Русский волк (СИ) - Астахов Андрей Львович

Ближайший охранник выругался, проклиная надоедливых комаров, хлопнул себя по шее. Потом начал зевать. Эйтан между тем успел послать колючку в другого охранника и одного из догов. Второй пес заворчал, видимо почуял что-то, несколько раз тревожно гавкнул, однако сок драйды действовал очень быстро, и несколько мгновений спустя и собаки, и охранники крепко спали, растянувшись на влажной после минувшей грозы траве.

Эйтан спрыгнул во двор, быстро и легко перебежал его, оказался у черного входа и еще через минуту был в кухне. На плите уже грелась в медном котле вода для утреннего омовения хозяев, но ни повара, ни слуг в кухне не было. Эйтан выглянул в коридор, на лестницу. Никого.

В два прыжка Эйтан проскочил лестницу, оказался в длинном коридоре со стрельчатыми витражными окнами и закрытыми дверями. В дальнем конце коридора на низком диванчике сидел еще один охранник, держа длинный меч между коленей. Он тоже, верно, подумал, что его цапнул комар, а через полминуты уже спал беспробудным сном. Пройдя мимо храпящего охранника, Эйтан подошел к двери и повернул ручку.

Он был у цели – генерал Арге и его жена спали на огромной резной кровати под балдахином. Эйтан вставил в трубку колючку из красного футляра, поднес к губам. Он хорошо изучил принятые в поместье порядки и был уверен, что его никто не побеспокоит – до рассвета слугам запрещено даже подходить к дверям спальни, если только сам хозяин их не вызвал. Первую колючку он пустил в леди Арге, вторую в самого генерала. Справа и слева от растопленного камина красовались шкафы с дорогим оружием: мрачно улыбнувшись, Эйтан выбрал из всего этого арсенала превосходной работы эленширский кинжал, вернее всего, трофейный. А после подошел к кровати и тряхнул Мирана Арге за плечо.

Генерал проснулся, но не мог ни пошевелиться, ни крикнуть – быстродействующий эльфийский яд парализовал его. Он только смотрел выпученными, стеклянными от ужаса глазами на облаченную во все черное фигуру, стоявшую у изголовья с обнаженным кинжалом в руке, и его измятое, изжелта-бледное, покрытое каплями ледяной испарины лицо судорожно подергивалось. Эйтан наклонился к генералу, зашептал.

- Ты хочешь знать, почему, генерал Миран Арге? – спросил он. – Вспомни, что случилось девять лет назад, в пятый день месяца Мориан. Помнишь деревню Крос-Койн в Хэвнвуде? Конечно, ты не помнишь, сукин сын. Так я напомню тебе. В тот день, генерал Арге, деревня Крос-Койн была сожжена дотла, а ее жителей повели в Чилбрен. Двести шестьдесят пять женщин, маленьких детей и стариков, которые не были повстанцами. Им не позволили взять теплые вещи и пищу, и в дороге многие из них замерзли насмерть или были убиты твоими головорезами, а тех немногих, кто выжил, продали в Чилбрене ашархандским работорговцам, как скотину. Пришло время воздаяния за это преступление, генерал Арге. Ты хочешь сказать, что не ты сжигал дома, выгонял беззащитных людей на лютый мороз и торговал ими на рынке? Верно, не ты сам. Но те, кто это делал, выполняли твои приказы, Миран Арге. Твои и тебе подобных ублюдков. Я жалею только об одном – что могу убить тебя только один раз. Я с наслаждением убивал бы тебя раз за разом, за каждого замученного старика, каждого замерзшего ребенка и каждую проданную женщину. За мою сестру, погибшую в бою с гардлаандцами. Умри в отчаянии и будь проклят!

Арге только охнул, когда трофейный сидский кинжал вонзился ему под ребра. Эйтан нанес еще несколько ударов, хотя знал, что первый был смертельным. Покончив с генералом, эльф перерезал парализованной леди Арге сонную артерию и вложил окровавленный кинжал ей в руку. Дождавшись, когда закончится агония, Эйтан стянул с руки перчатку и вытащил из сумки маленький свиток, кокетливо перевязанный розовой лентой. Распустил ленту и бросил свиток на ковер у кровати.

Те, кто будут расследовать убийство генерала Арге и его жены, найдут в залитой кровью спальне этот свиток,приглашение посетить «Сад удовольствий», самый роскошный бордель в Румастарде. Такие свитки рассылались многим состоятельным господам, но полиция решит, что леди Арге, найдя у мужа приглашение, убила его из ревности, а потом покончила с собой. Охрана и слуги подтвердят, что в доме не было посторонних, и дело будет закрыто.

Осторожно выскользнув в дверь, Эйтан плечом захлопнул ее и побежал к выходу из дома.

***

Виарен бросил на стол тяжелый кошель с золотом.

- Твоя плата, - сказал он.

Эйтан взял кошель, подбросил его на ладони.

- Здесь гораздо больше, чем двести монет, - сказал он.

- Верно. Ты заработал небольшую премию, пятьдесят левендалеров. Старшие довольны тобой, брат. И хотят поручить тебе новую работу.

- Говори.

- Один наш постоянный клиент обратился за помощью. Он просил позаботиться об одной высокопоставленной особе, в настоящее время скрывающейся в Эленшире.

- Имя?

- Дуган Хемфрик.

- Погоди, это не…

- Именно он. Ты не ошибся.

- Он умрет, - сказал Эйтан. – Я берусь за эту работу.

- Одно условие. Принц должен умереть так, чтобы не возникло никаких подозрений. Скажем, от скоротечной лихорадки, укуса оранжевого скорпиона или остановки сердца. Никаких эффектных закланий, Эйтан.

- Отродье Осмуна умрет. Можешь не сомневаться.

- Раз так, сегодня же отправляйся в Колкерри. Заказчик попросил выполнить работу как можно быстрее. У тебя есть несколько недель. Если понадобится помощь с зельями и ядами, найди в Колкерри аптекаря Улдира. Это наш брат. Твой гонорар за работу – тысяча левендалеров. Они будут ждать тебя.

- Когда речь идет о врагах нашего народа, деньги не имеют значения.

- Ты кровожаден, - усмехнулся Виарен. – И, кажется, забыл простую истину: мы не напяливаем на себя одежды Божественных. Пусть кто-нибудь другой восстанавливает справедливость. Мы всего лишь делаем нашу работу.

- Это говоришь ты, сид? Быстро же ты забыл прошлое.

- Я ничего не забыл, Эйтан, - Виарен перестал улыбаться. – А вот ты, кажется, начинаешь забывать, что не мы с тобой решаем, кому жить, а кому умереть. Мы выполняем приказы, дружище. Ты не хуже меня знаешь правила.

- Когда я уходил из особняка генерала, в моей душе был свет, - сказал Эйтан. – Я никогда не испытывал подобного чувства.

- Есть те, кто убивает ради корысти – таких большинство. Есть те, кто лишает жизни во имя идеи. Еще кто-то совершает убийство, поддавшись своим чувствам и страстям. Сейчас ты признался, что дал волю своим чувствам. Мы не должны так поступать. Мы выше этого. Мы убиваем потому, что это наша работа. Мы подобны сапожнику, который шьет пару сапог и не задумывается при этом, кто будет их носить: купец или воин, верный муж или повеса, палач или его будущая жертва, мерзавец или праведник. Для сапожника главное сшить сапоги так, чтобы они были прочными, теплыми и не натирали ног. Он просто делает свою работу, и старается сделать ее достойно. Так и мы, Эйтан – мы работаем. Ты еще что-то хочешь мне сказать?

- Нет. – Эльф шагнул к двери.

- Тогда да пребудет Покров ночи на тебе, брат мой! Удачи!

Выйдя из корчмы, Эйтан прошел вверх по улице и свернул к Лоанскому рынку. Здесь было многолюдно, как, впрочем, и всегда. Вскоре Эйтан дошел до рядов, где продавали пряности – ему нравилось, как здесь пахнет. В самом конце рядов он увидел пожилую женщину-сидку в поношенном темном платье и высоком чепце. Она продавала тонкие румяные посыпанные ореховой крошкой блинчики, лежавшие перед ней на прилавке, на толстом платке.

- Здравствуй, матушка, - сказал ей Эйтан.

- Здравствуй, сынок, - улыбнулась сидка.

Он купил все блинчики. Женщина запросила пять медяков – и отшатнулась от Эйтана, когда он высыпал в ее платок горсть золота.

- Купи себе красивое платье, матушка, - сказал Эйтан и пошел дальше.

У канала он присел на каменную тумбу и начал есть купленные блины. У них был вкус его детства: точно такие же когда-то пекла его мать. Эйтан вспомнил, как воровал их со стола, пока мама стояла у плиты – и делала вид, что не видит его. Улыбнувшись, он свернул в трубку очередной блинчик и поднес ко рту, и тут почувствовал, что за ним наблюдают.