Дочь Затонувшей империи - Мэллис Фрэнки Диана

Я встретилась с ним взглядом.

– Я думала, что ты не помнишь свой последний визит.

Повисло молчание, пока его зеленые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, изучали мои.

– Я помню. Я ничего… не забыл.

Мое сердце затрепетало, и тепло разлилось по всему телу.

Он отвел глаза и посмотрел на мою руку, на татуировку Валалумира между локтем и запястьем, которая скрывала клятвы на крови.

– Не думал, что ты относишься к любителям татуировок.

– Я изменилась и уже не та, что раньше. – Раньше я была беспечной, привилегированной и свободной. В те дни меня занимали только танцы с неприветливым, красивым будущим Верховным лордом Глемарии, который не покидал мои мысли и фантазии все лето.

– Нет, – согласился он, взъерошив волосы и прикрыв ими свой шрам. Райан тоже изменился. Мы оба изменились. Оба потеряли людей, которых любили.

Он откашлялся.

– Итак, поделись со мной своими главными теоретическими замечаниями по поводу споров на тему переводов.

– Ты серьезно? – Я села ровнее.

– После того как заманила меня на урок истории искусств, ты до сих пор полагаешь, что я больше ничем не интересуюсь, кроме отжиманий и драк?

– Нет. Я… я просто никогда не встречала никого, кто бы еще интересовался этими спорами.

– Теперь встретила. Ну давай, рассказывай.

Меня охватило радостное возбуждение.

– Ладно. В «Валье» говорится: «Auriel janam Asherahdia». Ориэл знал тело Ашеры. И это из «Мар Вальи» – первого найденного и сохранившегося после Потопа варианта «Вальи». Все использовали этот перевод, даже не задумываясь.

Райан подался вперед и кивнул, его изумрудные глаза засияли. Я никогда не видела его таким воодушевленным.

– Знаю. Я его читал.

– Да, точно. – Я продолжила: – Между тем я просмотрела в Великой библиотеке свитки «Вальи», записанные до Потопа, и изучила оставшиеся обрывки утраченных версий «Вальи», которые хранятся под стеклом в Мусейоне. Я видела десятки полных копий, предшествовавших по дате Потопу, размещенные в подземных хранилищах пирамид, в том числе «Тэвия Валья» – свиток, хранившийся в сундуке, который прибило к берегу спустя сто лет. Каждый вариант «Вальи», записанный до Потопа, имеет в своих текстах букву «М» и читается «Auriel janam Asherahdiam».

– Но она отсутствует в «Мар Валье» из-за повреждения водой, – добавил Райан.

– Верно! В свитках, которые я просмотрела, перевод гласит: «Ориэл знал Ашеру как пару». На древнем люмерианском «пара» означала «diam». А «тело» переводилось как «dia». Я была убеждена, что правильным переводом было «пара», но «Мар Валья» стала общепринятой версией для копирования благодаря указу какого-то императора столетия назад.

Райан взволнованно кивнул.

– Да! И я читал, что Ученые изначально переводили «janam» как «признавать». Поэтому перевод должен звучать как: «Ориэл признает Ашеру как пару». Два тела, соединенные в одно. Mekarim.

– Родственные души, – сказала я.

Глаза Райана наполнились светом.

– Я не принимал ранее участия в теоретических спорах. – Он покачал головой. – Ну, это было очень давно.

Приятное тепло разлилось по телу. Я вдруг стала замечать каждую деталь его внешности. Темные ресницы, волевой нос, изгиб губ, щетину, оттеняющую линию подбородка. В детстве я была по уши влюблена в него, несмотря на то, что он казался суровым и замкнутым. Но потом мы потанцевали и поцеловались, и это напоминало судьбу. Я взяла его за руку, и мы покачивались в ночи, он удерживал мой взгляд, обнимая меня за талию. Я стала заложницей своего желания и, сидя сейчас рядом с ним, поняла, что это желание никогда не отпускало меня.

Двери фиолетового луча распахнулись.

Райан повернулся, его тело напряглось, и на скулах заходили желваки. Когда он потянулся к рукояти своего меча, у меня пересохло во рту.

Между скамьями неспешно шагал афейянец из Звездного двора. Его кожа слабо светилась голубоватым оттенком под золотыми и серебряными завитками, вытатуированными на каждом дюйме его обнаженного тела, прикрытого лишь серебристой набедренной повязкой. Золотистая шелковая накидка, перекинутая через плечо, элегантными складками ниспадала к ногам. Бриллианты венчали металлические завитки и орнаментальные украшения по всему его телу, сверкая при каждом шаге. Корона из серебряных звезд лежала поверх шелковистых черных волос, заплетенных в косу до бедер.

Я никогда не встречала такого красивого мужчину. Утонченно женственные черты лица и в то же время донельзя мужественное тело. Бриллианты, украшавшие его тело, отражали свет вечного пламени, купая афейянца в сиянии при каждом шаге. Я сразу вспомнила свое ожерелье из бриллиантов, пропитанных звездным огнем. В руке афейянец держал Валалумир, который переливался, словно звезда.

Люмерианцы обладали аурой, невидимой энергией, которую окрашивали их чувства, и видимой – если использовали чрезмерное количество силы или эмоций. Но их ауры были тесно связаны с их телами, тогда как аура афейянца находилась вне его тела. Потолок храма, украшенный росписями, переходил в бесконечное небо, усеянное мерцающими звездами.

Афейянец встал перед нашим рядом и неожиданно поклонился.

– К вашим услугам, леди Лириана Батавия, наследница Аркасвы, Верховного лорда Бамарии. И вашим, лорд Райан Харт, Престолонаследник Аркасвы, Верховного лорда Глемарии, Наместника Севера. – Окруженный золотым ореолом Валалумир перекатывался между его пальцами, пока взгляд афейянца перемещался между нами. Он перебросил звезду в другую руку, как мячик, и расхохотался. – Я Меркуриал, Первый Посланник Ее Королевского Высочества, королевы Звездного двора Иштары, Верховной леди Ночных Земель. Я в вашем распоряжении. Что я могу для вас сделать?

– Ничего, – пробормотал Райан, – поскольку я не лорд Райан Харт.

– Нет, не сегодня. – Меркуриал пожал плечами. – Для Первого Посланника не имеет значения, когда в течение короткой люмерианской жизни вы становитесь тем или иным. Кто-то лишает вас титула, кто-то говорит, что вы нарушили клятву. Почему чьи-то слова должны менять вашу сущность? Человек может однажды стать лордом, и у него пойдет кровь, когда вы его порежете, а на следующий день он может стать Аркасвой. Но кровь останется той же. Измените свое имя, измените внешность. Ваша душа остается. Вы все еще остаетесь собой, лорд Райан. У вас действительно есть другое имя, но вы еще не готовы его услышать.

– Отверженный? – спросил Райан. – Предатель? Убийца? Ублюдок? Я слышал их все. И если у вас закончатся имена, я подскажу вам еще.

– В горячности вам не откажешь, – рассмеялся Меркуриал и вытянул руки перед собой. Сверкающий Валалумир парил между его ладонями, а золотой ореол светился все ярче. – Но ты не знаешь, о чем говорит Первый Посланник. – В его голосе послышались заговорщические нотки, а брови нахмурились. – Я вижу, у вас действительно есть вопросы. У вас обоих. Вопросы, на которые вам нужны ответы. У меня есть ответы, даже на те вопросы, которые вы еще не задавали, но обязательно зададите. Все, что нужно сделать, это задать вопрос. Ответы всегда доступны.

– Нет, спасибо, – быстро ответила я, подавляя каждую предательски соблазнительную мысль. Я должна была помнить предупреждение Морганы и Миры, предостережения, которые знала всю свою жизнь. Тем не менее в Меркуриале было что-то гипнотическое, и я обнаружила, что загипнотизирована даже малейшим его движением – морганием, поворотом головы. Он знал о моих желаниях и мог мне это дать. Мне нужно только спросить. Я могла бы вернуться домой, поступить в школу магов, восстановить свой посох…

«Я могу все это делать. Все это и многое другое. Это было бы так просто. Вообще ничего…»

Его голос. Он звучал у меня в голове. Или мне это показалось? Мои глаза расширились, но он никак не отреагировал, как будто ничего не произошло.

– Вы уверены? – Он протянул руку. Валалумир вращался в его ладони, сверкая все ярче и ярче. Присмотревшись внимательнее, я поняла, что он вообще не двигается. Это я наклонялась вперед, потому что хотела прикоснуться к Валалумиру, почувствовать его, подержать в руках, обладать им.