Змей Горыныч (СИ) - Пациашвили Сергей Сергеевич

Когда поутру богатыри хоронили своих товарищей и брались лечить покалеченных, то они начинали бояться так, как никогда ещё в своей жизни никого не боялись. И далеко не всем удалось свой страх обратить в гнев. Николай Северянин так и не смог. Он видел каждое утро обугленные тела своих товарищей, оторванные руки и ноги, и от этого у него самого тело начинало гореть огнём, а руки и ноги начинали болеть. Только одно спасало его тогда – молитва. Николай Северянин неустанно молился. Казалось, лишь один Хотен Блудович здесь сохраняет хладнокровие. Но он был не один, был ещё один богатырь, который не боялся и был бесстрашен, как никто, это был Евпатий Вятич. Из всех богатырей он был, возможно, самого низкого происхождения, из городской бедноты, из племени вятичей, которые после восстания были у князя Владимира в опале. Он шёл в эту битву не за славой или властью, а, чтобы прославить своё племя и оправдать его в глазах правителей. Выживет он при этом, или нет, было не столь важно. Богатырь сражался как лев, без капли страха, сметал любого врага, который попадался ему, и его отряд смело шёл в бой. Так же было и сейчас, в решающей схватке с чародеями. И всё же колдуны добрались до Хотена Блудовича и подняли его на своих копьях. После этого поражение богатырей было делом времени. Евпатий сложил оружие лишь тогда, когда он и его люди – отважные вятичи были окружены.

- Сдавайтесь, и даю слово, вам сохранят жизнь, - произнёс юный предводитель чародеев.

Евпатий вспомнил, что прежде слышал от священника из Змейгорода. Посадник сам прежде был богатырём, возможно, он желал пощадить тех, кто прежде были ему братьями по оружию. И сотник избавился от копья и щита, его вятичи последовали его примеру.

- Ты правильно сделал, что сдался на мою милость, - заговорил с ним Ратмир. Кольчуга его была перепачкана в крови, как и кисть правой руки.

- Ты поверил моему слову, и за это я окажу тебе обещанное великодушие, я сохраню тебе жизнь. Назови мне своё имя, богатырь.

Евпатий поднял голову, перед ним стоял совсем ещё мальчишка, напуганный всем происходящим, с бледным болезненным видом под густой щетиной, и, очевидно, не желающий убивать. Странно, что он возглавлял это войско, но, если это так, с ним можно было договориться.

- Моё имя – Евпатий, - отвечал богатырь.

- Евпатий, теперь ты в моей власти. Я сохраню жизнь тебе и твоим людям, но вы не будете свободны. Вы будете жить у меня в посаде, будете моими пленниками, чтобы впредь ни один богатырь не появлялся на моей земле.

Николу Северянина нашли с лёгким ранением бедра. Весь в крови он молился и просил бога о помощи.

- Ты жалок, как и твои люди, - сказал ему Ратмир, - и потому я не хочу даже знать твоего имени.

И с этими словами Змей достал меч из ножен. Почему-то Евпатий был уверен, что чародей не убьёт богатыря.

- Нет, не нужно, прошу, - взмолился Николай, - не убивай меня.

- Ты бы не убил меня, попадись я тебе? Так почему я должен сохранить тебе жизнь?

- Давай же, прикончи его, - прокричал колдун Светозар. Его уже начинали раздражать эти церемонии мальчишки.

- У меня есть идея получше, - ответил Ратмир, вкладывая меч в ножны, - ты вернёшься в Новгород со своим отрядом, и расскажешь им, как ужасен Змей Горыныч. Пусть они увидят твой страх, расскажи им, как вы прониклись страхом к тому, кто убивал вас по ночам. И молись о том, чтобы богатыри больше не появились на этой земле, иначе я найду тебя и покончу с тобой.

- Благодарю, владыка.

И Никола Северянин пошёл прочь. Он ощупывал себя и не верил своим глазам. Он был жив, он был цел, и лишь небольшой порез не бедре напоминал ему о том, что он участвовал в сражении. Колдуны смеялись вслед ему и его людям, когда те уходили, а Никола боялся даже обернуться. И лишь когда они отошли достаточно далеко, он упал на колени и закрыл перепачканными в земле ладонями лицо, просидев так неизвестно сколько времени. Богатырь впал в ступор и ещё не скоро смог опомниться. Евпатий же смотрел бесстрашно, и во взгляде его просматривалась только ненависть. Почти тут же с его людей сняли все доспехи и кольчуги, и оставили стоять в длинных до колен рубахах. Светозар настаивал на том, чтобы раздеть их догола, но Ратмир, естественно, отказался от этого. И пленных в таком виде погнали в город. Ратмир был всё же горд собой, он смог одолеть легендарного богатыря – Хотена Блудовича. Это льстило его самолюбию и заглушало боль в его сердце. Вечером весь Змейгород праздновал. Трёхметровые шуты расхаживали на ходулях и испускали огонь. Народ сшил облачение, похожее на трёхглавого змея и теперь ряженые изображали своего повелителя, побеждающего богатырей. Ратмир сидел во главе большого стола и принимал почести от колдунов. Даже Светозар, кривя лицом, высказал ему своё почтение. Теперь Змей Горыныч был победителем, и он был богат, наконец-то, никто не смел сомневаться в его могуществе. Богатыри, ставшие гостями Змея, ожидали, что попадут в логово Сатаны, развратный и греховный Содом. Вместе этого Евпатий увидел здоровые радостные лица горожан, увидел не мало христиан из простонародья, увидел веселье и праздник, какие ещё можно было увидеть в малых городах Киевской Державы, но которые напрочь были забыты в больших городах после принятия христианства. Когда начался пир, Ратмир велел позвать к себе пленного Евпатия и усадить его рядом с собой.

- Выпей со мной, богатырь, - приказал ему уже хмельной и повеселевший Змей, - отведай моих скромных кушаний, уж не побрезгуй, будь, как дома.

- Ничего мне не нужно от тебя, - резко ответил Евпатий, - мой дом далеко отсюда, и там меня ждёт жена и малые дети.

- Ты хочешь меня разжалобить? Но я не знаю жалости к своим врагам, к тем, кто пришёл, чтобы убить меня. Можешь не есть, если не хочешь. Так ты быстрее сдохнешь и не будешь нам обузой.

Евпатий пристально смотрел на молодого вождя, пытаясь его разгадать. Нет, чародей был совсем не такой, он был богатырём, не просто так взял вятичей в плен и совсем неспроста он вызвал к себе сотника, он что-то задумал. И Евпатий сел и стал есть. И как только он вкусил еды, так почувствовал острую боль в животе от того, что давно не ел, и стал жадно поглощать пищу, запивая её вином. Змей Горыныч дал ему утолить голод, а затем заговорил с ним:

- Так-то лучше, богатырь. В Змейгороде никто не умирает с голоду. Здесь правят по справедливости, а не по закону. Что смеёшься? Веришь, что закон и справедливость – это одно и тоже? Я тоже когда-то в это верил, пока не убедился в обратном.

- Ты и вправду был богатырём? – спрашивал Евпатий.

- Да, когда-то я принёс богатырскую клятву.

- И нарушил её.

- Нисколько. Я не убиваю христиан, это делает Змей Горыныч.

- Так Змей – это не ты? Отчего же тебя называют владыка-Змей?

- Змей – это лишь оружие в руках богов. Тело могучего оборотня с тремя головами, но ни одна из них не принадлежит мне, когда я в этом теле. Это лишь верный зверь высших сил.

- Но именно ты спускаешь с цепи этого зверя, - не сдавался Евпатий, чем заставил многих чародеев насторожиться, даже волхв Доброслав странно посмотрел на владыку, видимо, ожидая от него решительных действий. Но Ратмир оставался спокоен.

- По мне, это твои друзья-богатыри вызвали Змея, - отвечал Ратмир, стараясь держать себя в руках, - они пришли сюда, чтобы умереть, чтобы пожертвовать собой. Христиане ведь так любят жертвовать собой, можно сказать, это их долг, сострадание и смерть на кресте. Я лишь помогаю им осуществить их мечты.

Теперь пришёл черёд гневаться Евпатию. Лицо его покраснело, желваки напряглись. Все только ждали момента, когда он что-нибудь выкинет, чтобы прикончить его.

- Мы пришли, чтобы спасти своих единоверцев и русскую землю от тирании ужасного зверя.

- Ценой своих жизней. Или нет? Какой смысл бескорыстно жертвовать своей жизнью ради чужой? Нужно быть рабом, чтобы ценить чужую жизнь выше своей. Да и потом, о какой тирании ты говоришь? В городе много христиан, можешь поговорить с ними, они скажут, что не имеют ни в чём нужды. Я состою в христианском браке с женщиной, мы уважаем чужую веру, в отличии от христиан.