Доказательство любви - Чиркова Вера Андреевна

— Еще один шаг… радость моя, еще шаг… протяни руку, открой оконце… стань королевой этих дивных долин. Теплые купели и драгоценные уборы уже заждались свою хозяйку, цветы мечтают подарить тебе свой аромат, очарованные птицы поют твоей красоте гимны и серенады. Девушки уже водят для тебя хороводы, а в беседке над серебряным ручьем накрыт праздничный стол, и лучший из менестрелей споет для тебя серенаду.

В сознании Летуаны плетущий сладостные сети голос мужчины и видения прошлого странным образом перемешивались и переплетались, сливаясь в одно целое, и почти невозможно было понять, где грезы, а где явь, но сердце уже рвалось туда, где глаза в глаза, где слова не значат ничего, а прикосновения красноречивы, как удары ножа, где мир неожиданно замыкается в крохотную жаркую капсулу, чтобы вдруг разлететься звездным фейерверком.

Летуана даже глаза прикрыла под напором знакомо вспыхнувших жарких чувств и несколько минут стояла, тяжело дыша и заново переживая в волшебном полузабытьи самые яркие и счастливые моменты своей жизни. И постепенно мужской облик в ее видении менялся, терял одни черты и обретал другие. Рассыпавшиеся по плечам черные волосы стали львиной гривой цвета переспелой вишни, из-под насмешливо изломанных густых бровей проницательно и нежно глянули до боли знакомые и родные зеленые глаза.

Они-то и разбудили в душе Леты горьковатое ощущение острой тоски и непрощенной обиды, постепенно переходящее в холодный, панический ужас. Только теперь женщина осознала, как близко подошла к дверце, ведущей в обманчиво прекрасное рабство.

Летуана еще минуту постояла с закрытыми глазами, приходя в себя и силой воли заставляя успокоиться ошалело колотящееся сердце и унимая дрожь в пальцах. Ночь только началась, и можно не сомневаться — оборотни не угомонятся, пока не наступит рассвет. Возможность заворожить нечаянных гостий дается им только один раз, на второй день сила очарования становится в сотни раз слабей.

— По-моему, в этом что-то есть, — протянул Изрельс, задумчиво поглядывая на Кадерна, но его ученик хмыкнул едко и безнадежно.

— За то время, пока мы будем искать амулеты и обходить все шестнадцать мест, девушек пять раз выдадут замуж.

— Ну, допустим, уже не шестнадцать, а на три меньше, — попытался утешить мага Даурбей, но теперь мрачно хмыкнул уже Кадерн.

— Не уверен, что, убегая, Летуана замечает, какой именно луч крутила. А они убегали, по крайней мере, от твоего султана. Интересно, чем он мог напугать магистра алхимии?

— Пообещал девушкам отправить их к мужьям, — с самым невинным видом пояснил придворный магдугрейского султана.

— Еще раз помянешь эту тему, — угрюмо рыкнул Изрельс, — пеняй на себя. Я тебе не эльф, и мое терпение далеко не бесконечно.

— Ты пытаешься заставить меня лгать? — делано опечалился Даурбей и вздохнул: — А ведь я почти готов был ограбить своего господина. В его сокровищнице хранится столько артефактов, что он давно не помнит ни их названий, ни свойств. Тем более всегда можно выдать один за другой.

— Непонятно, с чего ты так раздобрился? — с сомнением нахмурился Кадерн.

— Просто решил, что нелишне иметь в должниках четырех сильных темных магов.

— Не в должниках, а в подельниках, — желчно поправил Изрельс. — Но мы согласны в любой момент отплатить за услугу. Иди, надеюсь, сам сообразишь, что брать. А мы пока сходим предупредим будущего родственника и проверим, нет ли у него новостей о наших беглянках.

— Известия есть?

— Увы, ваше величество… — побледнел главный советник, шлепнулся на пол и проворно, как ящерица, пополз под огромный письменный стол, норовя увернуться от летевших в него книг, пресс-папье и прочих тяжелых предметов.

— Вылезай, Франзон, не зли меня! — приказал его величество, когда не смог дотянуться до золотой статуэтки, изображающей дракона.

Хотя мог бы достать, стоило немного напрячься. Однако первый гнев уже ослаб, а память напомнила, сколь тяжело это произведение искусства, а король только из столовой.

— Не вылезу, — упрямо отказался советник и уныло пробормотал: — Какие-то наглецы из столицы магов осмеливаются молчать уже третий день, а письменные приборы выше величество швыряет в преданного слугу! Ну и где тут справедливость?

— Я выдал тебе указание — ты не выполнил! С кого мне спрашивать?

— Указание указанию рознь, — справедливо заметил из-под стола Франзон. — Бывают заведомо невыполнимые задачи, и некоторые бесчестные правители этим пользуются, чтобы поиздеваться над беззащитными слугами.

— Приведи пример, — задумался король, прослыть жестоким самодуром ему не хотелось совершенно.

— Допустим, если бы ваше величество выдало мне указание устроить сегодня к обеду летний ливень, — подумав с минуту, проворчал советник, — то я никоим образом не смог бы его выполнить. Наш магистр Тодгер не появляется уже пять дней, а приглашать мага из Айгорры нужно за три дня, у них расписание.

— Пфи! Нужно просто оповестить их, что это приказ моего величества.

— Именно так мы всегда и делаем, — обиженно сообщил Франзон, — потому и знаем точный ответ. Для простолюдинов у них другой список, на месяц вперед. И не только у погодников. Целители, портальщики и защитники тоже завели по два или даже по три списка. В третьем у них те заказчики, которые забыли вовремя оплатить…

— Довольно, я все понял. Но неужели магистр Тодгер не прислал даже короткой весточки? На него это так не похоже, я всегда считал его аккуратным и обязательным человеком.

— Магом, темным, — поправил из-под стола советник, повозился немного, устраиваясь удобнее, и огорченно признался: — А я ведь до последнего надеялся, что он станет членом вашей семьи.

— Ты полагал, мне нужно было его усыновить? — нахмурился его величество Теодорус Третий. — Не уверен, что он согласился бы, но мог при желании и намекнуть своему господину.

— Не совсем усыновить, хотя сыном он вам в некотором роде считался бы, — тяжело вздохнул советник и опасливо попросил: — Не будет ли ваше величество так великодушно… бросить мне одну подушечку?

— Вылезай, — смилостивился его величество. — Я не стану тебя наказывать… пока.

— Премного вам благодарен, но я еще немного тут посижу.

— Ты осмеливаешься мне не верить?!

— Как я мог бы?! Разумеется, я верю вашему величеству, дело в другом. Радикулит разыгрался, и теперь отсюда меня могут достать только слуги. А мазь магистра Тодгера у меня, увы, закончилась, я оказался весьма непредусмотрительным. Хотя кто бы мог подумать…

— Ты, — желчно фыркнул его величество, бросил на пол пару подушечек и ногой подпихнул их советнику. — Ведь это твоя обязанность — заранее предусмотреть все неприятности и невзгоды, которые могут случиться в королевстве.

— И я справлялся, уж ваше ли величество этого не знает? Всегда все было вовремя — и дожди, и гости, и мирные соглашения, но против причуд любви у меня нет оружия! И ни у кого нет, стоит лишь вспомнить нашего соседа, Люстава Бережливого! Когда он влюбился, то в одну декаду извел половину казны на букеты, драгоценности и празднования! Вся столичная беднота с утра до вечера ела белую рыбу с артишоками и ведрами пила драгоценное вино из королевских подвалов! Все лекари и травницы за то время обогатились, продали и все свои запасы желудочных трав, и соседские. Ведь у простого люда желудки, прошу прощения за неделикатные подробности, совсем не так устроены, как у знати, им от подобных деликатесов плохо становится.

— Было такое, помнится… тогда мы по просьбе его матушки, Карильены Мудрой, заключили договор о займе и тайком перевезли оставшиеся деньги в дом посла. И чтобы никто не выдал Люставу их секрета, бедолага несколько дней вместе со всеми слугами сидел взаперти. Но не пойму, а при чем тут моя семья?

— Пока вроде ни при чем, — загадочно закручинился Франзон, — но надеюсь…

Договорить он не успел — дверь распахнулась, как от порыва ветра, и в кабинет решительно вошла четверка магов в черных мантиях, вышитых золотыми рунами и серебряными звездами, свидетельствующими о высшем ранге нежданных посетителей. Магистры, не меньше.