Наследник пепла. Книга V (СИ) - Дубов Дмитрий

Костя, который уже ощущал в груди учащённый стук сердца, спросил:

— Какое испытание, мам? Я готов. Лишь бы встать рядом с тобой.

И мать ответила:

— Тебе нужно уничтожить последние отродья селекционеров, ещё оскверняющее своими ногами землю нашего мира.

И показала воинственной рукой и указующим перстом в сторону от Кости на самый верх кургана. Костя проследил за её жестом и увидел, что на коленях, с руками, связанными за спиной, и головой на большом плоском камне лежит избитая, истерзанная Мира.

Она кусала запекшиеся губы, кровь выступала каплями. По всему её гладкому ранее телу были видны разошедшиеся края плоти от когтей высших демонов, их мечей. На лице, на спине, на бедрах виднелись огромные кровоподтёки, синяки. Белоснежные волосы стали красными от крови.

Но она не стонала, не кричала от боли, вообще никак не показывала, что ей больно, просто молча смотрела на Костю — без слёз, без мольбы во взгляде, без ничего. Просто один тяжёлый, длинный взгляд, пронизывающий до самых глубин души.

— Вот это отребье селекционеров. У неё очень сильна их кровь, — говорила мать с убеждением в голосе. — Она один из сильнейших менталистов. Она может попробовать возродить клан и начать всё сначала. Она одна может всех нас взять под контроль. Её нужно уничтожить, — мать казалась полностью уверенной в своих словах. — И это должен сделать ты. Уничтожь её, и ты станешь одним из нас!

Костя смотрел в глаза Мире. Затем решительно подошёл к стоящей на коленях и склонённой к камню девушке, развернулся и загородил её своей спиной.

— Убивать, — сказал он, — кого бы то ни было, нужно только за то, что он сделал. Неважно, человек, демон, полукровка, а не за то, что вы думаете, что он может сделать. Любую судьбу в этом и в других мирах можно повернуть вспять, даже если вы считаете, что сделать этого нельзя. Мой друг доказывал это, и не раз. Мой друг Виктор фон Аден общался и с людьми, и с демонами только так, как они того заслуживали, как они вели себя с ним. На предательство он отвечал силой, на верность — дружбой.

Костя замолчал, но лишь для того, чтобы набрать воздух в грудь.

— Я не буду никого убивать только за то, что в нём есть какая-то там кровь, чья-то «не та». В конце концов, во мне тоже течёт чья-то «не та» кровь. Я такой же полукровка, как и она. Но меня в том мире не убили. А вы хотите, чтобы я убил её в этом? Не дождётесь!

Костя занёс меч, оказавшийся в его руке, срубил путы с рук Мирославы, а затем одним движением срезал ошейник, который препятствовал её магическим способностям.

— Бери их под контроль, — сказал он, показывая на всю эту орду высших демонов. — Мы уходим. Только не убивай никого. Возьми под контроль.

И как только он это сказал, его глаза открылись, и он увидел, что над ним стоят Тагай и Джузеппе Росси.

Джузеппе Росси, точнее демон Валак, который уже сроднился со своим итальянским именем, смотрел, как одновременно все его знакомые, с которыми он прибыл сюда, потеряли сознание. При этом он ни черта не понимал, что происходит. Пытался тормошить одного, другого, достал флягу с водой, налил водички на лицо фон Адену, но ничего не помогало.

Зрачки под веками молодых людей дёргались, как будто те видели какие-то картины в своём сознании. Более того, их руки и ноги дёргались, словно они что-то делали. И Росси решил, что это наведённые мороки.

А вот пауков Росси боялся, поэтому решил постепенно оттаскивать ребят из пещеры, потому что там, в темноте, сквозь которую даже его зрение не помогало ничего увидеть, что-то усиленно шуршало и шелестело, кто-то к ним явно приближался. Но, несмотря на то что он боялся, что его сожрут, бросать знакомых он не собирался, и дело было даже не в кровной клятве. Дело было в том, что он знал сам, что такое предательство, и не хотел становиться таким же.

Пауков было много. Несмотря на это, они пока держались на некотором отдалении от всех четверых, а затем и вовсе отступили. А из темноты появилось довольно жуткое создание: наполовину женщина, наполовину паук с посохом, причём, очень древним, вершину которого увенчивал грубообработанный кристалл.

И сама женская часть, да и паучья, были больше похожи на скелет, нежели на плоть, наполненную жизнью. Это создание уже давным-давно было мертво, но всё ещё не могло умереть.

И вот это нечто уставилось на троих лежащих без сознания друзей.

— Не тронь их, — сказал Росси.

— Я и не трогаю, — проговорило существо. — Они проходят испытание.

— А я почему не прохожу? — внезапно даже для себя поинтересовался Росси.

— Потому что ты пойдёшь на обед, — всё так же меланхолично проговорила женщина-паук.

— Что? — Росси замер и поднял на неё глаза, наполненные ужасом.

— Да ладно, шучу я, — проговорила эта наполовину женщина, наполовину паук. — Ну подрастеряла я умение смешно шутить за последние несколько сотен тысяч лет. Что ж поделать? Сиди и жди. Ничего с твоими друзьями не случится, — тут она немного помедлила и добавила: — Если, конечно, пройдут испытания.

— А если не пройдут? — спросил её Росси.

— Молись, чтобы прошли, — ответила на это женщина-паук.

Некоторое время Джузеппе Росси просто сидел и ждал, когда кто-нибудь из ребят придёт в себя.

Периодически ловил на себе плотоядные взгляды женщины, расположенной на паучьем основании.

Первым в себя пришёл Тагай и посмотрел на полуженщину-полупаучиху. Причём, без всякой боязни или отвращения.

— Как я могу к вам обращаться? — спросил он.

— О-о-о, — проговорило существо, — у меня много разных имён, но, наверное, самое подходящее для меня будет Йорогума.

— Йорогума, — проговорил Тихомир. — Очень приятно. Меня зовут Тагай.

Йорогума кивнула.

— Скажите, пожалуйста, — спросил её Тагай, — почему вы вообще решили нам дать подобное испытание?

— Ну как тебе объяснить? — Йорогума плотоядно усмехнулась. — Честно говоря, я бы и не давала вам никаких испытаний. В прошлый раз вы приходили убивать моих зверушек, и говорить с вами было не о чём. Но в этот раз вы пришли и помогли.

Она на некоторое время задумалась, склонила голову на бок и посмотрела в ту сторону, где мы разгребли завал.

— Можно сказать, спасли нас. Хотя могли бы дождаться, пока мы все тут передохнём. Затем просто собрать все панцири, всю паутину, что вам нужно. Но нет, вы полезли нас спасать, не заботясь даже о том, что могли бы заплатить за это жизнью. Поэтому пусть вы и не высшие демоны, но хотя бы сила духа, сила веры у вас есть, и она на высоте. И в этом каждый из вас удостоился испытания.

Следом за Тагаем пришёл в себя Костя. Бледный, с какими-то квадратными глазами, задыхающийся, машущий рукой, будто сжимал в ней меч.

— А тебе что почудилось? — спросил его Тагай.

Костя рассказал про выбор, данный ему матерью.

— И что ты выбрал? — спросил ещё более заинтересованный Тагай.

— Я выбрал Миру, — ответил Костя. — И выбрал то, что людей нужно судить по их поступкам, а не по чистоте крови и прочему, не по принадлежности к какому-то определённому роду. Вот, Витя, — он указал на дёргающегося во сне фон Адена. — Нормально же со мной общается? С тем же Артёмом, которого все считают предателем. Его вообще ничего не смущает. Я хочу быть, как он. Поэтому почему я должен опускаться до каких-то предрассудков? Так же не бывает, чтобы человек был не прав только по своему рождению.

— Ну да, — согласился Тагай, — не бывает.

— Что ж, — проговорила Йорогума, — получается, ты слишком легко прошёл своё испытание.

— Ну как сказать «легко»? — Костя уставился на паучиху, как будто только что заметил её, но тоже не выражал ни ненависти, ни брезгливости. Она ему казалась совершенно нормальной. — Это же был выбор, альтернативным вариантом которого было принятие в семью матери, признание меня чистокровным демоном.

— Ага, понятно, — чуть ли не в один голос сказали Йорогума и Тагай, но закончил только Добромыслов: