобраться с кем угодно, а если ей и попадётся кто-нибудь на её уровне, то на помощь приду я. Вдвоём мы одолели чертовски сильного Хесона, который сам по себе смахивал на финального босса.

Но замечание ашуры подорвало эту убеждённость. Как ни крути, на армию мы не тянули.

Внутренний двор украшали многочисленные изваяния. В основном они изображали разумных, обладавших неестественно вытянутыми фигурами, но порой попадались и животные.

Лишённые черт лица и морды не выражали ничего, но тёмные провалы на месте глаз зорко следили за нами; воздух возле мраморных скульптур слегка подрагивал, создавая впечатление, что они дышат и даже шевелятся, точно им не терпится сойти с постаментов.

Особняк «Третья звезда» был сложен из голубовато-серого камня, который влажно поблёскивал, напоминая покрытую слизью змеиную кожу. Центральный вход скрывался за беспорядочным нагромождением колонн; крышу усеивали декоративные башенки и луковицы куполов, походившие на причудливые грибы. Они придавали зданию болезненный облик. Его подчёркивали тусклые окна, казавшиеся полуслепыми.

Я затруднялся определить, чего в «Трёх звёздах» было больше — угрозы или безвкусия, но склонялся к тому, что Потит приказывал зодчим добавить в архитектурный план любые украшения, которые видел у других, и притом в тройном размере. Все возражения затыкались деньгами. Получившаяся химера разных стилей и направлений своей нескладностью вызывала безотчётное нежелание приближаться к ней.

У распахнутых дверей, имевших форму арки, нас встретили чопорные слуги, одетые в ливреи того же странного голубоватого оттенка, что и камень особняка. Они держали позолоченные канделябры с крошечными стеклянными шариками, в которых горело волшебное пламя.

Бенедикт заявил, что предупредит Потита о нашем появлении, и вознамерился проскользнуть внутрь первым. Я поймал его за руку, подавив порыв прижать к покрытым резьбой створкам. В этот момент в приказчике проступило что-то вёрткое, практически змеиное. На секунду почудилось, что я ухватил за хвост гадюку. Я вздрогнул, но Бенедикт взглянул на меня с таким недоумением, что наваждение исчезло.