Опричник (СИ) - Демченко Антон

Впрочем, «отпущены» — не то слово. Казалось бы, открыл им ворота и… «вот бог, вот порог», шагайте себе по холодку, вояки незадачливые, хоть до самой своей разлюбезной Польши. Так, да не так. По закону-то, Рогов должен был бы сдать их полиции, а не отпускать вооружённых преступников свободно шататься по Червоннорусскому воеводству. За такое, если кто узнает, можно и самому «присесть». А потому, было решено перебросить отряд бывшего противника на сопредельную территорию, и уже там отпустить их на все четыре стороны.

Получилось, как в загадке про волка, козла и капусту. Сначала, я аэродином забросил на подобранное в окрестностях Сигету-Мармация место высадки пленников, контейнеры с их личным оружием, над которым целый вечер колдовал Вячеслав, приводя его в должное состояние и комплектуя согласно имеющихся договорённостей. И лишь затем, выставив для охраны доставленного груза сестричек Громовых в «Визелях», я отправился обратно на базу, где посадил в брюхо шлюпа остатки отряда «Белый Орёл» и, доставив их на точку, выгрузил в доброй сотне метров от контейнеров со стрелковкой… от греха подальше, так сказать.

Долгих прощаний не было, не лучшие друзья расстаются, всё же. Да и Добужский поглядывал на забирающихся в трюм шлюпа девчонок с изрядной опаской. Не верил, скотина, что «Гремлины» действительно сдержат данное слово. Зря. Пусть меня откровенно не устраивает договорённость Гдовицкого, но нарушать данное от имени отряда слово, я не намерен.

— И что, мы, действительно, вот так просто их отпустим? — неверяще спросила Мила, устраиваясь рядом со мной в кресле второго пилота. Шустрая! И когда только успела сменить ЛТК на лёгкий спортивный костюм?

— Именно, — кивнул я, поднимая аэродин в воздух. — Владимир Александрович заключил с Добужским честную сделку, не без выгоды для нас.

— Это ж сколько пшеки заплатили? — протянула Мила. Вместо ответа, я вручил ей бумажку, полученную от майора «Белого орла». Девушка недоумённо взглянула на меня, но уже в следующую секунду в её глазах мелькнуло любопытство, и она споро развернула сложенный вчетверо лист и… растеряно хлопнула ресницами. — И… что это?

Честное слово, она произнесла это таким тоном, что перед моим внутренним взором тут же возник Кот Матроскин. «Ну… и что это… за народное творчество?» Ха.

Кое-как сдержав ухмылку, я аккуратно извлёк из тонких пальцев Милы листок и, вновь сложив его, убрал в нагрудный карман.

— А ты сама как думаешь?

— Герб… знакомый, — нахмурилась Громова. — Точно! Я видела такие же на деталях «Мавров», которых наши технари сейчас курочат.

— Корибут, — кивнул я. — Ранее, существовало несколько фамилий этого герба. Збаражские, Воронецкие, Порыцкие… и Вишневецкие. Не они одни, конечно, носителей было куда больше, но остальные роды, за исключением Несвицких, так или иначе происходили от названных, то есть, являлись, по сути, их младшими ветвями. Сейчас же, в Речи Посполитой остался лишь один род этого герба — Вишневецкие.

— Спасибо за урок геральдики, конечно, но какое отношение эта бумажка имеет к выкупу Добужского? — спросила Мила, внимательно выслушав мои слова.

— Самое прямое, — вздохнул я. — Это и есть его выкуп. Майор назвал имя заказчика нападения. Догадаешься с двух раз, кто им оказался?

— Вишневецкие, — Мила нахмурилась. — А… Ромка Вышневецкий, к ним случаем не относится?

— Ромка — нет. А вот отец покойного ухажёра Лины… — протянул я. — Авдей Томилин, после смерти тестя унаследовавший принадлежавшее тому производство ТК, ныне является княжичем этой фамилии.

— Ой-ой, — Громова на миг задумалась, но тут же встрепенулась. — Полагаешь, это была месть за Ромку? Но как старик смог связать «Гремлинов» с тобой и… откуда он вообще может знать, кто виновен в смерти его сына?

— А он мог и не знать, — ответил я. — А «Гремлинов», вполне возможно, связал не со мной, а с вами. После открытия ателье, узнать где именно вы проходите «обкатку» своих стихийных талантов, было бы совсем несложно.

— И зачем мы ему сдались? Можно подумать… — фыркнула девушка, но тут же осеклась. А я одобрительно кивнул, поняв причину столь резкого обрыва фразы.

— Именно. Секрета из смерти Романа, Громовы не делали. Так зачем Авдею мстить «курку», когда есть возможность отомстить роду, что взял ответственность за убийство его сына. Не находишь?

— Надо сообщить отцу, — пробормотала Мила. — Если ты прав, то опасность угрожает не только нам, но и Алексею, и… вообще, любому Громову!

Говорю же, варит у девчонки котелок. Если бы ещё она не шла постоянно на поводу своей взбалмошной сестрички, цены бы ей не было.

— Уже сообщил, — успокоил я собеседницу. — Дядя Фёдор отнёсся к предупреждению серьёзно, хотя и заметил, что служба безопасности никаких опасных шевелений вокруг пока не замечала. А после мятежа и ухода Владимира Александровича, как ты помнишь, ваши безопасники на любую тень бросаются. В общем, переживать пока не о чем.

— Ты как-то чересчур спокоен для человека, только что обнаружившего, что у него появился сильный враг, — чуть помолчав, произнесла Мила.

— Врагом больше, врагом меньше, — пожал я плечами. — Меня, честно говоря, больше беспокоят причины нападения, чем сам факт наличия противника.

— А что, думаешь, у Вишневецких могли быть иные резоны для объявления войны? — удивилась Мила. М-да, рановато я её похвалил.

— Могли, — кивнул я, но продолжить объяснения мне не дал вызов, пришедший на коммуникатор. Извинившись, я развернул небольшое окошко экрана, на котором тут же появилось короткое сообщение.

«Работу закончили».

— Принял, — вслух произнёс я, и экран потемнел, а после и вовсе отключился.

— Георгий? — кивнула на мой браслет Мила. — Небось, опять с отчётом доставать будет…

— Это, да, — усмехнулся я. — Любит он всякие отчёты и сводки. А я ведь ещё толком с трофеями не разобрался. Поможете?

— Кирилл, м-м… — замялась девушка. — А может, ты лучше Ингу с Анной привлечёшь? Им в радость вся эта возня с техникой.

— Ну да, ну да, — покивал я. — Особенно, если они доберутся до вычислителей и СЭК «Белого орла». Залипнут же! А мне дело делать надо. Так что, договорились. По прилёту обедаем, и вперёд, разбирать горы техники. Предупреди сестру.

— Ки-ир, ну, пожалуйста! — Мила попыталась изобразить жалобную моську, но… чёрта с два это прокатит. Мелкие прокачивают устойчивость к таким манипуляциям на раз! Даже Ольга уже перестала подобным образом давить мне на жалость.

— Хочешь оспорить приказ учителя? — осведомился я, и Мила печально вздохнула. — То-то же.

— Я расскажу Лине о гербе? — спросила девушка, меняя неприятную ей тему беседы.

— Не возражаю, — откликнулся я. — Можешь и наши умозаключения до неё донести. Глядишь, будет поосторожнее в своих вылазках в Рахов.

— К-каких вылазках? — Мила запнулась, но удивление всё же разыграла.

— Тайных, разумеется, — фыркнул я и, покосившись на девушку, покачал головой. — Неужели вы думали, что я не узнаю о ваших несанкционированных прогулках по городу? Серьёзно?

— Не понимаю, о чём ты, — ушла в глухую несознанку Мила. Ну, дитё — дитём. И вот этих малолеток Ольга прочит мне в невесты?! Бр-р!

Я только-только посадил аэродин на площадке посреди базы, и не успел ещё выбраться из него, когда рядом оказался Рогов. И хмурая физиономия нашего майора мне совсем не понравилась.

— Что-то случилось? — спросил я, проводив взглядом улепётывающих прочь близняшек.

— Можно и так сказать, — кивнул Георгий. — Я выполнил твой приказ…

— Какой именно? — удивился я.

— Тот, что ты отдал сразу по возвращению из Москвы, — проговорил Рогов, но, наткнувшись на мой непонимающий взгляд, уточнил, — по поводу взлома сети фиксаторов в гостинице, где остановились наши соглядатаи.

— Так, и? — до меня наконец дошло, о чём толкует собеседник. Жора — это Жора. Плевать, что обстоятельства изменились. Начхать, что бой уже произошёл. Приказ отдан, приказ следует исполнить. И ведь не жалко ему было времени на эту ерунду!