Бару Корморан, предательница - Дикинсон Сет

— Мер Ло! — окликнула она секретаря, проносясь мимо его стола (Мер Ло не любил работать в подвале). — Ко мне!

За три года они успели привыкнуть, притереться друг к дружке. Бару привыкла к Мер Ло: он стал для нее нянькой, советчиком, портным, служащим, ходячей записной книжкой и не слишком усердным соглядатаем. А что же она дала ему взамен?.. Вечное одиночество, захламленную тесную комнатушку в подвале башни.

Кроме того, они оба порой чувствовали себя неуютно. Бару знала, что ему приходилось строчить послания, адресованные одной важной персоне в далеком городе, и это отнюдь не радовало ее. Вдобавок Мер Ло ощущал острую неприязнь к «непростительно грубому» принципал–фактору Белу Латеману, что временами только подливало масла в огонь.

— Ваше превосходительство? Очередной налет на банк?

Прикрыв за собой дверь кабинета — от посторонних глаз, — Мер Ло устроил целое представление, разливая вино и позванивая бутылью о бокалы.

Бару подошла к нему и зашептала на ухо:

— В этом сезоне я хочу сделать небольшое дополнение к стандартной налоговой форме. Там будет сказано, что десять билетов из уплаченного налога будут распределены между местным князем, губернатором Каттлсоном, правоблюстителем Зате и мной и пойдут на наши личные планы. А как разделить данную сумму между нами — решать им самим.

— Но что я отвечу, если подчиненные спросят о причинах? — поинтересовался Мер Ло, вытаращив глаза.

Бару хлопнула его по плечу.

— Уверена, причины они придумают сами. Важно одно: дополнения к переписи должны быть утверждены Каттлсоном, а вот налоговые формы он не читает никогда. Распорядись.

— Надо ли приготовиться к распределению десяти билетов?

— Нет, — отмахнулась Бару, направляясь к лестнице в свое жилище. — Не потребуется. Мне нужны только ответы.

Она была очень довольна собой. Теперь–то она сможет составить карту лояльности ордвиннцев.

Несомненно, она продвигалась вперед.

Бару сидела у окна, поджав колени к подбородку, и смотрела на город.

Если она сделает это, она попрощается со своей прежней жизнью. Она уже не будет наслаждаться тишиной и покоем и никогда не почувствует настоящего умиротворения. Неизвестность немного пугала ее.

Она провела в Ордвинне целых три года и приспособилась к здешней жизни. В принципе, в Ордвинне было хорошо, несмотря на все, что она успела туг натворить. А у Бару набралось много прегрешений: она обесценила валюту, разорила местных купцов и даже игнорировала письма князя Лизаксу, всегда оставляя их без ответа. У нее были апартаменты на вершине башни, горячая ванна и толковый секретарь.

Каждый день, едва продрав глаза, она разворачивала пергамент и тренировала свой ум и навыки. Она честно боролась с бесконечной финансовой катастрофой, постигшей Ордвинн.

Но была ли она счастлива?

Бару приходилось посещать собрания представителей правительства, где ей весьма доходчиво объясняли смысл ее же собственной работы и политики… но могла ли она продегустировать там вкус самой власти? А доставляли ли ей искреннюю радость ночи в припортовых тавернах, когда Бару, заранее изменив свой облик, притворялась другой женщиной? В такие часы она играла роль чужеземки из загадочной страны и говорила с сильным акцентом, но разве стоило тратить на подобные развлечения столько времени и сил?

Бару продолжала смотреть в окно. Взвод солдат гарнизона в перчатках и масках патрулировал улицу, проверяя нищих и явившихся с петициями посетителей. Зате Ява держала на восточной границе города, сразу за оборонительной стеной, госпиталь, где имперские доктора из министерства грядущего изучали воздействие заморских и местных заболеваний на ордвиннские расы. Некоторые утверждали, что это лучшая экспериментальная клиника в провинции. Обладателей естественного иммунитета предполагалось размножать в крупных масштабах: предпочтение отдавалось мужчинам, поскольку они были способны произвести большое количество потомства за краткий срок. Ходили слухи, что носителей самых страшных хворей сгонят на специальные корабли и увезут к берегам Ориати Мбо, а потом выпустят во вражеские города в случае войны.

В голове Бару зазвучал голос Тайн Ху. Кажется, княгиня сказала, что она, Бару, — часть всего этого…

Уже три года минуло, но Бару до сих пор вздрагивала от давнего воспоминания о той беседе.

Разве она с самого начала не стремилась изменить ход событий? Разве, глядя на алые паруса над ириадской гаванью, она не упрашивала мать Пиньон объяснить, как ей поступить?

А ведь она столько усвоила! Странно, неужели она забыла уроки инкрастической философии и направительной истории? Ведь еще в школе учителя объясняли, что Имперская Республика — лучший путь развития цивилизации. Он продиктован законами разума, признающими различия и особые способности представителей разных полов и рас. Законами, которые могли вычислить негигиеничное поведение в чертогах власти и колыбелях и спальнях далеких земель, прежде чем данные характеристики станут наследственными и испортят кровь. Библиотеки Имперской Республики до краев полны знаний, которых хватит, чтобы сто тысяч звезд таранокийского неба показались детскими каракулями, убогим чудом примитивного мирка. А судьи и ученые–инкрасты систематизировали гораздо больше разновидностей и последствий порока, чем дети Тараноке могли хотя бы представить себе.

Какая же она наивная! Как она могла подумать, что троюродная сестра Лао и отец Сальм важнее, чем судьбы народов?

Конечно, это будет нерационально. Надо идти вперед по узкой безопасной тропке. Она останется имперским счетоводом! Она не собирается рисковать, согласившись на дикую авантюру.

Мысли — горькие, самоедские — постоянно крутились в ее голове.

В конце концов она позвала Мер Ло.

— Ваше превосходительство?

— Если хочешь что–то изменить, но точно не знаешь, что или как, — заговорила она, — как логичнее всего поступить?

— Император Унане — «Диктаты». В отсутствие указания пути — утверждай и расширяй свободу действовать по своему желанию.

— Хорошо, — произнесла Бару, убеждаясь, что в этом они согласны.

«Возьми больше власти, и сможешь изменить мир», — подумала она.

— Конечно, — сказала она вслух. — Мер Ло, мне нужно организовать необычную встречу.

Она выдержит все. Она — Бару Корморан, Бару Рыбачка — завладеет тайной тайн. А сейчас ей предстоит сделать первый шаг на этом пути.

Решено! Она бросит свое место в башне счетовода и рискнет.

Кстати, этот ход Мер Ло подсказал ей еще три года назад, когда они ожидали восстания в любой момент: «Покойная тетка Тайн Ху была замужем за братом Зате Явы, Зате Олаке, Незримым Князем Лахтинским».

Тем самым, кто убил Су Олонори.

— Мне необходимо встретиться с Незримым Князем. С Зате Олаке, — вымолвила Бару. — Где бы он ни был, разыщи его и приведи ко мне.

Мер Ло пристально посмотрел на нее, а затем с поклоном удалился.

Глава 12

— С меня хватит, — заявил Бел Латеман.

Бару подняла руку, отваживая от их столика трактирного слугу.

— Прошу прощения?

Они встретились, дабы показаться на людях вместе, как делали каждый месяц. Места для «свиданий» Бару выбирала так, чтобы создать видимость попыток укрыться от любопытных глаз.

В последнее время среди чиновников правительства провинции и коммерческой фактории вошли в моду обеды в заведениях, где прислуживали чистокровные бельтики, отличавшиеся особой сноровкой. (Бельтики были настоящей редкостью — их приходилось выкрадывать из лесов.)

Вот и сейчас эти слуги, жеманно улыбаясь, предлагали посетителям попробовать яства ресторанчика. Здесь подавали разносолы, к примеру, украшенная гарниром дичь, птица, маринованная в цитрусах и нашпигованная бычьим салом, и рыба — тунец или морской лещ, изжаренные на сосновых углях. Разорение ордвиннской знати научило перворазрядные заведения угождать иноземцам.