Спор богов. Герои vs маги (СИ) - Баковец Михаил

      - Хе, - хмыкнул тот, - что-то подобное я и подозревал, когда слушал его блеяние. Вся торгашеская натура везде одинакова, никогда не пожелают отдать ничего своего, а уж не дай бог будет ураган, наводнение, ограбление или пожар, то спишут под это триста процентов своих потерь. Ладно, передай, что если через сорок минут не будет начата выплата дани, то я возобновлю обстрел города.

       Я посмотрел на купца и сказал:

      - Послушай, Дэцелфегец...

      - Дфыценг Юарайсавах, милостивый господин, - заискивающе поправил он меня, - вы немного ошиблись в моём имени.

      - Немного, это если бы я назвал тебя Безголовый Труп, На Остром Колу, ясно?

      - Да, милостивый господин, - побледнел ещё сильнее торговец и громко сглотнул. - Я-ясно.

      - Тогда слушай. Через полчаса я хочу увидеть первую часть платы за ваш город. Если этого не произойдёт, то он, - я указал на Эрика, - прикажет возобновить обстрел города. И машины будут стрелять до тех пор, пока ночью, на этом холме, не станет так же светло от зарева пожаров, как днём от солнца. После этого, дань будет увеличена в десять раз, так как огненные и взрывающиеся снаряды очень дороги. Кроме того, я прикажу выдать вместе с теми дезертирами и тебя, после чего ты получишь имя Ещё Живой Труп На Остром Колу? А когда через несколько дней к нам подойдет основной отряд и там будет ещё пятнадцать таких осадных машин, то наше войско пройдётся по всей округе, уничтожит все деревни, все поля и пастбища будут взорваны и покрыты жидким огнём. Когда закончатся они, то придёт время лесов. Децелфец, ты знаешь, что такое лесной пожар?

      - Да, господин, - просипел он синими от страха губами. Проняло даже невозмутимого вояку, у которого белый шрам стал серо-синим, а лицо покрылось лиловыми и жёлтыми пятнами.

      - И тогда мы, руммы, на которых вы напали и которых захотели принести в жертву своим богам, которых называете истинными, успокоимся. Тогда, глядя на чёрную и серую от золы и углей пустошь от горизонта до горизонта, мы посчитаем, что удовлетворены и вернёмся к себе домой. А теперь идите и передайте тем, кто вас послал, наши слова. И помните - полчаса и смерть всему и всем!

       Горожане уходили от места проведения переговоров на подгибающихся ногах. Купца так и вовсе мотало из стороны в сторону, а возле самой стены он рухнул на колени и задёргался в судорогах, опустошая желудок.

      - Как ты их приложил. От твоей проникновенной речи даже мне стало неуютно, признаюсь честно. А этим детям средневековья, не искушённым в словопрениях и психологии, хватило выше головы, - похвалил меня Эрик. - А не мало - полчаса?

      - Если притащат хотя бы мешок зерна или рулон материи, то станет ясно, что они согласились нам уступить. А нет, так им и час дай - только время зря потратим, ожидая их решения.

      - Интересно, как переводит твой амулет? Ведь пока мы с тобой общаемся, местные ничего не понимают, а потом, когда ты к ним обращаешься, то всё в порядке. Амулет тоже личный, никому не даёшь? - спросил Эрик.

      - А ты как думаешь?

      - Думаю, что нет. Я бы и сам не расставался с ним. Где бы нам таких набрать, хоть несколько штук? С местных брать, в качестве дани, опасно - могут гадость подсунуть, как вашему старосте.

      - Когда меня убьют, то завещаю его тебе.

      - Шутишь? - опешил тот и через мгновение погрозил мне пальцем. - Даже не думай, гони подальше такие мысли. С твоим артефактом мы можем развиться до немыслимых пределов, а после твоей смерти мы станет как они, - он махнул рукой в сторону дымящегося города.

      - У вас Леший и Стрельцов имеются.

      - И что толку с них? Один хорош как перевозчик и разведчик, второй на месте защитника посёлка великолепен. Но это всё не то, это тупик! Нам нужно развиваться, нужны механизмы, редкие элементы, которые с современным развитием никогда не получить. Не, тут вся надежда только на тебя. Я бы даже не брал в боевые походы, но народу у нас мало, каждый крепкий боец, который не боится крови, убивал и рисковал, не трус, как большинство, среди перенесённых сюда, на строгом счету.

      - Почему трусы? - за своих товарищей, с которыми я две недели назад отбивал атаки противника, который числом превосходил нас в десять раз, мне стало обидно. - Эрик, тебя тут не было, когда на нас напал барон, не видел, как все встали на стены с оружием, как стреляли и не забивались в щель под обстрелом лучников!

      - Тихон, не кричи, прошу, не стоит так эмоционально реагировать на мои слова. Да, меня не было, но я могу предположить, что у вас и выбора большого, в тот момент, не имелось, а все, даже трусы, уже знали, что их ждёт после победы барона - пытки и смерть, а женщин - насилие и смерть. Зато сейчас, всё поменялось! Народ поверил, что может получить спокойную и сытую, в целом, жизнь. Только нужно перестать рисковать, не совать свою голову в пасть льву раньше других. Почему, думаешь, мы набрали тридцать человек вместе сорока, как первоначально хотел Илья? Да струсили все остальные, подумали, мол, мы лучше дрова потаскаем, в дозоре на стенах родного посёлка постоим, даже сортиры почистим, но в бой пусть идут другие. И знаешь что?

      - Что?- буркнул я, понимая, что собеседник прав, но мне до жути не хочется эту правоту принимать.

      - А то, что с этим я буду бороться. Надо будет - устрою экзекуцию вплоть до смертной казни или изгнания! Одна паршивая овца, всё стадо заразит, а мне тут такого не нужно! Ясно? Хватит со всеми нянькаться, не то время и не то место. Почему инженер должен идти в бой, вроде Ильи, а какой-то бывший менеджер, что даже кран заменить не способен, может спрятаться за стенами частокола, получать свою миску каши с мясом и мять ночью сиськи жены? Хрен там! И кашу он будет получать без мяса, и бабу свою перестанет видеть, пропадая в карауле возле выгребных ям!

      - Эрик, хватит кричать, - попытался его урезонить Колька.

      - Я не кричу. Я довожу до всех, кто с нами пошёл вырывать зубами свободу и уважение у местных, что...

      - Хватит, в самом деле, вон твои местные уже спешат к нам, - на этот раз слово взял кузнец, который указал на город.

       Там, со стены спускались четверо, один был знакомым старшиной стражи, троих остальных, я не встречал (да и когда б успел бы?), и Дфыценга, среди них, точно не было.

      - Что-то волокут, - Колька потёр ладони и безапелляционно заявил. - Я с вами. Их четверо, поэтому, можем и свой состав переговорщиков увеличить.

      - И я! - тут же сказал Илья.

      - Ладно, ладно, но больше никого. Я даже своих людей не беру.

      - А разве мы тут разделены на своих и чужих? - поинтересовался я. - Может, мне остаться?

      - Тихон, ты сегодня не с той ноги встал? - хмуро посмотрел на меня Эрик. - Гонор в другое время станешь показывать. Кто сможет быть переводчиком, кроме тебя, или ты передашь свой амулет мне? Так, пожалуйста, давай. Позже верну в целости и сохранности.

       И он протянул руку ладонью вверх ко мне.

      - Гонор тут не я показываю, Эрик. Не нужно делить на своих и чужих, ты сам секунду назад кричал про трусов, защитников, кто идёт за всех жизнь класть, пока другие в тылу отсиживаются и вдруг начал делить уже по другому критерию...

      - Народ, хватит собачиться, туземцы уже к флагу подходят. Потом решите у кого писька больше. Так и быть, я останусь, а вы берите кого хотите, - сказал Илья. - Присмотрю тут за обстановкой.

       Трое незнакомцев были возрастом с Дфыценга. Но одеты немного беднее, на пальцах по кольцу и всё, либо, не положено по чину, либо тоже всё поснимали. А эти, из самых первых, надетых многие годы назад, и потому, уже чуть ли не вросли в кожу. Ну, или вовсе цеховой знак, который даже на смертном одре не положено снимать.

      - Милости богов вам, господа, - залебезили они. - Господин Дфыценг Юарайсавах шлёт часть контрибуции из личных запасов, почти всё, что удалось спасти от огня.