У Великой реки. Поход - Круз Андрей "El Rojo"

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101

На колышке были стабилизаторы. Один спереди, второй — сзади, в том месте, где торец колышка входит в гильзу десятого калибра. Крылья переднего стабилизатора направлены остриями назад, а заднего — вперёд. С такими штуками стрела застревает в теле наглухо: ни назад выдернуть, ни вперёд протолкнуть. Ну и затем поддон и пыж с пороховым зарядом. Стрела воткнута задней частью прямо в патрон. Затем этот патрон со стрелой вставляется в патронник и выпаливается в неприятеля. Лучше и надёжней любого арбалета. И перезаряжать относительно быстро. А в случае чего можно и обычным патроном пальнуть, ружьё ведь самое стандартное, тверской работы, разве что блок стволов гномий, от Дарри, без дульного сужения, пятьдесят три сантиметра в длину.

Затем револьвер. Серебро вампиру безвредно, но огня он боится. Значит, пули с фосфором. Затолкал шесть штук в барабан, ещё шесть — в скорозарядник. И три штучки осталось. Мало. Надо опять фосфор покупать, а он не простой, с заклятием, стоит — ой-ой-ой.

Ну и на закуску, так сказать, как оружие последнего шанса, кол осиновый на ручке резиновой, тоже со стальным сердечником. Если ткнуть с силой, можно и кольчугу пробить, кольца раздвинуть. Вот, собственно говоря, и всё.

— И это всё? Больше ничего не нужно? — спросила Маша.

— На обычного вампира — достаточно.

— А какие ещё есть?

— Разные, — пожал я плечами. — В принципе, достаточно на любого. Есть вампиры, которых убить невозможно. Та же брукса, например.

— Это которая в виде птицы?

— Обращается в большую летучую мышь. Её нельзя убить. Зато можно разрушить или сжечь.

— А сжечь — это не убить разве?

— Нет. Убить — это убить. Изъять жизнь из тела. А сжечь — разрушить тело, даже если жизнь в нём ещё есть. Брукса, правда, горит плохо, с ней вообще возни много.

— Охотился на бруксу?

— Давно ещё, в чужой команде, — кивнул я. — На подхвате. Пришлось сначала изловить, потом взорвать, а то, что осталось — сжечь.

— А ещё какие есть? — залюбопытствовала Маша.

— Много есть. Видов десять.

— У тебя в книге целая глава им посвящена, — удивилась она. — Куда больше десятка там было!

Я пояснил:

— Там много повторений. На разных языках по-разному одну и ту же тварь называют. К тому же много отличий, что там записаны, построены на суевериях. Вроде таких: чтобы стать носферату, надо обязательно быть зачатым и родиться вне брака, и каждый из родителей тоже зачат должен быть вне брака же. Болтовни много.

— А как на самом деле? — спросила Маша.

— Носферату — обычный вампир, просто очень старый, — объяснил я. — Он начинает терять человеческий облик, демон, что внутри, окончательно берёт верх. Он уже приближается к личу.

— Личу?

— Вампир из колдуна, который намеренно стал таким, чтобы обрести силу и стать вечным. Зовется лич. Или враколак у некоторых аборигенов. Или паку-пат на восточных языках. Или нелапси на языках западных баронств.

— А здесь на лича нельзя напороться?

— Нет, — покачал я головой. — Их мало, да и обычно они в людские дрязги не лезут. Они уже частично в демонических планах живут. Их за всю историю по пальцам пересчитать можно.

— А кого ещё можно встретить в обычной жизни? — продолжила допрос Маша.

— Упыря, например. Кстати, упырь света не боится, охотится днём.

— Так же, как и вампир? — удивилась колдунья. — Тоже кровосос?

— Нет, не совсем. Упырь загрызает жертву, как зверь. Кровь пьёт, но может и мясом закусить. Он скорее хищник. А настоящий вампир — наркоман. К тому же упыри туповаты, в городе его вычислят почти сразу. Жрать он будет жертву долго и громко, заканчивается это чаще всего облавой и смертью.

— Мм… я вроде помню, что возле Царицына два хутора такой выел. Верно?

— Насчёт Царицына не знаю, но для хуторян упыри опасней всего, — подтвердил я. — Убить его сложно: нужен огонь или серебро. На хуторе людей мало, если такой ворвётся, то может таких дел натворить — ой-ой-ой. Я видел один хутор после упыря. Так крови — что в мясницком ряду было, даже на потолке. Всех на куски порвал.

— Брр, — зябко передёрнула Маша плечами. — А ещё кого можно встретить?

— Более специализированные разновидности, обычно не людского и не магического происхождения. Баоба-сит на двергском языке, например. Это такое существо, таким и рождённое. Всегда женщина, клыки прятать не может, а вот когти втягиваются. Убивается железом. У меня, например, есть стальные пули специально для таких. Они в принципе нередко попадаются.

— Как часто?

— Ну, на двух я сам охотился, — ответил я, тщательно проверяя каждый патрон с осиновым колышком. — У нас в городе — и в Эммаусе. Их часто с суккубом путают, хотя между ними нет ничего общего. Просто суккуб — женский демон и нападает на мужчин именно поэтому, а баоба-сит — потому, что ей, как женщине, легче именно мужчину заманить в тихое место. Но женщины ей в пищу тоже годятся. Убить их просто, одним выстрелом, труднее выследить.

— Надо же… А что такого в железе, что оно убивает?

— Какая-то реакция с кровью. Мгновенно ржавеет и распадается — говорят, что оно так собирает весь кислород из крови, отчего тварь и умирает. Ураганный некроз тканей. Ну и огонь действует, но железные пули намного дешевле зажигательных. Гвоздей нарубленных можно в патрон набить.

— И ты уверен, что тот, на кого собираешься охотиться — обычный вампир?

— Процентов на девяносто уверен, — кивнул я. — Вампир обыкновенный, он же умрун, он же Strigoilus Vulgaris, если по науке.

Я отвинтил крышку с серебряного резервуара своего водяного пистолета и начал аккуратно переливать туда святую воду из фиала, стараясь не расплескать. Маша же ходила вокруг меня кругами — её одолевало любопытство.

— А чесноком ты пользуешься?

— Нет смысла, — отрицательно помотал я головой. — У вампира на чеснок тоже аллергия, как и на осину, но намного слабее. Если даже ты обмажешься чесноком с головы до пят, это не поможет. Пить он тебя не станет, верно, а шею свернёт обязательно, разве что почихает потом.

— Почихает? Разве они дышат? — удивилась она.

— Я образно. Ну, не понравится ему, не более чем. А вообще самая страшная тварь, которую можно встретить в городе, хоть и редко — это упьержи. Других названий не знаю.

— Кто?

Я достал из сумки три плоские резиновые ёмкости вроде грелок, вытащил из них длинные пустотелые пробки и начал наливать в них святую воду. Тоже полезный инструмент, моего собственного изобретения. Вампиры балдеют.

— Упьержи — его так горцы с Лесного хребта прозвали, — попутно рассказывал я. — Он скорей даже не вампир, а пожиратель. Выглядит как нормальный человек, чаще всего — самого мирного вида. За секунду может развалиться в груду трупных червей, а те могут пролезть куда угодно. Может подойти к дому, проникнуть внутрь через щели. Там собирается опять в человека, зачаровывает спящих. Вновь рассыпается, и черви пожирают всех. Заживо.

— О-ой, дрянь какая! — аж подскочила Маша, обхватив себя руками за плечи, как будто пытаясь что-то стряхнуть с себя. — А убить-то его как?

— Как человека — невозможно, он сразу разваливается. Червей — как угодно, хоть ногами топчи, не поскользнись только. Они ядовитые ещё, кстати, парализовать могут. В них никакой магии нет, магия только держит их вместе в человеческом облике. Но если хоть один червяк уползёт, упьержи возродится снова — максимум за пару месяцев.

— А обнаружить как этого… упьержи?

— Ну сама подумай. Магия держит червей вместе…

— Ну да! — сообразила она. — Он же излучать должен всё время.

— Верно. И неслабо. Поэтому у нас урядникам амулеты выдают, реагирующие на магические ауры, а в городе ношение активных амулетов запрещено, чтобы не излучали. Только защитные и пассивные.

— И ловили?

— На моей памяти — нет. А лет десять назад, говорят, гонялись тут за червями по всему городу. Я тогда ещё в Твери жил.

— Справились?

— Кто его знает… — пожал я плечами. — Но в городе он больше не появлялся.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101