Путь отречения. Том 1. Последняя битва (СИ) - Шевцова Анастасия

«Снова что-то происходит, а я ничего не знаю», — недовольно скривив губы, с досадой подумала Лирамель и, тихонько отступив, повернулась и подошла к окну.

Светало. На выбеленный снегом сад, испещренный темно-синими тенями, ложились первые косые лучи. Искрились и переливались кривые ветви высоких кряжистых яблонь, а дальше, за оградой, чернел лес — бесконечное полотно, волнами уходящее до самого горизонта.

Прильнув лбом к холодному стеклу, она взглянула в ту сторону, где находились королевские усыпальницы. Лирамель знала, что Карл иногда наведывался на могилу отца: по его словам, там лучше думалось. Сама она в ту сторону не ездила: ей запрещалось появляться в восточной половине сада без сопровождения. Это был один из многочисленных и непонятных запретов, которыми снова окружил ее брат. Впрочем, наученная горьким опытом, она уже не спрашивала, что и почему, хотя порой, особенно в дождливые и свободные от учебы дни, чувствовала себя пленницей в собственном замке. Кроме Парамана, Али-Нари и лорда Якира, с ней почти никто не общался. Изредка удавалось перекинуться парой фраз с тетушкой Фалинор или с кем-то из многочисленной дальней родни, еще реже — с охраной и слугами. Офицеры держались подчеркнуто вежливо и настороженно, но отвечали строго по форме, а слуги, кроме юной Линни, или шпионили за ней, или старались держаться подальше. В Королевстве для Лирамель мало что изменилось, разве что прибавился страх за собственную жизнь. Эта земля все еще оставалась чужой, а воспоминания о Большом Мире уходили все дальше и дальше. Она словно зависла где-то между ними и потерялась в бесконечном одиночестве.

Надев теплое платье и стеганый, отороченный мехом, жилет, Лирамель мельком взглянула на часы, мерно тикающие над пылающим камином. До занятий с Параманом оставалось еще сорок минут, и она успевала подышать свежим воздухом. Короткие вылазки в башню служили ей небольшим утешением и помогали успокоиться. Пользуясь минутками свободы, она тайком глядела с высоты на сад и дорогу, ведущую от парадного входа к воротам и на внутренний двор за главным корпусом. Если удавалось встать с рассветом, Лирамель заставала построения и тренировки. Незадействованные в постовой службе стражники устраивали поединки, тренировали молодых кошек или повторяли основные строевые команды. Главный стопник Белого Замка присутствовал на этих учениях в обязательном порядке, раз в неделю к нему присоединялся и Параман. О чем он говорил, ей расслышать не удавалось, но по тому, как оживлялись офицеры, было видно, что его визитам рады.

За внутренним двором находились еще одни ворота — высокие и мрачные в отличие от ажурных садовых. Через них в замок пропускали обозы с продовольствием. Торговцы везли товар в обход холмов по круглосуточно охраняемой дороге, ведущей мимо деревень прямиком в Горгот. Она была намного длиннее, чем та, по которой ездили экипажи, и более сложная: постоянно петляла, а в особо дождливые дни кое-где и вовсе превращалась в месиво, так что обозы часто застревали и запаздывали. На этот случай в замке всегда держали запас продовольствия. Лирамель искренне не понимала, зачем нужны такие сложности и даже спросила у Карла, но тот не оценил ее порыв и велел не забивать голову пустяками. Этого оказалось достаточно, чтобы забыть о дороге. В конце концов, брат был прав: при том ритме, который он ей задал, у нее не оставалось свободного времени, чтобы отвлекаться на посторонние вопросы — она едва-едва успевала усвоить обязательный материал. За считанные месяцы Лирамель пришлось изучить и запомнить то, на что у многих уходили годы. В чем-то ей помогали знания из Большого Мира, особенно по точным наукам, но историю, Древний язык, баллады и военную теорию приходилось изучать почти с нуля. Впрочем, ее успехи были очевидны, разве что труды Боанолака давались пока с трудом. Объемные творения знаменитого историка, помешанного на малозначимых деталях, сводили Лирамель с ума. Она заставляла себя вчитываться в хитросплетения законов и традиций Десяти родов, но после устной сдачи Эликару тут же забывала прочитанное, благо Советник не мог проникнуть в ее сознание, чтобы увидеть, насколько прочно полученные знания осели в голове. Впрочем, он несколько раз пытался, но, судя по недовольно поджатым губам, терпел неудачу. Ворчливый пожилой Глава рода Квиста не жаловал ее — равно как и остальные члены Совета. Никто из них не воспринимал Лирамель всерьез — то ли еще надеялись избавиться, то ли Карл, который полностью взял власть в свои руки, представлял для них больший интерес.

Засмотревшись вниз, Лирамель потеряла счет времени. Холодный осенне-зимний воздух бодрил и кружил голову, выметая из мыслей обиду и тревогу. Невыносимо хотелось в сад. Было жаль, что Якир на время отменил их еженедельные вылазки в лес, сославшись на непогоду и срочные дела. Она скучала и по воле, и по нему самому.

— Ключ, Ваше Величество. Немедленно.

Услышав недовольный голос Парамана, Лирамель вздрогнула и так резко обернулась, что едва не упала.

Стремительно шагнув, кузен поймал ее за локоть и грубо рванул на себя — подальше от заснеженных каменных перил.

— Крайне безответственно, — уже спокойнее произнес он и, прежде чем она успела среагировать, сорвал с ее шеи цепочку с ключом. — Тебе, кажется, четко было сказано не пользоваться дверью без уведомления охраны?

Лирамель недовольно мотнула головой и, ухватив ключ, с вызовом спросила:

— Не слишком ли много запретов? Я вполне могу позаботиться о себе, тебе ли не знать?

Он беззвучно рассмеялся, но цепочку отпустил:

— Отдашь Карлу сама. Я доложу ему, что птичка периодически вылетает из клетки. Думаешь, твое внимание осталось незамеченным? — он небрежно указал в сторону двора. — Признаюсь, это было весьма умно — люди оценили. Особенно те, кто не разбирается в политике.

Смутившись, она не стала отвечать и, высвободив руку, вновь отошла к краю. Окна покоев Карла находились прямо под башней, довольно далеко внизу.

— Твое обучение скоро подойдет к концу. — Встав рядом, Параман положил широкую ладонь на перила. — Я передал все, что ты могла взять. Эликар тоже вполне доволен — мы недавно говорили. Так что если сдашь весной то, чему обучил тебя Якир, я подготовлю для Совета доклад.

— И что дальше? — не поворачивая головы, спросила Лирамель.

Кузен хмыкнул и вытер руку о подбитый коротким мехом плащ.

— Кто знает. По крайней мере, думаю, что твой брат выпустит тебя в свет. Ты — Глава Рода и его лицо. В этом Карл не сможет тебя заменить, хотя, вероятно, очень бы хотел.

Почувствовав внезапно возникшее между ними напряжение, Лирамель нахмурилась.

— Осторожнее, герцог, — подражая его высокомерному тону, нараспев произнесла она. — Вы забываетесь.

— Осторожнее нужно быть тебе, а не мне, дорогая. — В его голосе послышалась неожиданная улыбка. — Я в любом случае останусь в выигрыше.

Поежившись от холода, Лирамель молча повернула к арке и, кивнув ему, пошла к переходу.

— Если ты не против, я бы сегодня не занималась, — уже на лестнице сказала она, невольно замедляя шаг.

— Не против, — сухо ответил Параман, спускаясь следом.

— И не говори Карлу, что видел меня. Я больше не стану подниматься в башню. Даю слово.

— Это просьба или приказ? — пропустив ее в покои, поинтересовался он и, взяв ключ, сам запер дверь и опустил засов.

Лирамель заколебалась. Кузен любил играть словами, и понять его иногда было трудно. Он не давал ни единого намека на нужный ответ.

— Это приказ… как сыну Рода и просьба сестры к брату, — осторожно улыбнувшись, ответила она, внимательно вглядываясь в его невозмутимое лицо.

Параман тихонько хмыкнул и будто нехотя кивнул:

— Хвалю. Быстро сообразила. Что ж, будешь у меня в долгу.

— Из-за такой мелочи?

— Мелочи? — Наклонив голову, он испытующе посмотрел на нее. — Эта мелочь могла бы стоить тебе жизни. Но, видимо, судьбе пока угодно повременить.