Наследники легенд - Шевченко Ирина

Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126

– Пустое, – махнула на внука женщина. – Ты молодой, часок отдохнуть хватит. Особенно если вон туда по бережку пройдешь.

– А что там, ба?

– Лещина. Орех силу дает. Набери, сколько сможешь – не все ж нам сухари грызть.

Дождавшись, пока мальчишка скроется за кустами, травница подошла и, приподняв за плечи, подтащила раненого к ручью.

– Пусть погуляет пока. А мы тут с тобой управимся.

Истман отвернулся и зажмурился – он делал так всякий раз, когда колдунья стягивала с него штаны. Но в этот раз она взялась и за рубаху, попросту срезала с него грязную, пропитавшуюся потом и кровью ткань вместе с повязками.

– Стесняешься? Глупости все это. А я для глупостей уже старая. Ты на лицо-то не гляди, побольше мне лет, чем сразу видится. Может, кровь отцовская годы сбавляет, может, дар молодит. А ты давай, ежели дела какие… Ну, отойду я, отойду, раз смущаю.

В этот раз удалось повернуться на бок и приподняться на локте, но это стоило ему всех сил – после опять упал на спину, кожей чувствуя каждую веточку или камушек под собой. Снова закрыл глаза, когда вернулась Ольгери, и зябко поежился, чувствуя, как скользит по телу намоченная в ручье тряпка.

– Я за свою жизнь, знаешь, сколько детей перемыла? Что своих, что чужих. Чужие-то, дали боги, живы еще. А мои… Сайли один остался – дочкин младшенький. Второй год уж со мной. А время-то смутное. Нам бы за Чертой пересидеть – так не сидится. И дети мои такими были – всех как одного в большой мир потянуло… А тут война эта. Вот и осталось двое нас. Ходим туда-сюда, хоть и боязно. Так надо ведь. Трав насобираем, кореньев каких. Оно-то и на той стороне растет, да только пустое, как и само место – нет в тамошних травах ни силы, ни пользы, а отсюда принесешь, еще на полгода сгодятся. А в этот раз тебя вот подобрали, дело доброе сделали – в другой раз зачтется.

Она еще что-то говорила, но утомленный мозг отказывался воспринимать неиссякаемый поток слов. Только в самом конце, когда колдунья уже натягивала на него чистые вещи, донеслось, и то не с первого раза:

– Звать тебя как, спрашиваю. И не притворяйся, будто все еще говорить не можешь, отпустить уже должно было. Ну?

– Аиссс… – вырвалось с шипением. А потом уже хрипло, но четко: – Лим.

Отчего на ум пришло именно это имя, сам не знал.

Лимом звали щенка, которого подарил ему дядя. Даже не подарил – отдал за ненадобностью.

Император держал псарню, разводил легавых. За породой усиленно следили, были даже специально приставленные к этому маги. Но иногда случался брак. Вот как с Лимом. Все щенки из помета как на подбор в мать, а у этого и лапы коротки, и хвост не так как-то в бублик закручивается, и уши что те лопухи. Да и мастью не вышел – все крапчато-серые, а этот с непонятно откуда взявшейся желтизной, словно пух цыплячий к морде прилип.

– Топить его сразу, ваше величество, – предложил брезгливо державший щенка псарь.

Растан кивнул, но тут заметил, как побледнел племянник, которого он взял в тот день с собой.

– Жалко?

– Жалко, – признался Истман. – Маленький такой. Хорошенький.

– Маленькие, они все хорошенькие, а после не знаешь, кто тебе в глотку вцепится, – произнес император, думая явно не о собаках. – Но этого, если хочешь, оставим. Только себе возьмешь, тут он мне ни к чему.

Щенок не заставил забыть о планах, но давал от них отвлечься. Малыш требовал заботы и внимания, в течение нескольких следующих месяцев не оставляя лишних минут для чтения или изучения старых карт. С ним нужно было подолгу гулять в заброшенной части дворцового парка, там, куда не совались прохаживавшиеся по аллеям придворные, чтобы, не приведите боги, никто из знатных тэров и тэсс не вступил в оставленную псом кучу. Нужно было купать его, чтобы после таких прогулок он не пачкал ковров и простыней, когда по обыкновению вскарабкивался на постель к хозяину и укладывался в ногах.

Благодаря Лиму удалось найти место для проведения ритуала – там, где они гуляли каждый день, была небольшая лужайка, скрытая кустарником и заросшая высокой травой. Траву Истман вырвал с корнем, расчищенную землю тщательно утоптал, приготовив будущий жертвенник. Не без помощи щенка отыскалась и жертва. Была в свите матери одна фрейлина: толстая, уродливая, с противным, визгливым голосом. Принца она безмерно нервировала. А Лиму не нравилась ее кошка, которой было позволено разгуливать по коридорам отведенных принцессе Исиль апартаментов. Кошка была такая же жирная, как и хозяйка, и так же покачивалась из стороны в сторону при ходьбе. И ее было не жалко.

Время ритуала он рассчитал идеально. Пришлось повозиться с астрономическими картами, но удалось вычислить благоприятное расположение светил с точностью до пяти минут.

Кошку он подманил привязанным к нитке куском ветчины, схватил за шкирку и сунул за неимением мешка в наволочку. Выбрался через окно, чтобы не проходить мимо охранявших входы и выходы гвардейцев, и перелез через забор в парк. Там добежал до намеченной лужайки и вынул костяной нож с надетым на рукоять кольцом. Сверяясь со срисованным из старой книги образцом, вычертил этим ножом сложный рисунок на земле, а в положенный час развязал края наволочки и вытащил мерзко орущее и изворачивающееся животное. От истошного «Мяу!» закладывало уши, а потому совсем не страшным казалось ткнуть это пушистое недоразумение ножом в откормленное брюхо – заодно и заткнется. Но когда он уже собирался это сделать, из кустов с громким лаем выскочил Лим и бросился на кошку. От неожиданности Истман ослабил хватку, и жирная тварь, до крови расцарапав ему руку, вырвалась и с внезапной для нее прытью влезла на дерево. Щенок полаял еще немного, пару раз обежал вокруг ствола и вернулся к растерянно сидящему на земле хозяину. Преданно лизнул расцарапанное запястье… Времени уже не оставалось. Истман ждал этого дня полгода, а теперь предстояло прождать еще год до того, как звезды и планеты вновь выстроятся в нужном порядке. Целый год, в течение которого придется терпеть пренебрежение придворных и завуалированные насмешки фаворита матери. Лим завилял хвостом и запрыгал вокруг, зовя то ли гулять, то ли возвратиться в дом, ткнулся влажным носом в опущенную ладонь…

Нет, год – это слишком долго. Истман почесал щенка за ухом, не сдержавшись, поднял на руки и прижал к груди так сильно, что Лим жалобно заскулил, но после лизнул лицо хозяина, снимая шершавым языком покатившуюся по щеке слезу…

Нож легко вошел в маленькое тельце и так же легко вышел. Щенок громко взвизгнул, а стоящий на коленях человек тихо завыл. Но все же довел обряд до конца. Потом стянул с рукоятки и надел на безымянный палец кольцо, затер следы на земле и отнес труп пса к старому колодцу. Кажется, еще говорил о чем-то с мертвой собакой, прежде чем сбросить ее вниз.

У фонтана он умылся, привел, насколько это было возможно, в порядок одежду, прополоскал рот, чтобы избавиться от гадкого привкуса, и старался не думать о том, что все это, может быть, зря, что книги врут, а легенда о силе мира – лишь глупая старая сказка.

– Ваше высочество! Где вы были? Ваша матушка места себе не находит!

Судьба давала шанс организовать проверку немедленно – на пустой алее, освещаемой яркой луной, его встречал ненавистный материн маг.

– О боги! – картинно заломил руки пригретый доверчивой принцессой лжец. – Вас кто-то обидел? Вы плакали? А это у вас на рукаве – кровь?

– Я убил Лима.

– Что? – решил, что ослышался, чародей.

– Я. Убил. Своего. Пса. И все из-за тебя, урод! Из-за тебя!

Непростой это был нож. Не потребовалось усилий, чтобы вогнать его по рукоять в грудь целителя. А кольцо вдруг впилось в палец раскаленными иглами, и по телу прошел жар.

Истман готовился к этому дню, читал магические трактаты, запоминал рисунки плетений, заклинания и жесты, чтобы знать, что делать, когда получит желанную силу. Одна из книжных формул пришлась кстати, и, воссоздав ее с третьего раза, он распылил труп мага. Его никогда не найдут.

Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126