Чёрный пепел золотой травы (СИ) - "doniguan"

— И… Что нам тогда делать?

— Расслабиться. И получать удовольствие.

Получать удовольствие?.. Это прозвучало так, словно мы не в лодке сидели в ожидании надвигающегося шторма, а лежали в шезлонгах на каком-нибудь знойном пляже, окружённые пальмами, и лениво потягивали охладительные напитки.

Впрочем, повлиять я действительно ни на что не мог — так зачем, в самом деле, лишний раз беспокоиться? Гроза, судя по усиливающейся непогоде, приближалась так же неизбежно, как и наша встреча с Беглецами, и деться от них обеих нам было некуда.

Я закрыл глаза — без особой, пожалуй, нужды — и, расслабившись, поплыл по течению, мягко увлекающему мои мысли, в который уже раз, по направлению к воспоминаниям…

Воспоминаниям о девушке из заснеженной палатки. Хотя нет, это были не воспоминания, а одно из тех видений, что мелькали проступающими через реальность призраками прошлой, настоящей жизни. Сейчас у меня перед глазами возникло её лицо, всё такое же карандашно-серое на фоне сжимающей нас в тиски темноты, как будто чей-то оживший рисунок. Я знал её когда-то?.. Её взгляд, полный невыплаканных слёз… Он вспыхнул лишь на секунду, но от него сердце сжало, как если бы на грудь рухнула целая гора.

Я смахнул со щеки дождевую каплю. Пережила ли она пожар? Если поля загробного мира тянулись практически бесконечно, то шансы на то, что она оказалась где-то неподалёку от нас, когда всё началось, стремились к нулю.

Так же, как и мои шансы встретить её тогда, в первый раз. Пусть так, но всё же оставалась крохотная возможность почти несбыточного события, и этот мелкий изъян, трещина в безупречной защите — она грызла меня и разъедала изнутри, не давая покоя. Зачастую подобная тревога охватывала меня безо всякой причины, посреди каких-нибудь других мыслей, а иногда — вот так, когда я сидел без дела во тьме, в открытом море на краю света, предоставленный только самому себе и своим размышлениям.

Из забвения меня вырвала волна, обрушившаяся на лодку. Достаточно большая, чтобы нас если не перевернуло, то уж точно смыло в воду. Каким-то чудом мне удалось не глядя схватиться за сучковатую древесину и таким образом удержаться внутри. Снова отплевываясь от солёной воды, я в панике выкрикнул имя Игрока, но он тотчас же отозвался со своего места, дав понять, что всё в порядке. Я наконец смог рассмотреть в темноте хоть какое-то смутное шевеление.

Тем временем море разошлось не на шутку. Бьющие нас со всех сторон волны участились, в небе засверкали молнии — та парочка из них, что я успел заметить до этого, казались сейчас далёкими и неопасными. Теперь они били прямо вокруг нас, всё ближе и ближе, взрывая в каких-то метрах от нас высокие фонтаны, отчётливо различимые в свете вспышек — словно небеса решили устроить с нами пушечный бой. В одном из всполохов я увидел Игрока; он действительно лежал на своей половине, вытянув ноги через борт так, будто бы находился на приятной лодочной прогулке. Стоит шторму один-единственный раз хорошенько тряхнуть нас…

Эта короткая мысль предвосхитила то, что произошло дальше — в следующий момент нас подняло в воздух, на высоту десятка метров, задержало там на мгновение — и с невероятной силой швырнуло вниз. Угрожающий раскат грома прогремел над бурной поверхностью моря, точно предвкушая, что с минуты на минуту мы пойдём ко дну. Я крепко сжал зубы и вцепился в дерево с удвоенным исступлением, до боли в пальцах и пятен в глазах. Я был более чем уверен, что Игрока выбросило за борт, однако в очередной вспышке увидел, что он всё ещё со мной — уже не такой довольный и умиротворённый, как раньше, но всё же. Поля его намокшей шляпы отяжелели от воды и опустились вниз, закрывая и без того половинчатый обзор. Сам он сидел теперь на дне лодки, держась за весло и стараясь вскарабкаться на ноги, прямо во время непрекращающейся качки.

Нас кинуло вбок — мы с Игроком тряпичными куклами мотнулись в противоположную сторону — затем волчком завертело на одном месте, до головокружения, до тошноты. Дождь тем временем усилился и превратился в самый настоящий ливень. Когда карусель, наконец, остановилась, я, воспользовавшись передышкой, рывком перегнулся через борт, готовый опорожнить желудок, но всё-таки сдержался. И очень удачно — едва я успел водрузиться обратно на банку, как новая волна сокрушительно опустилась на другой борт. Если бы в этот миг я так и висел наполовину снаружи, то уже барахтался бы в бурлящей пене, захлёбываясь и пытаясь понять, где верх, а где низ.

Я услышал приглушённый, словно доносящийся издалека крик Игрока:

— Держись крепче!

Совет настолько же ценный, насколько и бессмысленный — ничего сейчас не могло заставить меня отпустить доску, за которую я схватился секундой раньше. Вдобавок я ещё и упёрся ногами в днище, для дополнительной устойчивости, однако мгновение спустя понял, что этого будет недостаточно: видимый даже в темноте, без света молний, нам наперерез нёсся ураган.

Огромная воронка воздуха двигалась хаотично, всасывая в себя тонны воды, дробя их в мелкие капли и тут же выплёвывая обратно. Просто лотерея какая-то, безумно мелькнуло у меня в голове. Делаем ставки, пройдём ли мы мимо в целости и сохранности, или нас так же расщеплет на водяную пыль.

Внезапно, в первую очередь для самого себя, я засмеялся, то ли от банального страха, то ли от неспособности что-либо сделать. Нет, не засмеялся — хрипло захохотал прямо в зияющее над нами чёрное небо, задрав голову и подставив лицо хлещущим по нему каплям. Глядеть на разрушительный вихрь, готовый в любую секунду уничтожить тебя на месте — такое кого угодно заставит тронуться рассудком.

Кого угодно, кроме Игрока, до сих пор сохранявшего некое подобие спокойствия. Он, услышав мой истерический хохот, воззрился на меня с удивлением, явно достойным чего-то более необычного. Да уж, найти вещь, способную изумить Игрока — это определённо стоит риска умереть такой смертью.

Нас накрыло ещё одной волной, заставив меня умолкнуть — но лишь на несколько мгновений, по прошествии которых мой булькающий хохот снова прорвался сквозь грохот шторма. Любопытная, должно быть, складывалась картина при взгляде со стороны. Ураган, так и продолжающий кружить рядом, безостановочно хохочущий я и Игрок, рассеянно смотрящий на меня.

Как ни странно, более или менее в норму мы пришли, когда один из порывов ветра, кусающих нас там и тут, сорвал с Игрока обмякшую шляпу и бросил её ко мне, под ноги. Он оторвал глаза от меня, а я, наконец, замолчал. Я огляделся; вихрь по-прежнему плясал вокруг лодки, он всё так же двигался замысловатыми зигзагами, но, похоже, обходил нас стороной. Ливень, безжалостно барабанящий по дереву и по нам, тоже, кажется, успокаивался. Череда молний редела.

Я выдохнул и вытер слёзы, выступившие от смеха и текущие по лицу вперемешку с каплями дождя. Дыхание постепенно возвращалось; я наклонился, чтобы поднять шляпу Игрока, и в этот момент произошло то, чего я боялся всё это время. Невидимая рука вздёрнула меня вверх, на доли секунды задержала на высоте нескольких метров, а затем с силой швырнуло вниз, но не в лодку, а в чернеющее под ней море. Я рванул вверх, чувствуя, как паника растекается по мне одновременно с тем, как вода заполняет рот и нос, однако вместо того, чтобы вынырнуть, ударился обо что-то твёрдое и от этого погрузился обратно в разверстую бездну. Темнота, ещё более непроницаемая под водой, и одежда, вдруг ставшая тяжёлой и мешковатой, мешали выплыть, но попыток я не оставлял. Раз за разом я бился всё в ту же твердь, не понимая, что тараню головой и руками днище лодки. Я уже успел мысленно попрощаться с жизнью, как рядом что-то булькнуло, взбив облако пузырьков, вцепилось в меня и потащило. Миг спустя Игрок вволок меня в лодку и, уронив на дно, сам свалился поодаль, шумно дыша.

— Не благодари, — прохрипел он, привалившись спиной к корме. Под ним что-то хрустнуло, и он, опомнившись, пододвинулся, слезая с покоящихся на дне сумок. Сейчас, когда ураган прошёл мимо и ливень мало-помалу утихал, становилось чуть-чуть светлее, и разглядеть Игрока, да ещё на таком близком расстоянии, было проще. Он нырнул вниз, к сумкам, и принялся копаться там в поисках чего-то, что в итоге оказалось той самой бутылкой, которую он недавно так бережно извлёк из своего тайника.