Магия черная, магия белая - Хорватова Елена Викторовна

Оказалось, что в античной Элладе и у древних кельтов была одна и та же система верований и одни и те же боги, разницу можно обнаружить лишь в обрядовых традициях и формах практической магии. Друиды – жрецы, гадатели и волхвы кельтского мира, распространявшегося в древности от Днепра, Днестра и Вислы до Британских островов, – были хранителями древних таинств и магических обрядов. В античном мире земли кельтских племен называли Страной гипербореев (то есть, как следовало из самого названия, людей, поселившихся «выше», севернее ветра Борея, обитавшего, по поверью, в пещерах на горном хребте Гемм, в нынешних Карпатах).

Родословная отцов-основателей различных племен гипербореев напрямую восходила к античным богам – Полифем, сын Посейдона и нимфы Тоосы, считался их общим прадедушкой, так как именно он со своей женой Галатеей породил трех сыновей: Галу, родоначальника всех галлов, Кельту, родоначальника всех кельтов, и Иллирия, родоначальника иллириков (родственного прочим кельтским племенам народа, заселявшего Балканы).

Аполлон принял гипербореев под свое покровительство и проводил в их землях полгода – с осени до весны, возвращаясь в родную Элладу лишь на летний сезон. Кельтские друиды считались служителями Аполлона Гиперборейского и во всех своих поселениях возводили его святилища. Конечно, это были не античные беломраморные храмы, но Аполлона, любившего всяческую экзотику и этнический колорит, это вполне устраивало. Ему нравилось, что среди его многочисленных жрецов и почитателей есть и такие – немножко дикие, но симпатичные…

Нимфу лимнаду друиды обожествляли и именовали ее лимнореей – на безлюдных, неосвоенных европейских землях, по которым стремительно расселялись кельтские племена, было множество болот, и людям нужна была чья-то могучая защита, позволяющая победить топь.

Лимнада была настолько тронута отношением к ней друидов, что наделила их сверхъестественными способностями к водяной магии. Их считали повелителями воды, умеющими путем наложения особых заклятий связывать водоемы. Опытного, хорошо подготовленного друида утопить было практически невозможно: будучи брошенным в трясину или озеро, он немедленно делал все, чтобы воды вокруг иссякали.

Болотную нимфу с почетом принимали в кельтских селениях, воздвигая в ее честь алтари и принося жертвы… В качестве жертв Кика, которая терпеть не могла мясную пищу, предпочитала какие-нибудь плоды земные, а не заколотых ягнят. И это тоже весьма располагало к ней сердца, особенно во время совместных трапез, за которыми плоды дружно поедались.

Друиды охотно делились с ней тайными знаниями и магическими открытиями, ведь и богоравная лимнорея не оставалась перед ними в долгу. Наиболее интересным Клеопатре казалась способность друидов проходить сквозь дерево и появляться или исчезать в нужном им месте. Как это делается, Клеопатра теоретически поняла, но на практике повелевание деревьями и воздушным пространством давалось ей не слишком хорошо – все-таки ее стихией была вода.

Зато распознать целебный родник, излечивающий раны, она могла с закрытыми глазами, и за одно это друиды поклонялись ей как высшему существу.

– Так что, если тебе потребуются занятия по практической магии друидов, обращайся ко мне, – подытожила Кика. – Я даже согласна провести с тобой пару лабораторных работ.

Теперь пришла очередь цверга обиженно молчать. Его никто не считал божеством, не воздвигал в его честь алтари и не возлагал на них жертвы. Ему было нечем похвастаться.

ГЛАВА 25

Маргошины сотрудники удивлялись: бедняжка Горынская и так была не в себе после развода и похорон бабушки, а сегодня казалась совсем уж странной. Молча пришла, села за свой стол и устремила глаза куда-то внутрь себя, словно в полусне. Когда с ней пытались разговаривать, отвечала односложно или повторяла как эхо чужие фразы, зато все время пила воду. Бутылку минеральной литра на два прикончила в один момент, потом минут за двадцать опорожнила большой термос, в котором накипятили чаю на весь отдел, а потом Наташа Сергеева обнаружила Горынскую в туалете, где та припала к раковине и, жадно хлестала сырую воду прямо из-под крана. Наверное, это было нервное.

Вера Петровна выдвинула следующую версию: к Маргоше с утра завалились какие-то родственники (из-за чего она порядком задержалась), значит, они и довели бедную девочку до нервного срыва. Небось узнали, что бабушка умерла, и примчались в Москву делить наследство. Такой куш, как квартира в центре столицы, никто упустить не захочет, а у Маргошиной бабули, судя по всему, кое-что еще имелось: золотишко, посуда ценная, может, антиквариат или полотна художественные. Это все больших денег стоит по нынешним временам.

Внучка наследницей первой очереди не является, значит, права ее можно оспорить, и какие-нибудь бабушкины племянники или другие родственники требуют свою долю или отступные. Хотя бабуля квартиру еще при жизни самолично перевела на Маргошино имя, для родни это могло оказаться неожиданным сюрпризом и лишним поводом для скандала.

Совершенно очевидно, что у Маргариты какие-то крупные неприятности, неясно только, почему она молчит и скрытничает. Кажется, кругом свои люди, злорадствовать не будут, напротив, пожалеют, помогут, подыщут адвоката, добрый совет дадут… И, к слову, самый первый совет, который следовало бы дать Маргарите, – сходить на прием к психотерапевту. Неприятности неприятностями, но этак-то и с ума съехать недолго. Жизнь в обстановке постоянного стресса чревата плохими последствиями.

Вера Петровна даже заглянула, как бы невзначай, в картотеку, которую вела Маргоша. Новых карточек в ней появилось много, но, присмотревшись к ним внимательнее, Петровна ахнула. Все они были написаны в правилах старой орфографии, с ятями, фитами и ерами, отмененными еще в 1918 году.

Конечно, Маргоша в последнее время активно работала с дореволюционным фондом, но, описывая книгу, изданную в 1907 году, вовсе не обязательно механически переносить на карточку все слова с титульного листа. Уже почти девяносто лет, как принято писать «партия», а не «партія», и «дом», а не «домъ»… Совсем девчонка плохая стала! Ведь все это придется переписывать!

Вот только лезть к ней сейчас с разговорами на служебные темы неловко. Момент неподходящий.

Однако то, что увидела Вера Петровна возле библиотеки, когда после работы прощалась с Маргошей на углу Воздвиженки и Охотного Ряда, собираясь спуститься в метро, напугало ее окончательно.

Маргарита, как обычно, направилась к Арбатской площади, чтобы сесть там на троллейбус, но не успела сделать и несколько шагов, как рядом с ней взвизгнула тормозами машина, остановившаяся в совершенно неположенном месте. Это была не просто какая-то легковушка, а большой темный джип с тонированными стеклами. Марку джипа Петровна назвать не смогла бы, не очень-то она разбиралась в подобных вещах, но то, что от людей, разъезжающих на этаких машинах, ничего хорошего ждать не приходится, ей было известно доподлинно (криминальную хронику и ментовские сериалы нынче все смотрят!).

Нехорошее предчувствие не обмануло опытного библиотечного работника – из джипа выскочили два здоровенных парня, этакого подчеркнуто спортивно-бандитского вида и, судя по всему, соответствующего интеллекта, подхватили Маргошу под белы рученьки и втолкнули в нутро своего автомобиля.

Откровенно говоря, надо было бы сразу позвонить в милицию. Но Веру Петровну насторожило одно обстоятельство – Маргарита не выказала ни удивления, ни отчаяния, не сделала никаких попыток сопротивляться, вырываться, кричать, а послушно пошла с парнями к машине… Конечно, она сегодня заторможенная, но не до такой же степени, чтобы не понимать, похищают ее или нет! Неужели это те самые родственники, которые мотают ей нервы из-за наследства? Да, таким палец в рот не клади, Маргоше не позавидуешь!

На душе у Веры Петровны было неспокойно, и она дрожащей рукой вытащила мобильник, чтобы набрать номер Маргариты.