Эрагон - Паолини Кристофер

Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133

— А как ты узнал своё? — спросил Эрагон.

— Эльфы, например, инстинктивно чувствуют истинные имена. Ни у кого, кроме них, нет такого дара. А люди, например Всадники, обычно отправляются в странствия, желая узнать своё истинное имя. Или же стараются познакомиться с эльфом, который сможет его назвать. Но такое редко случается — эльфы очень не любят расставаться с подобными знаниями.

— Здорово! Хотелось бы мне своё истинное имя узнать! — мечтательно промолвил Эрагон.

Бром сдвинул брови:

— Осторожней! Знание этого может оказаться и весьма опасным. Тот миг, когда сразу, без обмана и сострадания, узнаешь, кто ты на самом деле, никогда не проходит бесследно, порой принося пытливому уму непоправимый ущерб. Немало людей свела с ума открывшаяся им жестокая реальность. Большинство же пыталось попросту забыть о ней. С другой стороны, если подобная истина тебя не сломает, такое имя даёт тебе огромную власть над самим собой — как и тем, кто его узнает, даёт власть над тобой. К сожалению. Или, может быть, к счастью…

«Я уверена, что эта истина тебя не сломает!» — услышал Эрагон мысли Сапфиры.

— И все-таки я хотел бы его узнать! — решительно заявил Эрагон.

— Тебя нелегко разубедить. Это хорошо, ибо для становления личности решительность очень важна. Но в поисках имени я тебе помочь не смогу. Тут тебе придётся действовать самому. — Бром шевельнул раненой рукой и болезненно поморщился.

— А почему мы — ты или я — не можем вылечить твою рану с помощью магии? — спросил Эрагон.

— Вряд ли это имеет смысл… Я даже об этом и не думал, и, кроме того, мне это теперь не под силу. Вот ты, наверное, сумел бы это сделать, воспользовавшись нужным словом, но я не хочу, чтобы ты зря силы тратил.

— Но я мог бы избавить тебя от лишних страданий! — запротестовал Эрагон.

— Ничего, я переживу, — спокойно заявил Бром. — Мне не так уж и больно. А чтобы исцелить рану с помощью магии, требуется немало энергии — пусть лучше заживёт сама по себе, иначе ты несколько дней будешь чувствовать себя усталым и ослабевшим. Нет, тебе пока рановато такими вещами заниматься.

— Ну хорошо, если мне нельзя исцелить твою рану, то, может быть, я могу вернуть кого-то из мира мёртвых?

Этот вопрос несказанно удивил Брома, но ответил он сразу же:

— Помнишь, что я тебе говорил насчёт всяких планов, которые могут тебя убить? Эта твоя идея как раз из их числа! Всадникам всегда было запрещено — ради их же собственной безопасности — воскрешать мёртвых. Видишь ли, за пределами жизни существует бездонная пропасть, где магия совершенно бессильна. И если в эту пропасть упасть, вся твоя сила мгновенно исчезнет, а душа растворится во мгле… Волшебники, колдуны, Всадники — все неизбежно терпели поражение и погибали, едва ступив на край этой пропасти. Делай то, что тебе доступно — исцеляй раны, порезы, ушибы, сращивай сломанные кости, — но никогда не переступай ту грань, что отделяет царство живых от царства мёртвых!

Эрагон нахмурился:

— Значит, это гораздо сложнее, чем я думал…

— Вот именно! — воскликнул Бром. — И если ты будешь делать что-то неосознанно — тем более с помощью магии, — то легко можешь погибнуть, взвалив на себя непосильную ношу. — Он ловко нагнулся в седле, подхватил с земли горсть камешков, выбрат один, остальные выбросил и сказал:

— Видишь этот камешек?

— Вижу.

— Возьми его. — Эрагон взял камень, удивлённо на него глядя. Камешек был ничем не примечательный, чёрный, гладкий, величиной чуть больше ногтя большого пальца. — Начнём урок.

— А что я должен делать? — растерянно спросил Эрагон.

— Сейчас поймёшь, — нетерпеливо отмахнулся Бром, — не торопись, я ведь затем и учу тебя. И перестань перебивать меня, а то мы далеко не уедем. Теперь сделай вот что: постарайся мысленно поднять камешек над ладонью и как можно дольше удержать его в воздухе. Слова, которые тебе для этого понадобятся, звучат так: «Стенр рейза». Произнеси-ка.

— Стенр рейза.

— Хорошо. Ну, давай пробуй.

Эрагон насупился и сосредоточил своё внимание на чёрном камешке, тщетно пытаясь отыскать в своей душе хотя бы отзвук тех сил, что бурлили в нем вчера при встрече с ургалами. Но сколько он ни смотрел на камень, тот оставался неподвижным. Эрагон весь взмок. «Как же мне этого добиться?» — думал он в отчаянии. В конце концов, сдаваясь, он сложил на груди руки и сердито буркнул:

— Не могу.

— Неправда! — сердито возразил Бром. — Мне лучше знать, что ты можешь! Сражайся! Стремись к своей цели! Не сдавайся так легко! А ну-ка, попробуй снова.

Эрагон нахмурился. Закрыв глаза, он попытался отогнать все отвлекающие мысли, думая только о камне и копаясь в самых дальних закоулках своей души в поисках источника той волшебной силы. Но обнаруживал только воспоминания. И вдруг почувствовал нечто совсем иное — нечто, похожее на опухоль, которая вроде бы являлась неотторжимой частью его самого. Он мысленно проник в эту «опухоль», пытаясь понять, что это такое, и ощутил сопротивление, уже догадываясь, что искомая сила там, по ту сторону этого барьера. Но разрушить барьер он не сумел. Начиная злиться, Эрагон всей силой своих мыслей ударил в этот барьер, точно тараном, и бил до тех пор, пока он не разлетелся вдребезги. И сразу же душу его затопило море света.

— Стенр рейза! — воскликнул Эрагон, задыхаясь. Камешек подскочил в воздух и повис над его слабо светившейся ладонью. Эрагон изо всех сил старался удержать его в таком положении, но проснувшаяся в его душе сила вдруг ему изменила, вновь скрывшись за тем барьером, и камешек упал на ладонь. Ладонь тут же перестала светиться. Эрагон чувствовал лёгкую усталость, но все равно был счастлив: он одержал свою первую победу над магией.

— Для начала неплохо, — похвалил его Бром.

— А что это стало с моей рукой? Почему она светилась?

— Этого никто точно не знает, — признался Бром. —

Но Всадники всегда предпочитали направлять свою внутреннюю силу через ту ладонь, что отмечена знаком «гёдвей ингнасия». Можно пользоваться и второй рукой, но это гораздо труднее. — Он некоторое время молча смотрел на Эрагона. — Знаешь, в следующей деревне надо купить тебе перчатки, если, конечно, и она не окажется разорённой дотла. Тебе, правда, и так неплохо удаётся скрывать свой знак Всадника, но не хотелось бы, чтобы кто-то чужой заметил его даже случайно. Кроме того, иногда тебе и самому очень не захочется привлекать внимание врага своей светящейся рукой.

— А у тебя тоже такая отметина есть?

— Нет. Они бывают только у Всадников. Кстати сказать, учти: магию ведь можно применять и на расстоянии — как если бы ты пользовался луком со стрелами или копьём. Хотя если ты, скажем, попытаешься поднять или передвинуть какой-нибудь предмет, находясь от него на расстоянии одной мили, то это отнимет у тебя гораздо больше сил, чем если ты подойдёшь к нему вплотную. В общем, если за тобой будут гнаться враги, дай им возможность сперва подойти как можно ближе, а уж потом произноси магические слова. А теперь давай вернёмся к нашему уроку. Попробуй-ка опять поднять камешек.

— Опять? — слабым голосом переспросил Эрагон, вспоминая, какие усилия ему пришлось приложить для этого в первый раз.

— Да-да! И на этот раз постарайся сделать это побыстрее.

Они упражнялись довольно долго. Когда Бром наконец сказал, что урок окончен, Эрагон был страшно зол и утомлён. За эти несколько часов он этот камешек просто возненавидел и хотел было его сразу же выкинуть, но Бром сказал:

— Нет. Держи его при себе.

Эрагон сердито на него глянул, но послушался и неохотно сунул камешек в карман.

— Мы ещё не закончили, — продолжал Бром, — так что погоди расслабляться. — И он указал Эрагону на небольшое растеньице. — Имя этой травки — «делуа». — Так он начал учить Эрагона древнему языку, постепенно называя ему и заставляя запоминать все новые и новые слова. Эрагон узнал, например, что «вендр» — это «прямая палка», а «айедейл» — «утренняя звезда».

А вечером они ещё и фехтовали, прыгая вокруг костра. И хотя Бром мог держать свой «меч» только в левой руке, мастерство его от этого ничуть не уменьшилось.

Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133